ПРИЗНАКИ КОСМОХИМИЧЕСКОЙ АНОМАЛИИ В РАЙОНЕ ТУНГУССКОЙ КАТАСТРОФЫ 1908 г.
С. П. ГОЛЕНЕЦКИИ, В. В. СТЕПАНОК, Е. М. КОЛЕСНИКОВ

ПРИЗНАКИ КОСМОХИМИЧЕСКОЙ АНОМАЛИИ В РАЙОНЕ ТУНГУССКОЙ КАТАСТРОФЫ 1908 г.

С. П. ГОЛЕНЕЦКИИ, В. В. СТЕПАНОК, Е. М. КОЛЕСНИКОВ

Приведены результаты послойного элементного анализа моховой зале­жи из эпицентральной части района Тунгусского взрыва 1908 г. Обнаружено резкое увеличение содержания Br, Zn, Pb, Hg, Na, Au, Mo, Re, Co и других элементов в слое торфа, включающем прирост 1908 г., и близких к нему слоях. Показано, что эта аномалия не связана с местными биогеохимиче­скими эффектами или интенсивным выпадением терригенной пыли и имеет, вероятнее всего, космохимическое происхождение, обусловленное консер­вацией в торфе вещества Тунгусского космического тела. Дан примерный состав выпавшего вещества, который оказался сильно отличным от со­става обычных метеоритов.

Грандиозное явление природы — катастрофа 1908 года в бассейне р. Подкаменная Тунгуска [1—5] по-прежнему приковывает внимание исследователей [6]. Источник столь большой энергии взрыва дискутиру­ется уже много лет и вызвал к жизни множество гипотез, часть из кото­рых служит основанием для серьезных исследований, а другая к настоя­щему времени потеряла право на существование. Коуэн и др. [7], а так­же А. П. Виноградов с сотр. [8] использовали метод проверки гипотезы об антивещественной природе Тунгусского космического тела (ТКТ) по активности 14С в кольцах деревьев, близких к 1908 г., и показали, что содержание этого изотопа не выходит за пределы обычных флуктуации в кольцах других лет. Однако отвергнуть полностью гипотезы аннигиляционного и термоядерного взрывов в этих работах не удалось, так как ожидаемый эффект по 14С близок к предельной чувствительности метода. Одним из авторов данной статьи был предложен более чувствительный метод проверки указанных гипотез по активности 30Аг, которая могла быть наведена в породах под действием нейтронного потока от Тунгус­ского взрыва [6]. Проведенные эксперименты [9] показали, что интеграль­ный поток нейтронов у земной поверхности в эпицентре взрыва не пре­вышал 3-Ю9 нейтр./смг, тогда как ожидаемый поток при высоте взрыва 5 км [10] превышает эту величину в 100 раз для термоядерного и более чем в 1000 раз для аннигиляционного взрывов. Полученные результаты свидетельствуют против ядерной природы Тунгусской катастрофы. Боль­шинство исследователей в настоящее время поддерживает гипотезу о кометной природе ТКТ [11 — 16]. Однако и против нее имеются возраже­ния [17,18]. В любом случае обнаружение и исследование состава веще­ства ТКТ, распыленного при взрыве, может стать ключевым моментом в. понимании  этого   загадочного  до  сих  пор   явления.

Масса ТКТ оценивается некоторыми исследователями величиной по­рядка 105—106 т [19]. При всей произвольности таких оценок необходимо признать, что она была достаточно велика и не могла исчезнуть бесследно. Поэтому поиски выпавшего вещества даже в настоящее время нельзя считать бесперспективными.

Крупных выпавших масс до сих пор не обнаружено. Сотрудники экс­педиции АН СССР (руководитель К. П. Флоренский), организованной в 1961 —1962 гг. при активном содействии А. П. Виноградова, и участ­ники комплексных самодеятельных экспедиций вузов г. Томска (руко­водитель Н. В. Васильев) выполнили огромный объем работ по выявле­нию магнетитовых и силикатных микросферул из почв и торфа в районе катастрофы [4, 20]. Хотя и обнаружена закономерная концентрация ша­риков в почвах этого района, однако шарики с теми же или близкими морфологическими свойствами встречаются на земной поверхности по­всеместно. Поэтому принадлежность указанных образований к веществу ТКТ до сих нор оставалась спорной даже с учетом необычного химиче­ского   состава   шариков   из   торфов   [21,   22,   16].

Металлометрическая съемка, проведенная в районе Тунгусской ката-строфы [19, 23], также не дала положительных результатов. Обнаружен­ное несколько позже повышенное содержание редкоземельных элемен­тов в почве и растениях вблизи эпицентра взрыва, приуроченное к пред­полагаемой траектории ТКТ [19], по заключению авторов, не дифферен­цируется от возможных в данном районе геохимических аномалий.

Среди всех стратифицируемых объектов для поисков вещества ТКТ, по-видимому, наиболее перспективен торф верховых олиготрофных болот [24]. Сфагновые торфяники на них имеют прирост 3—4 мм в год, а источ­ником их минерального питания являются преимущественно атмосфер­ные выпадения [25]. Обнаруженная теми же авторами повышенная золь­ность «катастрофных» слоев торфа в районе катастрофы существенно облегчает их идентификацию. Именно в этих слоях обнаружено также и аномально-высокое содержание силикатных микросферул с размерами  от   15  до   120  мкм  [26,  27].

Однако тщательный послойный валовый элементный анализ торфа из этого района до сих пор не проводился, несмотря на очевидную необ­ходимость подобного рода исследований. Это явилось основной задачей настоящей  работы.

ОТБОР ОБРАЗЦОВ И МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЙ

Большинство исследователей до сих пор игнорируют показания не­которых очевидцев о множественном характере взрывных явлений во время Тунгусской катастрофы 1908 г. Между тем из этих показаний естественно вытекает предположение о наличии в эпицентральной части района катастрофы отдельных остролокализованных участков интенсив­ного загрязнения земной поверхности веществом ТКТ при сравнительно низких взрывах. Весьма вероятно также, что такие участки совпадают с центрами частичного радиального вывала леса в этом районе, наличие которых было отмечено еще Л. А. Куликом [1]. Один из таких центров находится в районе Южного болота вблизи так называемой Сусловской воронки. В 1972 г. в этом месте мы отобрали образцы моховой залежи сфагнум-фускум для различных задач, в частности для исследования их элементного состава (колонка «В»). Другие образцы моховой залежи того же типа были взяты на расстояниях 1 и 4 км соответственно к югу I   и  западу  от  первой  точки   (колонки  «Б»  и  «А»).

В толще мха вырезали вертикальные колонки площадью 30x30 см2. Окружающую массу мха удаляли, после чего колонки расслаивали гори­зонтальными слоями по 2,5 см. Каждый слой помещали в индивидуаль­ный полиэтиленовый пакет и транспортировали в таком состоянии. В ла­бораторных условиях доставленные образцы сушили до постоянного веса при температуре 105°С и озоляли в муфельной печи при 450±20°С. На-вески золы по 5—20 мг таблетировали в тефлоновой пресс-форме со слабой связкой спиртовым раствором клея БФ-2 (1:5) и помещали в гер­метичную упаковку из тефлоновой и полиэтиленовой пленок. На всех этапах отбора, транспортировки, обработки и подготовки препаратов для облучения соблюдали строгие меры по предотвращению внешних за­грязнений   образцов.

Упакованные препараты облучали в сухом канале ядерного реактора потоком тепловых нейтронов 1,2•1013 нейтр/сек•см2 в течение 5—20 час. После 1, 3, 7, 15 и 30-суточного «остывания» гамма-излучение анализи­руемых образцов исследовали с помощью дрейфовых германий-литие­вых ППД типа ДГДК-40 и ДГДК-80 с энергетическим разрешением соответственно 3 и 5 кэв на линии 1332 кэв при использовании 1024-ка-нального амплитудного анализатора типа NTA-512B. Идентификацию радиоизотопов производили по их основным гамма-линиям с учетом их выхода и периода полураспада изотопа. Абсолютные концентрации эле­ментов определяли сравнением интенсивностей соответствующих гамма-линий  в аппаратурных спектрах исследуемых проб и образцов эталон­ных пород — CT-IA (траппы), СГ-IA (гранит) и GSP (диабаз), облучен­ных вместе с анализируемыми образцами [28]. Для отдельных элементов (Na, К, Аu, Hg) использовали также индивидуальные эталоны. Данным методом были определены содержания 17 элементов: Na, К, Sc, Cr, Fe, Со, Zn, Br, Rb, Sb, Cs, La, Ce, Sm, Eu, Аu и Hg. Все операции упаковки, облучения и измерения активности облученных препаратов проводили независимо друг от друга трижды (с интервалами 5 и 13 месяцев) для колонки «В» и дважды (через 6 месяцев) для колонок «5» и «Л». Ре­зультаты независимых измерений совпали в пределах ошибок измерений. Данные для Be, Al, Si, Ti, Ni, Cu, Ga, Sr, Mo, Sn, Ba и Pb были получены методом эмиссионного оптического спектрального анализа (аналитик К. В. Барсук). Данные нейтронно-активационного и спектрального ана­лизов на одни и те же элементы (Na, К, Cr, Fe, Zn, Ba) совпали в пре­делах ошибки  измерений  последнего   (±20—30%).

РЕЗУЛЬТАТЫ АНАЛИЗОВ

Результаты послойного изменения зольности мха и концентраций некоторых элементов в его сухом веществе приведены на диаграммах рис. 1 и 2. Штриховкой отмечены «катастрофные» слои мха. Изменение зольности во всех колонках имеет характерный вид кривой, спадающей в средних слоях мха и резко возрастающей в нижних, близких к под­стилающим породам. Прирост зольности в верхней части всех колонок связан, по-видимому, с повышенным минеральным обменом в молодых, растущих слоях, утилизирующих минеральную часть из нижних, отми­рающих.

«Катастрофный» слой в колонках «Б» и «В» отмечен повышенной зольностью. Особенно четкий пик имеет место в колонке «В», где золь­ность этого слоя (2,3%) почти вдвое превышает среднюю зольность шести соседних слоев (1,3%). Хорошо выделяется по этому показателю и «катастрофный» слой колонки «Б» (0,8% против 0,4%, для соседних). Обе эти колонки имеют сравнительно низкую среднюю зольность (1,4% и 1,1%) по сравнению с колонкой «Л» (3,8%). Поэтому эффект от добав­ки космического вещества в них должен быть особенно заметен. В ко­лонке «Л» «катастрофный» слой практически не выделяется среди со­седних, поэтому результаты по ней приняты в качестве контрольных.

Анализ приведенных диаграмм распределения химических элемен­тов по глубине колонок обнаруживает большое увеличение концентраций целого ряда элементов в «катастрофном» слое колонки «В» по сравне­нию с соседними слоями: Na, Al, Si, Fe, Co, Ni, Cu, Zn, Ga, Br, Rb, Hg и Pb. Особенно резко это выражено для Br — в 20 раз, Zn, Pb и Hg — в 10 раз, Fe, Ga и Rb — в 5—б раз, для Na — в 2 раза. В следующих двух «подкатастрофных» слоях тот же эффект наблюдается для Л1, Si, Сг, Ga, Mo, Ва, Аи и Рb. В двух «надкатастрофных» слоях мха повышенные концентрации имеют К — в 2 раза и Sn — в 5 раз. Кроме этих групп элементов, обнаруживающих аномальное увеличение концентраций в «катастрофных» и соседних с ними слоях, имеется несколько элементов, дающих значительный прирост концентраций в более глубоких (45— 60 см) слоях торфа. Особенно четко это проявляется для Zn — более чем в 30 раз, для Ti-на 1 порядок, а в меньшей мере также—для Be, Na, Fe, Co, Pb, Sr, части редкоземельных элементов, Аи и Hg.

Всплески концентраций указанных элементов в «подкатастрофных» слоях не могут быть связаны с естественным уплотнением отмирающих слоев торфа или искусственным—при взрыве, поскольку на диаграммах приведены концентрации элементов в расчете на сухой вес торфа. Во всех исследованных колонках отсутствуют и обугленные, пожарные про­слойки, которые в принципе могли бы явиться избирательными сорбен­тами тех или иных элементов и их соединений. Скорее всего наблюдаемая картина является результатом проявления возможных механизмов внедрения вещества ТКТ в толщу торфа и его последующего перерас­пределения  там.

Возможность больших потерь Zn, Ni, Sn, Fe, Be, Sr и Pb при промы­вании биомассы  дождевыми водами была установлена, в частности, в работе [31]. По другим данным [30], элементы Hg, Ni, Cr, Sr, Pb) вообще плохо усваиваются растениями и поэтому в виде легко растворимых со­единений могут легко вымываться из торфа. Картина могла усложниться также вторичным концентрированием элементов на границе слоя вечной мерзлоты или ледяной линзы, проявлением хроматографического эф­фекта и утилизацией части особенно явно биогенных элементов (как, например,  К)   верхними,  выросшими после   1908  г.  слоями  мха.

Величина, контрастность и положение аномалии для каждого эле­мента должны зависеть (кроме содержания данного элемента в веще­стве ТКТ) от способа его внедрения в торфяную массу, от содержания того же элемента в минеральной составляющей вещества торфа, хими­ческой формы выпадений, а также от химической и биологической ак­тивности этого элемента [29—32]. Всем этим можно объяснить столь сложную картину распределения различных элементов, которая наблю­дается в колонке «В». Гораздо более простое и плавное распределение по глубине наблюдается для колонки «Б» и особенно для «А», где она обычно  повторяет  ход  изменения  зольности.

Для колонки «Б» эффекты обогащения выражены слабее, по все же тоже явно проявляются. Пиковое увеличение концентраций в «катастрофном» или соседних с ним слоях мха здесь наблюдается для Na (на 1 порядок), Аu и Hg (примерно в 5 раз) и в меньшей мере для Fe, Co, Sr, Cs, Сг, К, Rb, Ba, Cu, Zn и редкоземельных элементов. Как и в ко­лонке «В», но значительно слабее, наблюдается здесь и пиковое увели­чение концентрации цинка в слоях на 10—15 см ниже «катастрофного».

Из всех исследованных элементов наиболее равномерно по глубине всех колонок торфа распределен скандий. Картина послойного распре­деления этого элемента хорошо воспроизводит диаграмму изменения зольности. В несколько меньшей мере это относится также к Al, Si и Сu. Данное обстоятельство может служить свидетельством небольших со­держаний этих элементов в веществе ТКТ по сравнению с минеральной составляющей торфа. Аномалия для брома, особенно яркая в колонке «А», в колонке «Б» только намечается, а в колонке «Л» практически отсутствует. В последней колонке отсутствуют аномалии и для подав­ляющего   большинства  других  исследованных  элементов.

ХИМИЧЕСКИЙ СОСТАВ ВЫПАВШЕГО ВЕЩЕСТВА

Для приблизительной оценки количества выпавшего вещества ТКТ (и, возможно, терригенной пыли во время катастрофы) был использован прием, аналогичный методике обработки аппаратурных гамма-спектров. На диаграммах послойного изменения концентраций исследованных эле­ментов с глубиной колонки весьма условно проводили кривую, соответ­ствующую плавному ходу изменения концентраций данного элемента в сухом веществе торфа (пунктир на рис. 2). Суммарное содержание эле­мента под этой кривой в «катастрофной» части колонки считали фоно­вым («подложка»), а превышение над ней —внесенным во время ката­строфы («добавка»). Ранее указывалось, что выпавшее вещество час­тично могло перераспределиться ниже и частично выше «катастрофного» слоя. Поэтому величину «добавки» определяли в группе слоев: для ко­лонки «В» — от 28 до 58 см, а в колонке «Б»— от 10 до 28 см. В колонке «А» «подложку» и «добавку» не выделяли, а средний состав се мине­ральной составляющей определяли на той же глубине, что и для колон­ки «Б». Выше- и нижележащие слои в расчет не принимали. При этом исключались возможные ошибки, связанные с возможным загрязнением верхних слоев моховой залежи современными техногенными выпадения­ми, а в нижних — влиянием подстилающих пород. Полученные количе­ства того или иного элемента относили к полному весу минеральной «добавки» в той же колонке (прирост зольности). Вычисленные таким путем относительные содержания всех исследованных элементов в «под­ложке» и «добавке» колонок «В» и «Б» приведены в табл. 1. При этом состав «добавки» в той или иной мере должен отражать химический со­став вещества, выпавшего при катастрофе и законсервированного затем в торфе.

В той же табл. 1 приведены усредненные данные по составу местных траппов, полученные теми же методами для 9 образцов, взятых с высоток вокруг центра катастрофы. Одновременно были проанализированы минеральные концентраты из почв этого района, образцы которых были нам любезно предоставлены Комитетом по метеоритам АН СССР [33, 34]. Хорошо видно, что содержание исследованных элементов в траппах и минеральных концентратах из почв, как по нашим данным, так и по литературным [23], близки между собой (исключение составляет только бериллий и хром). Отсюда следует, что траппы являются, по-видимому, главным   источником   местной  терригенной  пыли  в  этом   районе.

Сравнение содержания элементов в «добавках» с составом траппов показывает, что дополнительный привнос в торф таких «аномальных» элементов, как Zn, Br, Au, Hg, Mo и ряд других, в колонках «Б» и осо­бенно «В» нельзя объяснить оседанием местной терригенной пыли после взрыва. О выпадении вещества с иным составом свидетельствует также сравнение с фоновым составом золы торфа («подложка»). Действительно, содержание в траппах вышеуказанных элементов на несколько по рядков ниже избыточных содержаний ИХ в торфе. Сильно отличаются (иногда больше, чем на порядок) содержания тех же элементов в «до­бавке» и «подложке» у колонки «В». Относится это прежде всего к Мо, Zn, Br, Hg и в меньшей мере к Аu, Sn и РЬ. Следует еще учесть, что эффект «добавки» для ряда элементов, по всей вероятности, существенно уменьшен, поскольку выпавшее вещество в той или иной мере распре­делилось и по далеким от «катастрофного» слоям торфа (за пределами области слоев колонок, по которым рассчитывалась «добавка»). Поэто­му содержание в «добавке» таких элементов, как натрий, следует счи­тать только  нижним  пределом.

Fe и Со дают очень четкий всплеск концентраций в «катастрофном» и глубинных слоях колонки «В» и в меньшей мере колонки «Б». В первой колонке аномалии наблюдаются также для Na, Al, Si, Ni и Sn. Концен­трации всех этих элементов в «добавке» сравнимы или даже ниже, чем концентрации в траппах. Если аномалии по указанным элементам были обусловлены привносом траппового материала, то отношения основных трапповых элементов в «добавке» должны быть близки к соответствую­щим отношениям в траппах. Однако во всех случаях отношения концентраций этих элементов в «добавке» сильно отличаются от тех же отношений в траппах (табл. 2). Особенно велика разница в отношениях к концентрации Ti, которые для Sn, например, различаются в 200 раз. Это доказывает, что содержание терригенной пыли в «катастрофных» слоях  торфа  незначительно.

Чтобы исключить возможность предположения, что аномальные всплески концентраций элементов в торфе могли быть вызваны привно­сом золы сгоревших во время лесного пожара 1908 г. деревьев, мы про­анализировали золу погибших в 1908 г. деревьев из данного района. Оказалось, что даже максимальные содержания в золе таких аномаль­ных элементов, как Zn, Sn, Mo, Fe и Со (соответственно 0,01; 2•10-4; 4•10-4; 2,0; 3•10-3) далеко не достигают значений содержаний этих эле­ментов в «добавке» колонки «5» (табл. 1). Средние же значения содер­жаний этих элементов в деревьях еще ниже (0,006; -<1•10-4; 2•10-4; 1,5; 1•10-3). Для брома это расхождение составляет примерно два по­рядка.

Все сказанное выше позволяет сделать заключение о том, что в месте отбора колонки «5» и в меньшей мере «Б» имеется биогеохимичесхая аномалия, характеризующаяся значительным обогащением состава тор­фа целым рядом элементов. Экстремальный характер аномалии с близ­кой приуроченностью ее к «катастрофным» слоям торфа, а также очень своеобразный набор аномальных элементов позволяет исключить пред­положение о связи обнаруженной аномалии с биогеохимическими эффектами локальных рудопроявлений. По нашему мнению, есть все осно­вания считать эту аномалию космохимической, связанной с катастрофой 1908 г. и обусловленной консервацией выпавшего вещества ТКТ в слое моховой   залежи.

Даже беглый анализ состава и содержаний аномальных элементов в «добавках» колонок «В» и «5» указывает на крайне необычный хими­ческий состав сохранившегося в торфе вещества, резко отличающийся от состава обычных каменных (см. табл. 1) и тем более железных ме­теоритов. Это вещество было сильно обогащено многими легкоплавкими и летучими элементами (Zn, Br, Hg, Pb, Sn), содержало много щелоч­ных металлов (Na, К, Rb, Cs), а также золота и молибдена. Оно оказа­лось значительно беднее никелем и кобальтом, чем метеориты. Именно этим обстоятельством, возможно, объясняется неудачный исход поисков аномалий по этим элементам, проводившихся ранее [19, 23]. Br, Hg, Аu, Rb, Cs и другие элементы, дающие в нашем случае наиболее четкие ано­малии, в указанных работах не исследовались. Тем не менее в [23] было отмечено повышенное содержание олова в некоторых пробах золы де­ревьев из центральной части района катастрофы, несмотря на сравни­тельно высокую температуру озоления исследованных образцов (700— 900°С), что могло привести к значительным потерям таких важных ано­мальных элементов, как Zn, Sn, Pb и особенно Hg. Коррелируют с на­шими данными и наметившиеся ранее аномалии по свинцу, молибдену и бериллию [19, 23]. Однако только в настоящей работе, как нам кажет­ся, удалось надежно показать наличие космохимической аномалии в центре района Тунгусского падения и определить хотя бы примерный химический состав минеральной части вещества ТКТ по многим хими­ческим   элементам.

Состав обнаруженной элементной аномалии в общих чертах корре­лирует с составом исследованных одним из авторов данной статьи си­ликатных микросферул из катастрофного слоя торфа [22]. Вещество микросферул оказалось в еще большей мере обеднено сидерофильными элементами — Fe и Со (а также Sc), но содержало значительные количества Na, Zn и Cs, что может указывать на их происхождение при вы­сокотемпературной  дифференциации  вещества  ТКТ  при  взрыве. .

Необходимо отметить также, что обнаруженная аномалия остро ло­кализована на местности. Так, уже на расстоянии 1 км от места отбора основного образца эффект проявляется слабо и не по всем элементам (колонка «Б»), а на расстоянии 4 км практически отсутствует (колонка «Л»). Данное обстоятельство также может быть одной из причин не­удачных поисков вещества ТКТ в более ранних работах, когда внимание исследователей было обращено на шлейф выпадений сравнительно да­леко за пределами центральной части района катастрофы, а выпадение значительных масс ТКТ в эпицентре при едином высотном взрыве каза­лось маловероятным. Между тем острая локализация участков загряз­нения земной поверхности космическим веществом в' центре падения свидетельствует в пользу высказанного в начале статьи предположения о том, что Тунгусская катастрофа 1908 г. закончилась серией сравни­тельно низких и менее мощных по сравнению с основным взрывом, при­ведших к интенсивному загрязнению отдельных небольших участков земной поверхности продуктами взрыва в виде мелкодиспергированного (или  парообразного)   вещества  ТКТ.

ВЫВОДЫ

1.                       Обнаружено аномальное распределение ряда химических элементов по глубине слоя торфа сфагнум-фускум на небольшом участке зем­ной поверхности в центральной части района Тунгусской  катастрофы 1908 г. Из 30  исследованных элементов  наиболее четкие всплески  кон­центрации в «катастрофном» или близких к нему слоях моховой залежи обнаруживают следующие: бром, цинк, свинец, ртуть, золото, молибден и рубидий. Содержание указанных химических элементов в местной терригенной пыли незначительно. Четкие аномалии по натрию, железу, ко­бальту, олову и ряду других элементов также нельзя объяснить земным источником.

2.                       Состав, экстремальный характер и явная приуроченность к слоям 1908 г. позволяют предполагать обнаруженную аномалию космохимической, связанной с внедрением продуктов взрыва и вещества ТКТ в наземные объекты и консервацией их в толще моховой залежи.

3.                       На основании полученных результатов дан примерный химиче­ский состав выпавшего вещества, который оказался резко отличным от состава обычных метеоритов, но коррелирует с составом комет.

4.                       Участок обнаруженной аномалии остро локализован на местности, что может быть связано с многократностью взрывных явлений во время катастрофы и обогащением отдельных участков земной поверхности ве­ществом ТКТ при низких взрывах. Поэтому дальнейшие исследования целесообразно направить на выявление таких участков с тщательным исследованием отобранных там образцов почвы и растений, включая изотопные  измерения.

Авторы благодарят Н. В. Васильева, А. К. Лаврухину, К. П. Флорен­ского, В. И. Малышева, В. А. Алексеева и Т. Н. Бланкову за интерес к работе, ценные советы и полезные критические замечания, К. В. Барсук за спектральный анализ ряда образцов, а также Л. К. Левского за пред­варительное обсуждение результатов.

Поступила в  редакцию 5 марта   1970 г.

ЛИТЕРАТУРА

1.                       Кринов Е. Л. Тунгусский метеорит. Изд-во АН СССР, М.-Л., 1949.

2.                       Астапович И. С. Природа, № 2—3, 1951.

3.                       Флоренский К. П. Метеоритика, вып. 23, 1963.

4.                       Флоренский К. П. Геохимия, № 3, 1963.

5.                       Проблема Тунгусского метеорита. Изд-во Томск. ун-та, вып. 1, 1963; вып. 2,  1967.

6.                       Колесников Е. М. Земля и вселенная, № 1, 1972.

7.                       Cowan С., Atluri С. R., Libby W. F. Nature. v. 206, № 4987, 1965.

8.                       Виноградов А. П., Деверц, А. Л., Добкина Э. И. Докл. АН СССР, т   168, №    4, 1966.

9.                       Колесников Е. М., Лаврухина А. К., Фисенко А. В. Геохимия № 8 1973.

 

10.                    Бронштэн  В.  А.  В  сб.:  Современное  состояние  проблемы  Тунгусского  метеорита (Материалы совещ.   14—16  апреля   1971   г.,  Новосибирск).  Изд-во Томск.    ун-та. 1971.

11.                    Фесенков В. Г. Вестн. АН СССР. № 12, 1960.

12.                    Фесенков В. Г. Астроном. ж. т. 38. вып. 4, 1961.

13.                    Идлис Г. М., Карягина 3. В. Метеоритика, выя. 21, 1961.

14.                    Фесенков В. Г. Метеоритика, вып. 28, 1968.

15.                    Хотинок Р. Л. Земля и вселенная, № 4, 1970.

16.                    Долгов Ю. А. Метеоритика, вып. 33, 1974.

17.                    Фаст В. Г., Ковалевский А. Ф., Плеханов Г. Ф. В сб.: Проблема Тунгусского метеорита. Изд-во Томск, ун-та, вып. 1, 1963.

18.                     Золотое  А.  В.   Проблема  Тунгусской  катастрофы   1908   года.   «Наука   и  техника», Минск, 1969.

19.                    Ильина Л. П., Славина Л. М., Демин Д. В. и др. В    сб.: Современное   состояние проблемы Тунгусского метеорита   (Материалы совещ.  14—16 апреля   1971  г., Ново­сибирск). Изд-во Томск. ун-та, 1971.

20.                    Васильев Н. В., Львов Ю. А., Гришин Ю. А. и др. В сб.: Проблемы космохимии. «Наукова думка», Киев, 1974.

21.                    Долгов Ю. А., Васильев Н. В., Шугурова Н. А. и др. Метеоритика, вып. 32,  1973.

22.                    Колесников Е. М., Люль А. Ю., Иванова Г. М. В сб.: Космическое вещество    на Земле  (проблема Тунгусского метеорита). «Наука», Новосибирск,  1976.

23.                    Ковалевский А. Л., Резников И. В., Снопов Н. Г. и др. В сб.: Проблема Тунгус­ского метеорита. Изд-во Томск. ун-та, вып. 1, 1963.

24.                    Львов Ю. А., Васильев Н. В., Антонов И. В. и др. В сб: Материалы к совещанию «Современное состояние проблемы Тунгусского метеорита»,  14—16 апреля   1971   г ИГиГ СО АН СССР, Новосибирск, 1971.

25.                    Львов 10. А., Лагутина Л. И., Иванова Г. М, и др. В сб.: Проблемы Тунгусского метеорита. Изд-во Томск. ун-та, вып. 1, 1963.

26.                    Васильев Н. В., Львов 10. А., Вронский Б. И. и др. Метеоритика, вып. 32, 1973.

27.                    Васильев И. В., Львов Ю. А., Вронский Б. И. и др. В сб.: Современное состояние проблемы Тунгусского метеорита  (Материалы совет.  14—16 апреля  1971  г., Ново­сибирск), Изд-во Томск. ун-та, 1971.

28.                    Flanagan F. J. Geochim.et cosmochim. acta, v. 37, № 5, 1973.

29.                    Виноградов А. П. Почвоведение, № 7, 1945.

30.                    Малюга Д.  П. Биогеохимический  метод  поисков  рудных  месторождений.  Изд-во АН СССР, М., 1963.

31.                    Ковалевский А. Л. Биогеохимические поиски рудных месторождении. «Наука», М., 1974.

32.                    Виноградов А. П., Малюга Д. П.  Биогеохимические методы  поисков рудных место­рождений. Геохимические поиски рудных месторождений в СССР. Госгеолтехиздат, М., 1957.

33.    Флоренский К. П., Иванов А. В., Козлов А. Н. Метеоритика, вып. 30, 1970.

33.                    Кирова О. А., Заславская Н. И. Метеоритика, вып. 27,  1966.

34.                    Виноградов А. П. Геохимия, № 11, 1971.

35.                    Стахеев Ю. И., Лаврухина А. К., Стахеева С. А. Геохимия, № 9, 1975.

36.                    Кириченко Л. В., Гречушкина М. П. В сб.: Проблема Тунгусского метеорита. Изд-во Томск. ун-та, вып. 1, 1963.

37.                    38  Масайтис В. Л., Абрамович И. И., Додин  Д. А., Смыслов А. А.  Геохимия     №5 1965.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 
Главная | Архивные документы | Исследования | КСЭ | Лирика | Ссылки | Новости | Карта сайта
© Томский научный центр СО РАН, Государственный архив Томской области, Институт систем информатики СО РАН, грант РГНФ №05-03-12324в