В предыдущих выпусках "Вестника " мы не раз упоминали о необходимости исторической реконструкции исследований Тунгусского События. В нынешнем номере специально выделен самостоятельный раздел под эту тему. Сразу оговоримся: материалы в этом разделе мы публикуем пока бессистемно, т. к. задача наша - собрать их в одном месте, сделать обозримыми и, тем самым, создать предпосылки для анализа.
В этом выпуске мы продолжаем публиковать списки участников послевоенных экспедиций (начало см. в "ТВ" №5). Статья В. А. Бронштэна и подготовленный к публикации В. М. Черниковым "Дневник опросной экспедиции 1965 г. " намечают типологию экспедиционной работы. Начинаем также публиковать сквозную тематическую линию программ исследований КСЭ.
Мы приглашаем всех заинтересованных обозначить свой взгляд на пути исторической реконструкции. Как изнутри движения, так и из внешней позиции.
Почти все исследователи и историки науки уверены, что между первыми тремя экспедициями за Тунгусским метеоритом под руководством Л. А. Кулика, проведенными в 1927 - 1930 гг., и его же четвертой экспедицией 1939 года никто в районе Тунгусской катастрофы не бывал и научных исследований там не проводил. Считается также, что первая самодеятельная экспедиция на Тунгуску ( вернее, сразу четыре ) была организована в 1959 году. Т
о и другое неверно. Первая самодеятельная экспедиция к месту предполагаемого падения Тунгусского метеорита была проведена в 1934 году, на 25 лет раньше начала работ КСЭ ( Комплексной самодеятельной экспедиции, г. Томск ) и группы А. В. Золотова ( Октябрьский, Башкирия ). Небольшую экспедицию на место катастрофы провел Константин Иванович Суворов из г. Омска. Но ученые узнали об этом лишь через 40 лет.
Семьсот девятый очевидец
История эта начинается примерно за год до падения Тунгусского метеорита. В городе Бодайбо на реке Витим ( притоке Лены ) жил со своей семьей Трифон Суворов. Его старший сын Иван не мог переносить суровый, властный характер отца и, покинув отчий кров, переехал в Омск. Там он нашел подругу жизни - Агриппину. Молодая чета решила навестить родителей Ивана, но по дороге Иван заехал в город Киренск на Лене, где проходил военную службу его брат.
Иван любил рано вставать и делать пробежки в одну версту. Утро 30 июня 1908 года не было исключением. Это утро было безоблачным, ярко светило солнце при полном безветрии. Вдруг внимание Ивана привлек все усиливающийся шум, исходивший, как ему казалось, с юго-восточной стороны неба. Ни с востока, ни с севера, ни с запада ничего подобного не ощущалось. Звук приближался. "Все это началось, - писал Иван Суворов, - по моим часам, выверенным накануне на почте Киренска, в 6 часов 58 минут местного времени. Постепенно приближающийся источник звука стал прослушиваться с юго-юго-западной стороны и перешел в западно-северо-западное направление, что совпало с взметнувшимся огненным столбом ввысь в 7 часов 15 минут утра".
Эту запись Иван Суворов сделал на полях иллюстрированной Библии, которой пользовались в семье. В 1929 - 1930 гг., когда по домам начали ходить комсомольцы-атеисты и изымать религиозную литературу, Агриппина Васильевна сама бросила драгоценную Библию в огонь. Так погибли записи Ивана Суворова.
И все-таки они не пропали - они остались в памяти его сына, Константина Суворова, много раз читавшего рассказ отца и потом восстановившего его.
Уже в 70-х годах члены КСЭ под руководством Л. Е. Эпиктетовой составили полный каталог показаний очевидцев Тунгусского явления. В этом каталоге - 708 показаний очевидцев. Иван Суворов стал, таким образом, семьсот девятым.
Что нас удивляет в этих показаниях? Прежде всего, время начала слышимости аномального звука - 6 часов 58 минут, в то время как огненный столб взметнулся, в полном согласии с другими определениями, в 7 часов 15 минут. Тунгусский болид не мог лететь, издавая звук, 17 минут. За это время при скорости 30 км/сек он пролетел бы 30000 км, то есть в 6 часов 58 минут он был далеко за пределами атмосферы и никаких звуков издавать не мог. Значит, этот момент относится не к началу появления звука, а к какому-то другому событию, например, к выходу Ивана из дома.
Правильное указание момента взрыва заставляет нас отвергнуть и все другие возможные предположения: например, что часы Ивана за сутки отстали на 17 минут, или что местное время Киренска сильно отличалось от местных времен других пунктов. Более того, - в том же Киренске директор метеостанции Г. К. Кулеш зафиксировал по показаниям барографа приход воздушной волны ( т. е. тех же звуков ) после 7 часов.
Столь же неточно зафиксировал Иван и направление, откуда приходили звуки. Тунгусский болид пролетел, по наиболее точным определениям, к северу от Киренска. Самая близкая точка траектории была от него к северо-востоку. Потом болид перемещался на север и. наконец, на северо-запад.
Как сообщает Е. Л. Кринов в своей книге "Тунгусский метеорит"( М: АН СССР, 1949, с. 54 ). многие очевидцы потом утверждали, что услышали звук раньше, чем увидели болид ( чего на самом деле не могло быть ). По-видимому, это какое-то свойство неопытных наблюдателей, сообщавших о виденном много позже, через несколько лет после события.
А теперь обратимся от Ивана Суворова к его сыну Константину.
Туда, на Тунгуску!
Еще с детства Константин Суворов запомнил картинку в Библии: арабы-воины на верблюдах несутся стремглав от камней, падающих с неба. Его увлекали рассказы родителей о "большом камне с неба", полет которого они видели в Киренске. Дважды в год, на Рождество и на Пасху, в семье читали Библию и те записи, которые сделал на ее полях Иван Трифонович.
Навеянное рассказами родителей увлечение Тунгусским метеоритом привело Константина в любительский астрономический кружок при библиотеке им. Энгельса в г. Омске. Руководил кружком директор библиотеки Тихомиров, человек увлеченный и умевший передать свое увлечение юным членам кружка. Он поручал наиболее способным членам кружка делать доклады на заданные темы, давал нужную литературу. Суворову попался журнал "Мироведение" за 1925 год со статьей директора Иркутской магнитной и метеорологической обсерватории А. В. Вознесенского об обнаруженных записях сейсмографов Иркутской обсерватории, связанных с Тунгусским метеоритом. Эта статья во многом определила его дальнейшие усилия.
В кружке Константин научился пользоваться секстантом, кольцом Глазенапа, получил представление о движении земных полюсов, о службе широты и о многих других вещах.
В июне 1933 года он окончил Омский железнодорожный техникум и прямо со студенческой скамьи поступил работать на высокооплачиваемую должность на строительстве Омского паровозостроительного завода, работал по совместительству, выполнял сдельные работы. Это позволило ему за год скопить небольшую сумму, достаточную для проведения экспедиции на Тунгуску, которую он давно задумал. Для измерений на местности он построил нивелир-дальномер, собрав его из имевшихся деталей.
В мае 1934 года подготовка к Экспедиции была закончена, и в начале июня Суворов выехал из Омска в Иркутск. Там он попытался добыть сейсмограмму Иркутской обсерватории за 30 июня 1908 года, но ему сообщили, что она не сохранилась ( ее фотокопия была еще в 1929 году переслана в Комитет по метеоритам АН СССР и цела до сих пор ). Суворов купил лошадь с телегой и упряжью - за 100 рублей, купил из-под полы, поскольку базары были закрыты - полным ходом шло колхозное строительство. На этой лошадке Суворов с проводником Николаем Фроловым осуществил переезд Иркутск - Чемдальск ( село на берегу Подкаменной Тунгуски ), длиной 700 км за 40 суток. Там, взяв еще одного проводника - эвенка Ивана Пескова, Суворов пошел к заимке Кулика по тайге. 28 июля все трое были у цели. Три дня отдыхали после похода, приводили себя в порядок. Затем начали измерения.
Со своим дальномером Суворов производил тщательный осмотр местности и методом перекрестных засечек вел дальномерную съемку. Дальномер с горным компасом заменяли ему мензулу и теодолит. Съемка производилась с гор Фарингитов, Стойкович, Шакрама. Основой послужили точные определения координат пунктов Фаррингтон и Шакрама, выполненные в 1929 году геодезическим отрядом под руководством С. Я. Белых ( о них Суворов прочитал в журнале "Мироведение" за 1933 год, в статье Л. А. Кулика ). Помогал при измерениях Николай Фролов, между тремя участниками экспедиции все время царил дух взаимопонимания и уважения.
Убедившись в бесперспективности поиска осколков метеорита, а также фульгуритов ( оплавленных ударами молнии, а в данном случае - метеорита масс песка ), Суворов сосредоточил все свое внимание на создании доступными ему средствами точной топографической карты района катастрофы. По засечкам из трех пунктов наблюдения он построил несколько треугольников так, что каждые два смежных имели одну общую сторону, тщательно промеренную. Так он получил некоторое подобие триангуляционной сети. Эти построения дали ему на местности надежные ориентиры-реперы, значительно сократив множество промеров, потребовавших бы изнурительного труда.
Основных маршрутов было четыре: от горы Стойковича на запад ( до 19,8 км ), на север ( также до 19,8 км ), на восток (до 33 км ) и на юг (до 40 км). В результате удалось составить топографическую карту (см. схему). Она пригодилась потом, при обработке сейсмических данных.
Товарищи Суворова Николай Фролов и Иван Песков, помимо помощи ему в измерениях, занимались охотой и рыболовством, добывая мясо, рыбу, собирая грибы и ягоды. Удачной была охота на щук. В ночное время щука отстаивается вблизи берегов. Песков изготовил из бересты и коры лиственницы факелы и освещал ярким светом воды реки вдоль берега, а Николай Фролов из ружья стрелял в очередную жертву. Благодаря их усилиям рыбы было вдоволь.
Суворов посетил и, так называемую, "сухую речку" в районе реки Верхний Лакур, о которой рассказывали Кулику эвенки. Иван Песков рассказал ему, что гроза и буря вырывали лес, а взрыв образовал на поверхности земли канаву с воронкой-ямой. Поблизости был лабаз эвенка Онкоуля. который сгорел в 1908 году. Расстояние до этого места - два дня хода. Совместно с Песковым и по его указаниям Суворов совершил экскурсию-разведку, оказавшуюся удачной. На расстоянии 43 км от горы Стойковича на ЮЮЗ ( азимут 225 ) они нашли канаву в виде ломаной линии. Борта ее осыпались и выровнялись; изломы и крутые склоны были сглажены и заросли кустарником. Канава заканчивалась не воронкой-ямой, а блюдцеподобным понижением диаметром 7 -8 метров. По мнению Суворова, это был выход разлома на земную поверхность, причиной которого мог быть подземный взрыв.
15 сентября 1934 года полевые работы были закончены. Погода значительно ухудшилась - пошли дожди, по ночам наступали заморозки. Обратно пошли по ранее пройденному маршруту: 30 км на восток, затем почти точно по меридиану на юг, форсировали реки Чамбе и Тетеру и вышли к Чемдальску. От Чсмдальска на лошадке Суворов и Фролов благополучно добрались до Иркутска, затратив на этот переход 25 суток. 25 октября они прибыли в Иркутск. Суворов расплатился с Фроловым натурой, отдав ему лошадь с телегой, ружье и ... дальномер - для наблюдений за зверем. Через два дня Фролов отбыл в верховья реки Иркут на охоту, а Суворов поехал на станцию Бурея, поскольку он еще в апреле заключил трудовое соглашение на должность прораба треста Бурейстрой по строительству и обслуживанию поисковых геологических партий, проводивших разведку каменноугольных месторождений в бассейне реки Бурей.
Сорок лет молчания
Итак, экспедиция К. И. Суворова была успешно завершена. Что же он предпринял дальше для того, чтобы сделанное им не пропало для науки ? Написал Л. А. Кулику ? Кому-нибудь другому ? В Академию наук ? Нет, он не сообщил о своей экспедиции никому. Даже в избе Кулика, где он жил со своими товарищами ( и потом благодарил за нее Кулика в письмах 70-х - 90-х годов ), он не оставил записки, как это было принято в таких случаях у путешественников. И поэтому Л. А. Кулик ничего об этой экспедиции не узнал. А ведь сообщи ему Суворов о своих работах, Кулик принял бы его с распростертыми объятиями, привлек бы к дальнейшим исследованиям. Но Суворов хотел все сделать сам.
Он приступил к обработке сейсмических наблюдений, опубликованных А. В. Вознесенским, с учетом наблюдений своего отца. К 1939 году у него сложилась определенная точка зрения на все явление в целом. Он поддерживал южный вариант траектории, вычисленный Вознесенским по имевшимся в середине 20-х годов скудным данным. Далее, он полагал, что скорость сейсмических волн пропорциональна скорости звука в атмосфере, и отсюда пытался объяснить последовательность ударов, которые слышал его отец.
В 1939 году он написал статью, которую представил ... в газету "Омская правда". Статью отклонили -де, мы пишем о социалистическом строительстве, а Вы с каким-то метеоритом лезете. А в 1940 году истекли отсрочки от призыва , и Суворов был призван в армию. Затем наступила война. Всю войну он провел на передовой, был ранен. Демобилизовался в 1946 году. Надо было устраивать как-то свою жизнь. На это ушло еще пять лет. Только в 1952 году Суворов смог вернуться к Тунгусской проблеме.
Он рассказал обо всем своему начальнику, спросил его совета. Начальник спросил, имел ли он. Суворов, разрешение НКВД на производство геодезических и топографических съемок в том районе. Узнав, что никаких разрешений Суворов не имел, он посоветовал ему молчать, как рыба, во избежание больших неприятностей. И Суворов замолчал ... еще на целых 18 лет.
А ведь именно тогда, в начале 50-х годов, интерес к исследованию метеоритов вообще и Тунгусского метеорита в частности в нашей стране сильно возрос. Ежегодно в Москве проводились метеоритные конференции. Сообщи Суворов о своих работах в Комитет по метеоритам Академии наук СССР, его непременно пригласили бы на одну из таких конференций, дали бы возможность рассказать о наблюдениях своего отца и о своих измерениях. Правда, к этому времени уже были проведены квалифицированные геодезические работы на местности ( летом 1937 года отрядом под руководством старшего топографа И. Е. Бурченкова ) и аэрофотосъемка района вывала леса ( лето 1938 года) и ее обработка.
В 1952 году Суворов достал книгу Е. Л. Кринова "Гигантские метеориты" (М.: АН СССР, 1952 ), откуда узнал о многих показаниях очевидцев Тунгусского явления. В целом ряде случаев говорилось о звуковых явлениях, его сопровождавших. Он попытался вписать их в общую картину явления. Как ему показалось, ему это удалось.
Двадцать лет бесплодной переписки В 1970 году Суворов, переехавший к тому времени в город Феодосию, обратился в местную газету "Победа" с просьбой помочь опубликовать его статью "Разгадка Тунгусского дива" на 38 страницах с иллюстрациями. Редактор газеты М. Ф. Коржов посоветовал предложить ее в какой-нибудь научно-популярный журнал. В 1973 - 1974 годах Суворов написал, наконец, в Комитет по метеоритам и руководителю КСЭ Н. В. Васильеву.
В своих письмах Суворов утверждал, что он открыл некий "код тунгусского явления", но в чем именно состоит этот код, сообщать наотрез отказывался, опасаясь плагиата. Вместе с тем. он пытался сам извлечь какие-то результаты из обработки сейсмограмм и свидетельских показаний. Пытался определить скорость сейсмических волн и выявить дополнительные эпицентры землетрясений, кроме куликовского вывала. Приводил длинные расчеты, но не приводил формулы, по которым они проводились, поэтому проверить их было невозможно.
Нет надобности перечислять все ошибочные представления и выкладки Суворова. Так. он считал, что Тунгусское тело изменило свою траекторию под действием Ангаро-Илимских магнетитов. Что при землетрясении Земля слегка изменяет свою форму, и это можно установить по скорости распространения сейсмических волн. Что скорость этих волн 8,25 км/сек (на самом деле в 2 -3 раза меньше). Что плотность Тунгусского тела была 4,74 г/см3 ( не 5. а именно 4,74 г/см3, как у железо-каменных метеоритов, хотя никаких признаков такого состава Тунгусского тела обнаружено не было ). Отсюда он вычисляет начальную массу этого тела: 37803 тонны, ни больше, ни меньше.
Рис. 1 Карта-схема маршрутов экспедиций ( выполнена автором статьи ): 1 - маршрут Л. А. Кулика; 2 - маршрут К. И. Суворова; 3 - проекция траектории Тунгусского метеорита ( по современным данным )
Попытки специалистов: геохимика Ю. А. Шуколюкова, сейсмологов И. П. Пасечника и В. М. Овчинникова, физика В. К. Журавлева, астрономов В. А. Бронштэна и И. Т. Зоткина, руководителя исследований Тунгусского метеорита академика АМН Н. В. Васильева и многих других ученых разъяснить К. И. Суворову его ошибки и реальное состояние проблемы не имели успеха. Он упрямо продолжал стоять на своем, приглашая желающих поспорить с ним к себе в Феодосию ( возраст и нездоровье мешали ему выехать куда-либо ). Некоторые посещали его, но без положительных результатов.
Последнее письмо К. И. Суворова датировано январем 1992 года. В нем он уточняет, по нашей просьбе, некоторые детали своей экспедиции. Во второй половине того же года он скончался.
Какой же урок нужно извлечь из всей этой истории ? Инициативу любителей-энтузиастов в любых делах, в том числе и в полевых работах по поиску метеоритов, следует приветствовать. Но вся работа должна проходить под руководством и при консультации специалистов. Именно так и поступили руководители КСЭ Г. Ф. Плеханов и Н. В. Васильев, сообщившие о своей первой экспедиции 1959 года специалистам сразу же после ее завершения и в дальнейшем державшие с ними тесный контакт. Суворов же, наоборот, стремился всячески скрыть свои исследования ( как полевые, так и теоретические ) от специалистов, а когда обратился к ним. было уже поздно: его полевые исследования были никому не нужны ( разве для истории ), а теоретические были ошибочны из-за его низкой квалификации.
Пусть эта история послужит уроком молодым исследователям, которые захотят использовать свой досуг для блага науки. И метеоритики в том числе.
Рис. 2 Топографическая схема района падения Тунгусского метеорита, составленная К. И. Суворовым. Звездочками обозначены астропункты, определенные геодезическим отрядом С. Я. Белых в 1929 г.
РИС. 3 Топографическая схема района падения Тунгусского метеорита, составленная К. И. Суворовым. Оконтурена область поваленного леса. В точке Б находится 200-метровый кратер пока невыясненного происхождения. Масштаб на периферии чертежа не соблюден.