Полет Тунгусского космического тела наблюдали многие тысячи жителей Красноярского края на расстоянии до 800 км от места взрыва. Сведения о наблюдениях очевидцев были собраны в Иркутской магнитной и метеорологической обсерватории, а затем были переданы в метеоритный отдел Минералогического музея Академии наук СССР. В настоящее время свидетельства очевидцев о наблюдении тунгусского явления хранятся в научном архиве Комитета по метеоритам АН СССР. Сводка этих показаний очевидцев опубликована в книге Е.Л. Кринова «Тунгусский метеорит» [38].
Чтобы иметь некоторое представление о масштабах тунгусского явления и первых впечатлениях о нем, приведем несколько характерных примеров и показаний очевидцев.
Очевидец А. Голощекин из с. Каменского, расположенного на р. Енисее на расстоянии около 600 км к ЗЮЗ от эпицентра взрыва (самая западная точка наблюдения полета космического тела),
«...сообщил в своем письме от 30 июня 1908 г., что в 7 час утра в селе Каменском наблюдалось следующее явление: слышались три подземных громовых удара по направлению от северо-запада, следовавших друг за другом; некоторые наблюдали сотрясение. Из расспросов местных обывателей он узнал, что несколькими минутами ранее некоторые из них видели как бы оторвавшееся от солнца тело больше аршина длиной, продолговатой формы и к одному концу суживающееся; голова у него была светлая, как солнце, а остальная часть более туманного цвета. Тело это, пролетев пространство, упало на северо-востоке» [38, стр. 64].
Корреспондент из г. Канска (расположен на расстоянии 630 км на ЮЗ от эпицентра взрыва, один из самых южных пунктов наблюдения полета космического тела) Н. Тропин в письме от 18 июня (1 июля по новому стилю) 1908 г., т. е. на следующий день после тунгусского взрыва, писал:
«Сейчас могу сообщить о замеченном здесь, в Канске, многими лицами землетрясении, бывшем 17 сего июня (старого стиля) в 7 час утра (отметить минуты не удалось). Наблюдения на улице: тихое, ясное утро, солнце — вдруг довольно сильный глухой удар, вроде грома и принятый многими за гром, затем продолжительный гул, и через некоторое время удар повторился, но слабее: продолжалось все примерно 5 мин. Животные были встревожены и выражали беспокойство.
Наблюдение в доме: слышен был удар первый и второй, принятые тоже за удары грома, а другие лица приняли удары за шум от катания во дворе бревен, но, выйдя на улицу, обратили внимание на подземный гул; в домах было замечено качание висевших предметов, дребезжание посуды и заметный стук внутренних деревянных ставней в одном доме» [38, стр. 65].
Другой очевидец, находившийся во время полета космического тела недалеко от г. Канска, Е.Е. Сарычев, опрошенный в 1921 г., рассказал:
«Я был кожевенным мастером и летом (ближе к весне) часов около 8-ми (до обеда) с работниками мыл шерсть на берегу р. Кана. Как вдруг послышался сперва шум, как от крыльев вспуганной птицы, в направлении с юга на восток, на село Анцырь, и по реке пошла вверх по течению волна вроде зыби. После этого последовал один резкий удар, а за ним — глухие, как бы подземные раскаты. Удар был настолько силен, что один из рабочих, Е.С. Власов,... упал в воду. С появлением шума в воздухе появилось как бы сияние круговидной формы, размерами около половины луны, с синеватым оттенком, быстро летящее от Филимонова к Иркутску. За сиянием оставался в виде голубоватой полосы след, растянувшийся по всему пути и потом постепенно исчезавший с конца. Сияние, не разорвавшись, скрылось за горой. Продолжительность явления я заметить не мог, но оно было очень недолго. Погода была совершенно ясная и было тихо» [38, стр. 65].
Корреспондент из с. Малышевки, расположенного на расстоянии около 800 км на юг от места взрыва (по данным Е.Л. Кринова, это самая южная точка, в которой наблюдался полет космического тела), И.В. Никольский в анкете о землетрясении писал, что
" -...в 8 час 15 мин утра на северо-востоке был слышен глухой гром, как бы от въехавшего на подмостки плашкоута экипажа. Ровно в 8 час 15 мин утра работавший в волостном дворе мальчик увидел упавший в виде обрубка или в виде ведра огонь по направлению к северо-востоку; то же и в том же направлении видели рабочие, работавшие в лесу верст за 20 от Малышевки. Световых явлений Никольский не видел, но глухой гром слышал вместе с другими лицами" [38, стр. 64].
Начальник. Киренской метеорологической станции, расположенной на расстоянии около 500 км к юго-востоку от места взрыва, Г. К. Кулеш в своем письме от 23 июня (старого стиля) 1908 г. писал:
«17 июня (по старому стилю) на северо-западе от Киренска наблюдалось необыкновенное явление, продолжавшееся приблизительно с 7 час 15 мин до 8 час утра... слышал глухие звуки, но принял их за залпы ружейных выстрелов на военном поле за р. Киренгой. Окончив работу, я взглянул на ленту барографа и, к удивлению своему, заметил черту рядом с чертой, сделанной в 7 час утра (часовая отметка времени)..., в продолжении работы я не вставал с места... и никто не входил в комнату». Далее он сообщил, что, по рассказам очевидцев, «в 7 час 15 мин утра на северо-западе появился огненный столб, в диаметре сажени четыре, в виде копья. Когда столб исчез, послышались пять сильных отрывистых ударов, как из пушки, быстро и отчетливо следовавших один за другим; потом показалось в этом месте густое облако. Через минут пятнадцать слышны были опять такие же удары, еще через пятнадцать минут повторилось то же самое. Перевозчик, бывший солдат и вообще человек бывалый и развитой, насчитал четырнадцать ударов. По обязанности своей он был на берегу и наблюдал все явление с начала и до конца. Огненный столб был виден многими, но удары слышались еще большим числом людей...» [38, стр. 62].
На расстояниях более 800 км, по данным Е.Л. Кринова [38], световые явления не наблюдались, на расстоянии около 1000 км и более отмечались только механические и акустические явления. Например, заведующий метеорологической станцией с. Маритуй, расположенной на расстоянии около 1000 км на юг от места взрыва, в письме от 26 июля 1908 г. писал:
«Землетрясение 17-го июня заметили пять человек. Путевой сторож Алексеев, придя с дежурства около 8 час утра, в помещении на версте 78-й Забайкальской ж. д., около «Толстого мыса», заметил, что лампадка качнулась и икона, стоявшая на полке у стены, выходящей на юг, упала на пол. Масло из лампадки выплеснулось. Размах лампадки приблизительно 1/4 аршина. Лампадка качалась в направлении с ССЗ на ЮЮВ. Колебания почвы и гула не замечали» [38, стр. 69].
Теперь рассмотрим несколько показаний очевидцев, находящихся на расстоянии 200—400 км от места взрыва.
«Инженер В. П. Гундобин писал Кулику в 1924 г. о том, что, путешествуя по Сибири, он встречал неоднократно очевидцев падения метеорита.
Так, И.В. Кокорин рассказывал ему, что во время падения метеорита он плыл по р. Ангаре около Мурского порога, вблизи села Богучаны (около 330 км на ЮЗ от места взрыва.— Л.З.). «Это было в 5 час утра 17 июня 1908 г.»,— говорил Кокорин. Он сидел рулевым в лодке. Впечатления его были таковы: на севере блеснул голубоватый свет, и пронеслось с юга огненное тело, значительно больше солнца, оставлявшее широкую светлую полосу; затем разразилась такая канонада, что все рабочие, бывшие в лодке, бросились прятаться в каюту, позабывши про опасность, грозившую со стороны порога. Первые удары были слабее, а потом все усиливались. Звуковой эффект, по его определению, длился 3—5 мин. Сила звуков была настолько велика, что лодочники были совершенно деморализованы, и стоило больших усилий вернуть их на свои места в лодке» [38, стр. 57].
Житель д. Ковы (около 300 км на ЮЮЗ) С. И. Привалихин, 39 лет, опрошенный Е.Л. Криновым в 1930 г., рассказал:
«Число, месяц и год, когда упал метеорит, не помню, но было это во время бороньбы паров в совершенно ясный день утром. Солнце поднялось уже довольно высоко. Мне было в то время лет 15. Я находился в 10 верстах от д. Ковы, на пашне. Только я успел запрячь лошадь в борону и стал привязывать другую, как вдруг услышал как бы сильный выстрел из ружья (один удар) вправо от себя. Я тотчас же повернулся и увидел летящее как бы воспламенение, вытянутое: лоб шире, к хвосту уже, цветом, как огонь днем, белый, во много раз больше солнца, но много слабее его по яркости, так что на него можно было смотреть. Позади пламени оставалась как бы пыль; она вилась клубками, а от пламени оставались еще синие полосы. Летело оно быстро, минуты три. Исчезло пламя за гривой гор между севером и западом (немного запад нее севера). Увидел я его летящим на высоте немного ниже половины расстояния между зенитом и горизонтом, над летним солнцезакатом. Как только скрылось пламя, послышались звуки сильнее ружейных выстрелов, чувствовалось дрожание земли и слышно было дребезжание стекол в окнах зимовья, куда я вбежал сразу же, как только увидел пламя. Туда прибежали в испуге и другие крестьяне, боронившие вместе со мною» [38, стр. 56].
Житель с. Кежмы И.А. Кокорин, опрошенный Е.Л. Криновым в 1930 г., рассказал:
«Вместе с Брюхановым и другими (человек 5—6) я ехал в лодке по р. Ангаре в Кову добывать жернова. Около д. Заимской (около 260 км на ЮЮЗ) мы подъехали к берегу и, укрепив у берега лодку, пошли «на угор» в село, расположенное прямо на юг. Отойдя несколько шагов от лодки, мы увидели справа от себя (прямо на западе) летящее наклонно к земле на север огненно-красное пламя, как при выстреле из ружья, раза в три больше солнца, но не ярче его; смотреть на него было можно, и видели, как пламя скрылось за горами на северо-западе. Пламя мы заметили, когда оно уже появилось на небе. Как только пламя коснулось земли, послышались звуки наподобие беспрерывной стрельбы из пушек. Звуки продолжались не больше полчаса. Во время звуков дрожала земля, стекла в окнах дребезжали и продолжали дребезжать, когда мы вошли уже в дом. Вода в реке была спокойна» [38, стр. 55].
Енисейский уездный исправник Солонина в своем рапорте от 19 июня 1908 г. на имя енисейского губернатора доносил: «17-го минувшего июня, в 7 час утра над с. Кежемским (на Ангаре) с юга по направлению к северу при ясной погоде высоко в небесном пространстве пролетел громадных размеров аэролит, который, разрядившись, произвел ряд звуков, подобных выстрелам из орудий, а затем исчез» [38, стр. 51].
В своих письмах к Л.А. Кулику в 1935 и 1936 гг. Т.Н. Науменко, во время падения космического тела находившийся в с. Кежме (220 км на ЮЮЗ), где он отбывал ссылку за политическую деятельность в дореволюционное время, сообщил следующие впечатления от падения космического тела:
«... 17 или 18 июня 1908 г., около 8 час утра день был на редкость ясный, и не было заметно ни одного облачка, ветер не шевелился, была полнейшая тишина... Вдруг послышался отдаленнейший, еле слышный звук грома; это заставило нас невольно оглянуться во все стороны; звук послышался как будто из-за р. Ангары... звук грома начал быстро усиливаться, он казался уже чем-то необыкновенным, поскольку никаких туч на горизонте не было видно, при этом раздался первый, сравнительно небольшой удар; ...когда я быстро повернулся в направлении удара, то увидел, что лучи солнца пересекались широкой огненно-белой полосой с правой стороны лучей; с левой же по направлению к северу... в тайгу летела неправильной формы еще более огненно-белая (бледнее солнца, но почти одинаковая с лучами солнца) несколько продолговатая масса в виде облачка («комка») диаметром гораздо больше луны... и без правильных очертаний краев.
После первого несильного удара, примерно через две-три секунды, а то и больше... раздался второй, довольно сильный удар грома,... самый сильный, какие бывают во время грозы. После второго удара «комка» уже не стало видно, но хвост, вернее полоска, уже вся очутилась с левой стороны лучей солнца, перерезав их, и стала во много раз шире, чем была с правой стороны от него; и тут же через более короткий промежуток времени, чем было между первым и вторым ударами, последовал третий удар грома, и такой сильный (как будто бы еще с несколькими, внутри него слившимися вместе ударами, даже с треском), что вся земля задрожала и по тайге разнеслось такое эхо (какой-то оглушительный сплошной гул), что казалось, что гул охватил всю тайгу необъятной Сибири... Плотники... после первого и второго ударов в полном недоумении крестились..., а когда раздался третий удар, так плотники попадали с постройки на щепки навзничь..., и некоторые были так ошеломлены и совсем перепуганы, что мне приходилось приводить их в чувство и успокаивать..., все мы побросали работу и пошли в село. Там увидели на улицах целые толпы местных жителей, с ужасом говоривших об этом явлении. Некоторые еще спали, и их разбудили эти необыкновенной силы удары грома, от которых звенели стекла, а в некоторых домах даже треснули печки и попадала с полок кухонная посуда...» [24, стр.119].
Очевидец Д.Ф. Брюханов, опрошенный Л.А. Куликом в 1938 г., рассказал:
«В ту пору я пахал свою пашню на Народимой (6 км к западу от с. Кежмы). Когда я сел завтракать около своей сохи, вдруг раздались удары, как бы пушечные выстрелы. Конь упал на колени. С северной стороны над лесом вылетело пламя. Я подумал: неприятель стреляет (в ту пору о войне говорили). Потом вижу: еловый лес ветром пригнуло; ураган—думаю; схватился за соху обеими руками, чтобы не унесло. Ветер был так силен, что снес немного почвы с поверхности земли; а потом этот ураган на Ангаре воду валом погнал: мне хорошо было видно, так как пашня была на бугре.
В то же лето приезжали русские с Панолика (фактория) и говорили, что еще севернее от них раздавались такие же выстрелы, и в избах на Панолике выбило окна, а сидевших в одной избе сбросило с лавок на пол» [38, стр. 52].
Житель с. Кежмы А.К. Брюханов, опрошенный в 1929 г. учительницей 3. Востриковой, передавшей свои записи Л.А. Кулику, рассказал:
«... не успел я еще одеться совсем после бани, слышу шум. Выскочил, как был, на улицу и сразу на небо взгляд кинул, потому слышно — шум оттуда. И вижу: синие, зеленые, красные, жаркие (оранжевые) полосы по небу идут, и шириной они с улицу.
Погасли полосы, и снова послышался грохот, и земля затряслась. Потом снова показались полосы и ушли «под сивер». Казалось, что были они верст за 20 от Кежмы. Ну, а потом услыхал я, что конец им был далеко, на тунгусской стоянке. Тунгусы рассказывали, что сожгло у них 4 лабаза всякого имущества да «оленей» 50 хлеба. А у стоянки вырыло канаву и находили в ней тунгусы какие-то камни» [38, стр. 53].
Начальник Нижне-Илимского отделения (около 420 км на ЮЮВ) Вакулин в письме от 28 июня 1908 г. сообщил:
«Во вторник, 17 июня, около 8 час утра (часы не проверены), по рассказам большого круга местных жителей, ими был первоначально замечен в северо-западном направлении спускавшийся косвенно к горизонту с востока на запад огненный шар, который при приближении к земле превратился в огненный столб и моментально исчез; после исчезновения в этом направлении был виден клуб дыма, поднимавшийся от земли вверх.
Спустя несколько минут произошел сильный шум в воздухе с глухими отдельными ударами, похожими на громовые раскаты. Следом за этими ударами последовало около 8 сильных ударов, похожих на орудийные выстрелы. Самый последний удар был со свистом и особенно сильный, от которого поверхность земли и постройки слегка колебались... Эти явления подтверждают и жители оконечных селений Нижне-Илимской волости, часть Коченгской и Карапчанской волостей, расположенных с востока на запад, на пространстве около 300 верст» [38, стр. 58].
Большой интерес представляют показания очевидцев, которые находились в ближайшем населенном пункте — в фактории Ванаваре, расположенной в 65 км на ЮЮВ от места взрыва.
Житель фактории Ванавары С.Б. Семенов, опрошенный Л.А. Куликом в 1927 г. и Е.Л. Криновым в 1930 г., рассказал следующее:
«Точно год не помню, но больше двадцати лет назад во время пахоты паров в завтрак я сидел на крыльце дома на фактории Ванаваре и лицом был обращен на север. Только я замахнулся топором, чтобы набить обруч на кадушку, как вдруг на севере, над тунгусской дорогой Василия Ильича Онкоуль (зимняя дорога метеоритной экспедиции.— Е. К.), небо раздвоилось, и в нем широко и высоко над лесом (как показывал Семенов, на высоте около 50°.— Е. К.) появился огонь, который охватил всю северную часть неба. В этот момент мне стало так горячо, что словно на мне загорелась рубашка, причем жар шел с северной стороны. Я хотел разорвать и сбросить с себя рубашку, но в этот момент небо захлопнулось и раздался сильный удар. Меня же сбросило с крыльца сажени на три. В первый момент я лишился чувств, но выбежавшая из избы жена ввела меня в избу. После же удара пошел такой стук, словно с неба падали камни или стреляли из пушек, земля дрожала, и когда я лежал на земле, то прижимал голову, опасаясь, чтобы камни не проломили голову. В тот момент, когда раскрылось небо, с севера пронесся мимо изб горячий ветер, как из пушки, который оставил на земле следы в виде дорожек и повредил росший лук. Потом оказалось, что многие стекла в окнах были выбиты, а у амбара переломило железную накладку для замка у двери. В тот момент, когда появился огонь, я увидел, что работавший около окна избы П.П. Косолапов присел к земле, схватился обеими руками за голову и убежал в избу» [38, стр. 48].
Упоминавшийся Семеновым П.П. Косолапов, опрошенный Л.А. Куликом в 1927 г., сообщил следующее:
«В июне 1908 г. часов в 8 утра я собирался на фактории Ванаваре на сенокос и мне понадобился гвоздь. Не найдя его в избе, я вышел во двор и стал вытаскивать гвоздь щипцами из наличника окна. Вдруг мне что-то как бы сильно обожгло уши. Схватившись за них и думая, что горит крыша, я поднял голову и спросил сидевшего у своего дома на крыльце С.Б. Семенова: «Вы что, видели что-нибудь?» — «Как не видать,— отвечал тот,— мне тоже показалось, что меня как бы жаром охватило». После этого я сразу же пошел в избу, но только что я вошел в нее и хотел сесть на пол за работу, как раздался удар, посыпалась с потолка земля, вылетела из русской печи на стоявшую против печи кровать заслонка от печи и было вышиблено в избу одно стекло из окна. После этого раздался звук наподобие раскатов грома, удалявшихся к северу. Когда стало потом потише, то я выскочил на двор, но больше ничего уже не заметил» [38, стр. 50].
Дочь Семенова, А.С. Косолапова, опрошенная Е.Л. Криновым в 1930 г., в возрасте 41 года, рассказала:
«Мне было 19 лет, и во время падения метеорита я была на фактории Ванаваре. Мы с Марфой Брюхановой пришли на ключ (за баней фактории) по воду. Марфа стала черпать воду, а я стояла подле нее, лицом к северу. Вдруг я увидела перед собой на севере, что небо раскрылось до самой земли и пыхнул огонь. Мы испугались, но небо снова закрылось и вслед за этим раздались удары, похожие на выстрелы. Мы подумали, что с неба падают камни и в испуге бросились бежать, оставив у ключа свой ушат. Я бежала, пригнувшись и прикрыв голову, боясь, как бы на голову не упали камни. Марфа бежала позади меня. Подбежав к дому, мы увидели моего отца, С.Б. Семенова, лежавшего у амбара без чувств напротив крыльца дома. Марфа и я ввели его в избу. Было ли во время появления огня жарко, я не помню. В это время мы сильно испугались. Огонь был ярче солнца. Во время звуков земля и избы сильно дрожали, а в избах с потолков сыпалась земля. Звуки сначала были очень сильные и слышались прямо над головой, а потом постепенно стали все тише и тише» [38, стр. 49].
Представляют интерес также показания очевидцев, которые в момент катастрофы находились непосредственно в пределах зоны разрушений. Во время катастрофы в пределах области разрушений в тайге находилось 6 человек, которые жили в двух чумах. Один их этих чумов — чум детей умершего эвенка Подыги: Чекарена, Чучанча и Налеги — стоял на р. Аваркитте (Ховоркикте) на расстоянии около 40 км на ЮЮВ от эпицентра взрыва. Они рассказывали, что
«были разбужены сильным грохотом. Повсюду слышались удары, сотрясение земли, сильный треск и шум. Страшная буря, от которой трудно было удержаться на ногах, вблизи их чума валила лес. Вдали, по направлению на север, было видно какое-то облако; после они убедились, что это был дым» [38, стр. 23].
Другой чум эвенков Ивана и Акулины находился даже в зоне светового ожога деревьев на расстоянии, вероятно, около 20—25 км на ВЮВ от эпицентра взрыва. Позднее Акулина следующим образом рассказала об этом событии:
«Рано утром, когда все в чуме еще спали, чум взлетел на воздух, а вместе с ним — и люди. Упав на землю, вся семья получила лишь незначительные ушибы, Акулина же и Иван потеряли сознание и от сильного испуга долго не могли понять, что случилось с ними. Когда же сознание к ним вернулось, они увидели горящий кругом лес. Много лесу было повалено. Кругом слышался какой-то шум» [38, стр. 22].
В момент катастрофы в чуме Ивана и Акулины находился эвенк Василий Охчен. Подтвердив рассказ Акулины, он добавил, что
«проснулся в тот момент, когда сорвало чум и его сильным толчком отбросило в сторону. Сознания он не потерял... был слышен невероятно сильный продолжительный гром, и земля тряслась, горящие деревья падали, кругом все было застлано дымом и мглой. Вскоре гром стих, ветер прекратился, но лес продолжал гореть. Все трое отправились на поиски оленей, которые в момент катастрофы разбежались. Многих оленей из стада не оказалось, найти их не могли» [38, стр. 22].
Относительно места расположения чума Ивана и Акулины в литературе имеются противоречивые сведения: на берегу р. Хушмы и р. Чамбы. Это вызвано тем, что некоторые эвенки в своих показаниях р. Хушму, на берегу которой они жили, называли Чамбой. О рассказах Ивана, Акулины писал и Л.А. Кулик [11]. Сотрудник Красноярского музея А.Н. Соболев 2 февраля 1924 г. писал Л.А. Кулику, что некий Н.Н. Карташев, работавший летом 1923 г. на р. Подкаменной Тунгуске, слышал от эвенка Ильи Потаповича Петрова (по прозвищу Лючеткан) следующий рассказ:
«Давно (лет 15 назад) на р. Чамбэ жил его брат, теперь старый тунгус, почти не говорящий по-русски и живущий на Тетере с Ильей Потаповичем. И вот однажды произошел какой-то ужасный взрыв с грохотом и ветром. Сила взрыва была такова, что на р. Чамбэ на много верст по обоим берегам был повален лес на одну сторону. Чум его брата повалило, покрышку чума унесло ветром, оглушило брата, разогнало его оленей, которых он, очнувшись, не мог собрать, за исключением очень немногих. Все это так повлияло на него, что он долго хворал. В поваленном лесу образовалась в одном месте яма, из которой потек ручей в реку Чамбэ. Через это место прежде проходила тунгусская дорога. Теперь ее забросили, потому что она оказалась заваленной, непроходимой, и, кроме того, место это вызывало ужас у тунгусов... От Подкаменной Тунгуски до этого места и обратно на оленях три дня... Рассказывая, Илья Потапович обращался к своему брату, перенесшему все это. Брат оживился, что-то усиленно рассказывал по-тунгусски Н.Н. Карташеву, стуча палками по палкам чума и по покрышке их, размахивая руками, стараясь показать, как разметало его чум» [38, стр. 16].
Все эти показания, многие из которых были записаны в первые же дни после полета и взрыва космического тела, не требуют особых комментариев, они убедительно говорят о том, что 30 июня 1908 г. над сибирской тайгой произошло грандиозное явление природы, которое заслуживает глубокого, всестороннего и полного научного изучения. Однако в то время научное исследование этого редчайшего феномена природы не было сделано. Все ограничилось только публикацией нескольких газетных сообщений.
Так, например, в газете «Красноярец» от 13 июля 1908 г. было опубликовано следующее сообщение:
«С. Кежемское. 17-го, в здешнем районе замечено было необычайное атмосферическое явление. В 7 час 43 мин утра пронесся шум как бы от сильного ветра. Непосредственно за этим раздался страшный удар, сопровождаемый подземным толчком, от которого буквально сотряслись здания, причем получилось впечатление, как будто бы по зданию был сделан сильный удар каким-нибудь огромным бревном или тяжелым камнем. За первым ударом последовал второй, такой же силы и третий. Затем— промежуток времени между первым и третьим ударами сопровождался необыкновенным подземным гулом, похожим на звук от рельс, по которым будто бы проходил единовременно десяток поездов. А потом в течение 5— 6 мин происходила точь-в-точь артиллерийская стрельба: последовало около 50—60 ударов через короткие и почти одинаковые промежутки времени. Постепенно удары становились к концу слабее. Через 1,5—2-минутный перерыв после окончания сплошной «пальбы» раздалось еще один за другим шесть ударов наподобие отдаленных пушечных выстрелов, но все же отчетливо слышных и ощущаемых сотрясением земли.
Небо на первый взгляд было совершенно чисто. Ни ветра, ни облаков не было. Но при внимательном наблюдении на севере, т. е. там, где, казалось, раздавались удары, на горизонте ясно замечалось нечто, похожее на облако пепельного вида, которое, постепенно уменьшаясь, делалось более прозрачным и к 2—3 час дня совершенно исчезло.
Это же явление, по полученным сведениям, наблюдалось и в окрестных селениях Ангары на расстоянии 300 верст (вниз и вверх) с одинаковой силой. Были случаи, что от сотрясения домов разбивались стекла в створчатых рамах. Насколько были сильны первые удары, можно судить по тому, что в некоторых случаях падали с ног лошади и люди.
Как рассказывают очевидцы, перед тем, как начали раздаваться первые удары, небо прорезало с юга на север со склонностью к северо-востоку какое-то небесное тело огненного вида, но за быстротою (а главное — неожиданностью) полета ни величину, ни форму его усмотреть не могли. Но зато многие в разных селениях отлично видели, что с прикосновением летевшего предмета к горизонту в том месте, где впоследствии было замечено указываемое выше своеобразное облако, но гораздо ниже расположения последнего—на уровне лесных вершин как бы вспыхнуло огромное пламя, раздвоившее собою небо. Сияние было так сильно, что отражалось в комнатах, окна которых обращены к северу, что и наблюдали, между прочим, сторожа волостного правления. Сияние продолжалось, по-видимому, не менее минуты, так как его заметили многие бывшие на пашнях крестьяне. Как только «пламя» исчезло, сейчас же раздались удары.
При зловещей тишине в воздухе чувствовалось, что в природе происходит какое-то необычайное явление. На расположенном против села острове лошади и коровы начали кричать и бегать из края в край. Получилось впечатление, что вот-вот земля разверзнется и все провалится в бездну. Раздавались откуда-то страшные удары, сотрясая воздух, и невидимость источника внушала какой-то суеверный страх. Буквально брала оторопь...» [38, стр. 9].
В газете «Сибирь» от 2 июля 1908 г. (Иркутск) С. Кулеш описал падение космического тела следующим образом:
«17-го июня утром, в начале 9 часу нас наблюдалось какое-то необычное явление природы. В селении Н.-Карелинском (верст 200 от Киренска к северу) крестьяне увидали на северо-западе, довольно высоко над горизонтом, какое-то чрезвычайно сильно (нельзя было смотреть) светящее белым голубоватым светом тело, двигавшееся в течение 10 мин сверху вниз. Тело представлялось в виде «трубы», т. е. цилиндрическим. Небо было безоблачно, только невысоко над горизонтом, в той же стороне, в которой наблюдалось светящееся тело, было заметно маленькое темное облачко. Было жарко, сухо. Приблизившись к земле (лесу), блестящее тело как бы расплылось, на месте же его образовался громадный клуб черного дыма и послышался чрезвычайно сильный стук (не гром), как бы от больших падавших камней или пушечной пальбы. Все постройки дрожали. В то же время из облачка стало вырываться пламя неопределенной формы.
Все жители селения в паническом страхе сбежались на улице, бабы плакали, все думали, что приходит конец мира... В конце концов решили послать в Киренск нарочного узнать, что обозначает столь напугавшее их явление (от этого нарочного и почерпнуты переданные выше сведения).
Пишущий эти строки был в то время в лесу, верстах в 6 от Киренска на север, и слышал на северо-западе как бы пушечную пальбу, повторявшуюся с перерывами в течение минимум 15 мин несколько (не менее 10) раз. В Киренске в некоторых домах, в стенах, обращенных на северо-запад, дребезжали стекла. Эти звуки, как теперь выяснилось, были слышны в с. Подкаменском, Чечуйском, Заваломном и даже на станции Мутинской, верстах в 180 от Киренска на север.
В это же время в Киренске некоторые наблюдали на северо-западе как бы огненно-красный шар, двигавшийся, по показаниям некоторых, горизонтально, а по показаниям других — весьма наклонно. Около Чечуйска крестьянин, ехавший по полю, наблюдал это же на северо-западе.
Около Киренска в д. Ворониной крестьяне видели огненный шар, упавший на юго-восток от них (т. е. в стороне, противоположной той, где находится Н.-Карелинское).
Явление возбудило массу толков. Одни говорят, что это громадный метеорит, другие — что это шаровая молния (или целая серия их). Часа в 2 между Киренском и Н.-Карелинским (ближе к Киренску) в тот же день была обыкновенная гроза с проливным дождем и градом» [38, стр. 7].
В газете «Сибирская жизнь» от 14 августа 1908 г. сообщалось, что на приисках Гавриловском и Золотой Бугорок Северо-Енисейского округа Енисейской губернии «все почувствовали сотрясение почвы, сопровождающееся сильным гулом, как бы от грома, вслед за которым последовали еще два, но более слабых удара, потом еще не менее 10 еще более слабых. Постройки приисковые издавали треск и скрип, так что люди выбегали со страхом на улицу; бывшие на работе рабочие замечали, как тряслись кулибинки (золотопромывальные машины) и от земли поднималась пыль, что вызвало панику и бегство с работ. На Гавриловском прииске лошади падали па колени, на Золотом Бугорке с полок падала посуда» [38, стр. 9].
Вскоре после газетных публикаций тунгусское явление было практически полностью забыто.