|
Две весны дано нам пережить:
Первая весна - весна рассвета,
а вторая, на закате дней,
жаркое хмельное бабье лето.
Как весна отлична от весны,
Так и осень с осенью не схожи:
у одних она сродни зимы,
у других с весной поспорить может.
Как они прекрасны у тайги
в эти дни - минуты увяданья,
столько красок, отблесков, огней,
яркого, как сон очарованья.
В этих красках сколько ни ищи,
не найдёшь намёка на усталость;
если-бы и нам такой закат,
если-бы и нам такую старость.
* * *
Всегда, когда ты одинок,
и сердце гложет червь сомненья,
в рифмованном созвучьи строк
ищи короткого забвенья.
Пусть ты угрюм, печален, сир,
напев ритмичный слов певучих
в твоей душе пробудит мир
и разметет на время тучи.
И если даже через миг
ворвется в душу вновь смятенье,
благодари свой слабый стих
за эту вспышку исцеленья.
Очень часто кончая работу,
я усталый, с больной головой
перед сном выхожу на охоту,
возвращаясь с добычей домой.
Вкруг все спит, заперты двери.
По тропинкам линованных строк
я иду торопливо за зверем,
осторожно спуская курок.
Напряженно, с волненьем суровым,
как охотник идет по следу,
за крылатым подраненным словом
я с терпеньем упорным иду,
Подбираю убитые рифмы
И небрежно бросаю в ягдташ,
Чтоб их четкими строками ритма
на бумагу нанес карандаш.
Освеженный чудесной прогулкой
по нездешним чудесным мирам,
с ощущеньем усталости гулкой
я ложусь отдыхать до утра. |
Рисунок В. Сапожниковой
Отдых геолога.
Прозрачный сумрак тихо стынет.
На небо выплыл диск луны.
Прекрасны ночи Украины,
но краше ночи Колымы.
Заря затихла в ожиданьи,
безмолвен голубой простор,
и как немые изваянья
стоят громады тёмных гор.
Ночь с неба смотрит молчаливо
морозной звёздной тишиной,
и лишь река без перерыва
звенит натянутой струной.
В кустах, где мыс реки украдкой
целует звонкая струя,
на берегу стоит палатка,
палатка белая моя.
Заря цветёт полоской алой.
Нет ни мошки, ни комара,
и я довольный и усталый
сижу у яркого костра.
Усталость валит пьяной брагой, п
ериной кажется трава.
Легко ль день целый мерным шагом
плести из метров кружева.
Весь день работой был загружен
теперь и отдохнуть пора,
а в перспективе сытный ужин
и сон глубокий до утра. |
***
|
Ясный солнечный день.
Я верхом на коне
еду узкой таёжной дорожкой.
С голубой вышины,
наклонившись ко мне,
солнце ластится
ласковой кошкой.
Что-то шепчет тайга
про минувшие дни
и печально тряся головою,
осыпает с ветвей
золотые огни -
пожелтевшую мягкую хвою.
Осень мощно на всё
наложила печать,
всё окрасила
в яркие краски,
для того, чтоб
внезапным толчком
оборвать недопетую
дивную сказку.
Хорошо бродить на воле!
От тайги хмельна душа.
Лучше нет бродяжей доли,
Крова - лучше шалаша!
У меня шалаш - палатка
Мой очаг, мой кров, мой дом.
Сплю усталый сладко-сладко
Не заботясь ни о чём.
Днём хожу как-будто пьяный
По неведомым путям,
Останавливаясь станом
Нынче здесь, а завтра там.
Хорошо бродить на воле!
От тайги пьяна душа.
Лучше нет бродячей доли,
Крова - лучше шалаша! |
А тёплый вечер поздно летом
сдвинув шапку набекрень
догорает алым цветом
золотистый ясный день.
И ногой притопнув лихо
спать уходит в свой шатёр.
Ночь на смену змейкой тихой
выползает из-за гор.
Всё окутал бархат сочный
не видать вокруг ни зги.
Тихой ночью, тёмной ночью
много песен у тайги.
Скорби полный издалёка
поднимаясь по кривой
раздаётся одинокий
заунывный волчий вой.
Запевале отвечают
голосов далёких втор,
тьму ночную заполняет
жутким воем мощный хор.
Настанет время или нет,
Когда верхом по этим тропам
Какой-будь лихой поэт
Промчится бешенным галопом.
Когда вздымая тучей пыль
Вот здесь, на месте этой мари,
Шурша промчит автомобиль.
Несясь в сверхскоростном угаре.
Когда без длительных "капсе".
Без волокитных долгих сборов,
Широколентное шоссе
Нас поведёт туда за горы.
Ах! Отчего не помечтать
Вперёд шагая понемножку,
Кляня в печёнки, в бога, в мать
Вот эту милую дорожку. |
* * *
Я знаю много звонких песен,
и слово в песнях тех - мое.
Весенний ветер буйно весел.
Тайга шумит. Тайга поет.
И гулко, с рокотом чугунным,
слив воедино стон и гнев,
сгибаются деревья-струны,
творя мелодию-напев.
Язык тайги не всем понятен,
не каждый может разуметь
о чем стучит упорно дятел,
о чем скрипит уныло ветвь. |
Иль ворон, пролетев лениво,
о чем кричит "Курлян! Курлян!"
или о чем тоскует ива,
склонивши над водою стан.
Я не из тех, кто "слово" знает,
кто меж вещами видит связь,
и кто свободно разбирает
следов запутанную вязь.
Но пусть темны явлений души,
я все-таки могу сказать:
"Имея уши можно слушать,
язык имея - передать". | |
