А.Бояркина, З.Афримзон, Е.Афримзон, ПАМЯТИ ДРУГА АФРИМЗОНА АЛЕКСАНДРА ФРОЙМОВИЧА (1936-1994)

11 августа исполнилось три года с тех пор, как в самом расцвете творческих сил ушел из жизни Афримзон Александр Фроймович - ра­диотехник, кандидат технических наук, доцент Томского политехни­ческого и строительного институтов, ученый, педагог, исследователь. Круг его научных интересов велик и, в основном, связан с разработкой, настройкой и внедрением информационно-измерительной техники. Ему принадлежит замысел и техническое осуществление измерений сверхслабых ненаведенных излучений живой животной клетки (тема "Клетка"). Эта работа является пионерской в своей области и не была развернута более широко лишь по причине обстоятельств того времени, не зависящих от него.

С мая 1962 года А. Афримзон активно включается в исследо­вания проблемы Тунгусского метеорита. В 1965 г. работал в составе экспедиции на месте его падения. Но самый большой вклад его в это дело - разработка методики и поиски космической пыли и мелкодис­персной составляющей вещества Тунгусского метеорита в ледниковых отложениях Центрального Алтая на высоте 3,2 тыс. м ( 1963 -64 гг.).

Он был хорошим и надежным другом, жизнерадостным и веселым человеком, серьезным исследователем, прекрасным гитаристом и ис­полнителем песен.

Послужной список Саши велик - начиная от старшего мастера на бурильной установке, куда привела его романтическая натура, до преподавателя и ученого политехнического и строительного институтов, где и коллеги и студенты очень высоко ценили его за прекрасные лекции, за талант, общительность, оригиналь­ность идей, которыми он был наполнен, за аккуратность, обязательность и интеллигентность. В его жизни было все не просто - самый творческий возраст пришелся на годы, когда и яркие способности, и глубокие знания, и трудоспособность перечеркивались одной строкой в анкете - национальность. Он встречал все с гордо поднятой головой, мужеством и верой в людей, которыми он - любящий супруг и хороший отец, вер­ный друг и честный человек - всегда был окружен. А эти люди всегда любили, ценили и понимали его. И еще у него было КСЭ, а у нас был он. Впрочем, почему "был"? Он и есть, и всегда будет с нами.

Уже не можем вспомнить, когда он появился в КСЭ. Такое впечатление, что он был всегда. И конеч­но же со своими песнями, которые он пел и очень лирично, и, в то же время, с каким-то искрящимся темпе­раментом. А каким чудом была его гитара! По образному выражению Саши Ковалевского: "Дай ему полено с натянутой веревкой, и в руках Афримзона оно зазвучит." Рядом с ним начинали петь все, даже те, кто не умел. Песен он знал великое множество, но среди них были и такие которые пел только он.

Помните?

- "Гитара с одной лишь песней простой
Хорошая дружная пара..."
"Девушка милая с рыжей косой..."
"Все косы твои, да бантики, да прядь золотых волос..."

Он любил и пел старые студенческие, альпинистские песни, русские романсы и даже арии из клас­сических опер и оперетт.

В 1965 г. Саша в составе КСЭ-7 едет в экспедицию на место падения Тунгусского метеорита,. Это был небольшой отряд, и на его долю выпали в полной мере как трудности полевой жизни с ее дождями и гнусом, так и радости общения с хорошими людьми и первозданной природой. И работа, связанная с раз­гадкой тайны XX века. И, как всегда, "Курумник", в создании которого Саше принадлежит не последняя роль. Жаль, что этот сборник где-то затерялся, а другой Саша смог вспомнить только три строки их стихов, посвященных ему:

"... На тропинке Кулика
Теоретик Ковалевский
Обломал себе бока."

КСЭ - это не только переплетение судеб, связанных с решением проблемы Тунгусского метеорита, но и союз людей, объединенных душевно. Это и наши совместные праздники - общие сборы, это и помощь в решении многих личных проблем. Г. Плеханов, например, вспоминает, что в одно и то же время Саша был руководителем его дипломной работы, когда Геннадий завершал свое второе (техническое) образование, а он был у Саши консультантом по его диссертации. И с Н. Васильевым они начали интересную работу по исследованию сверхслабых ненаведенных излучений живой клетки. Сашей была разработана и сделана ап­паратура, улавливающая и усиливающая эти излучения, были получены первые обнадеживающие результа­ты, опубликована статья и сделан подробный научный отчет по теме "Клетка"...

Но дальше этого не пош­ло, и не Саша был тому виной. Как сказал Н. Васильев, работа эта до сих пор не имеет в мире аналогов и никем не повторена. А ведь не исключено, что за этими исследованиями стоит возможность фиксирования тонких энергий человека, пока еще до конца не поддающихся аппаратурным измерениям. Но если вернуться к проблеме Тунгусского метеорита, то основной вклад А. Афримзона - это экспе­диции на Алтай, начальником, организатором и рабочим которых был он сам. В первой из них (1963 г.) кроме него принимали участие Зоя Афримзон и Анатолий Ошаров, а во второй (1964 г.) - он и Ошаров. Ра­бота проводилась на высоте 3,2 тыс. м в районе цирка Актру. Сашей была разработана методика отбора проб льда и извлечения осадка на беззольные фильтры. Это позволяло изучить состав космической пыли в различных слоях ледниковых отложений, и на этом фоне оценить аэрозоли 1908 г., показать наличие или отсутствие на шлейфе выпадения мелкодисперсной составляющей вещества Тунгусского метеорита, которое могло быть отнесено на большое расстояние. Результаты двухлетних работ легли в основу дальнейших ис­следований в этой области, и хотя отдельной работы опубликовано не было, но сохранился отчет по описа­нию методики и аккуратный и подробный дневник Саши Афримзона, отрывки из которого предлагаются ниже.

"5. VI1.63 Погода стала портиться, пошел дождь. Где-то часа в 4 пополудни выехали под проливный дождем. 6. VI 1.63. Ну и ночь! Ехали к перевалочной базе 15 часов, 510 км на открытых машинах. Ночью то дождь, то ветер, вернее, ветер все время. Под утро стало холодать. Продрогли до самой печенки... Прибыли на "перевалку". Когда вылез из машины, почувствовал, что не могу ступить ни шагу, болела поясница, ноги зане­мели. Решил себя пересилить, взвалил на себя рюкзак в 50 кг, подперся ледорубом, и похромали мы к базе экспе­диции...

13. VII. 63. Сегодня первая проба! Несмотря на 13 число! Утром долго копались, подняться на плато к 8 часам, как предполагали, не удалось. Очевидно сказалась вчерашняя, "радость " по поводу переселения на высоту. Вышли поздно. Пробу брали следующим образом: "На высоте около 30-40 м над краем языка ледника выбрали участок примерно 1,5x1,5 м, очистили верхний зафирненый слой толщиной около 10см, предварительно очистив участок от снега. Затем начали кусками вырубать лед ледорубами. Сняли слой тол­щиной в 25 см и размером 1х1м по площади. Куски льда складывали в полиэтиленовые мешки и сносили вниз на плато..."

25. VI 1.63. Яркий, почти безоблачный день, ветер с юга разогнал трехдневную мразь. Решаем идти на Купол, Сначала доходим до метеопункта, проходим по рейкам и наискосок пересекаем ледник. На середине подъема обнаруживаются трещины. Идем в связке, потом приходим на краевую морену. По ней доходим до основания купола, туда, где нас в прошлый раз застала буря. Тут начинаем подъем. На последних метрах обнаруживает­ся, что вершина Купола не просто ледяное поле, а из снега зловеще как зубы чудовищного дракона высовываются камни разрушенных сланцев. Поднимаемся на эти камни... Оставляем под туром записку - "КСЭ-5, г, Томск, Ошаров А. и Афримзон А. брали тут пробы льда, 25.V11.63 г"...

27. VI 1.63. Пошли на Кара-Таш и Снежную... На плечо Купола поднялись за пол часа и дальше пошли по нему, связавшись веревкой. И вовремя. Занесенные снегом трещины, дали себя знать сразу. Примерно на середине пле­ча я провалился по пояс. Толя сразу же застраховал ледорубом, вогнав его по головку в снег... Пересекли ледник и вышли прямо к подножью Кара-Таша. Тут оставили веревку и рюкзаки и пошли с южного склона наверх по осыпи. Довольно простая ''ишачка". В 11.30 были на вершине, пощелкали фото, сняли с тура записку инструк­торов..., оставили свою... к Снежной... Мы в течение часа барахтались по пояс в снегу, стараясь пробиться к основанию Снежной, там, где широкие трещины пересекают грудь этой горы, чтобы ... взять необходимые нам пробы. Но не выдержали. Только потеряли массу сип и отступили. Обратный путь был тоже не из легких. Солнце, несмотря на тучки и сильный ветер, палило сильно, снег и фирн раскисли. На поле ледника, проходя за мной, Толя, провалился в трещину и сильно ушиб о край ногу. По колено в рыхлом снегу поднялись на осыпь.. .Довольно сильно вымотал этот склон... "

А вот стихи из "горного" Курумника 1964 года (стиль автора и КСЭ - характерны);

Гремит камнепад в кулуаре проклятом,
Несется лавина камней,
Ты только одна, одна виновата,
Что я повстречаются с ней.

Тяжелые тучи умчались куда-то,
Злорадно Светило глядит,
Как потом и пылью покрылись ребята,
И кто-то под камнем лежит.

Ползут через камни, ползут через скалы.
Несут рюкзаки на спине,
И все им, коверканным, кажется мало
Поднято жратвы к синеве.