Е.М.КОЛЕСНИКОВ (Москва)
ИЗОТОПНЫЕ И ГЕОХИМИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ ДОКАЗЫВАЮТ ПРИСУТСТВИЕ КОСМИЧЕСКОГО ВЕЩЕСТВА В РАЙОНЕ ТУНГУССКОЙ КАТАСТРОФЫ

В последнее время опубликованы две большие работы отцов-основателей КСЭ - «Меморандум» (часть 2-я, - Тунгусский вестник КСЭ. 2000. №11) Н. Васильева и «Размышления о природе Тунгусского ме­теорита» (Изд-во ТГУ, 2000) Г. Плеханова. В этих работах утверждается: «Вещество Тунгусского метеорита (ТМ) пока не найдено» и «Вещества ТМ нет». Позволю себе не согласиться с этими категоричными выводами.

Создается впечатление, что уважаемые авторы плохо знакомы с опубликованными результатами на­ших последних работ, и если Н. Васильев их все же обсуждает и критикует, то Г. Плеханов их просто отбрасы­вает как несущественные. Мы бы очень просили главного редактора «Тунгусского вестника КСЭ» (ТВ) внима­тельно прочесть хотя бы нашу статью в ТВ №11, в которой имеется, например, раздел, где говорится об обна­ружении следов кислотных дождей в районе Тунгусской катастрофы. Тогда бы ему не пришлось рекомендо­вать искать эти следы в своей книге. Мы посчитали необходимым еще раз привести в самом кратком виде наши аргументы, доказывающие обнаружение следов вещества Тунгусского космического тела (ТКТ) в районе Вели­кой котловины.

Теперь по существу. Мы согласны с автором «Размышлений...», что ТКТ было кометой или облаком космической пыли. Причем в обоих случаях, как справедливо отметил автор, «химический состав конгломерата и его окружения был представлен элементами первых номеров периодической системы (Н, Не, С, N, О) и их соединениями». Но те же элементы находятся в больших концентрациях в почвах и растениях на Земле. Этим и объясняется, почему так трудно обнаружить вещество ТКТ в земных объектах.

Миллионы тонн воды, застывших горючих газов и жидкостей, СО2, углеводородов и др. соединений легких элементов испарились при взрыве ТКТ и рассеялись на большой территории Земли. Они могли лишь частично выпасть в эпицентре Тунгусской катастрофы в виде дождя, битумов, других тяжелых органических соединений и небольшого количества пыли.

Недавно появилась работа [Yeomans, 2000], где было показано, что некоторые кометы имеют орбиты, подобные орбитам астероидов и, напротив, орбиты некоторых астероидов подобны орбитам комет. Кроме того, оказалось, что некоторые астероиды С-типа (например, Матильда) имеют очень малую плотность, только не­много превышающую плотность воды и, по всей вероятности, имеющие пористую структуру. По новым дан­ным, орбитальное различие между кометными и астероидальными телами стирается, но остаются большие различия в составе различных астероидальных и кометарных тел. Следовательно, как назвать ТКТ - ядром ко­меты или ледяным астероидом - вопрос не принципиальный, главное - это его состав, резко отличный от обычных метеоритов-хондритов. Проф. Джузеппе Лонго и его коллеги рассчитали, что с вероятностью 83 % орбита ТКТ была астероидальной и только с вероятностью 17 % - кометарной [Farinella et al., 2001]. Может быть, ТКТ и было ледяным астероидом малой плотности.

Как показали наши последние исследования [Kolesnikov et al., 1999; Rasmussen et al., 1999; Колесников и др., 2000], ТКТ содержало очень мало минеральной пыли (по оценке К.Расмуссена не более 0,1-1%), в отли­чие, например, от кометы Галлея, где пыль составляла по весу около 40%. Это, по нашему мнению, вторая главная причина, по которой так трудно было зафиксировать присутствие вещества ТКТ в торфах, а тем более в почвах района катастрофы. Наши экспериментальные результаты о низком содержании тугоплавкой компо­ненты в составе ТКТ прекрасно согласуются с показаниями очевидцев об отсутствии дымного следа после про­лета Тунгусского болида [Львов, 1984; Плеханов, 1997, 2000].

Примесь космического вещества к земному можно обнаружить, используя отличия в изотопном соста­ве легких элементов, привнесенных с ТКТ (так называемые изотопные сдвиги или изотопные аномалии), от состава тех же элементов в земном веществе [Колесников, 1982, 1984]. Этот путь оказался продуктивным, и вначале самостоятельно, а затем с коллегами из Лейпцигского университета (ФРГ), нами были обнаружены изотопные аномалии у углерода и водорода в «околокатастрофных» слоях в 5 колонках торфа Sphagnum fuscum, отобранных на разных торфяниках в эпицентре катастрофы: Бублик, Северный, Южный и Прихушминский. При этом привнесенный в торф углерод, вызвавший изотопные сдвиги, оказался тяжелее по изотопному составу, чем углерод торфа, а водород, наоборот, оказался легче водорода торфа.

Как и в случае Чернобыльской катастрофы, выпадение на местности вещества ТКТ было, по всей веро­ятности, крайне неоднородным (пятнистым). Поэтому величина изотопных сдвигов в различных колонках торфа оказалась различной даже в пределах одного торфяника. В контрольных колонках торфа с севера Том­ской области и из-под Ванавары изотопные сдвиги у С и Н отсутствуют, несмотря на возможные промышлен­ные загрязнения в этих районах. Следовательно, эти колонки действительно являются контрольными для ана­лизов изотопного состава С и Н. Так как изотопные сдвиги у С и Н отсутствуют уже в 65 км от эпицентра, то нет необходимости в крайне трудоемкой и дорогостоящей работе по анализу дополнительных контрольных колонок торфа с Камчатки и из Якутии, как это нам рекомендует Г. Плеханов. Нельзя объять необъятное, и мне не хватит оставшейся жизни, чтобы выполнить все рекомендации.

Начиная с работы по экспериментальному доказательству неядерного и неаннигиляционного характера Тунгусского взрыва, выполненной нами уже почти 30 лет назад [Колесников и др., 1973, 1975], все наши даль­нейшие усилия были направлены на поиски следов вещества ТКТ, и только в последние годы они привели, на­конец, к несомненному успеху.

Да и нет большого смысла в анализе образцов торфа с Камчатки. По мнению наших оппонентов, на Камчатке можно будет обнаружить изотопные следы углерода вулканического происхождения и сравнить их с изотопными аномалиями в эпицентре взрыва ТКТ. Но это глубокое заблуждение. Изотопный состав земного углерода, включая углерод изверженных пород, изучен очень хорошо (см., например, обзор Галимова, [1968]). Хорошо известно, что углерод изверженных пород по изотопному составу очень близок к торфу и поэтому не может вызвать сдвиги в изотопном составе торфа. Это касается и пыли от окружающих траппов в эпицентре Тунгусской катастрофы, которая по изотопному составу углерода также близка к торфу.

Не буду в данной заметке касаться доказательств того, что изотопные сдвиги в Тунгусских торфах не могли быть вызваны и другими земными причинами: выпадением любой земной пыли и сажи от пожаров, гу­мификацией торфа, изменением видового состава торфа, выделением земных природных газов, изменением среднегодовой температуры района и др. физико-химическими причинами. Они подробно рассмотрены и от­вергнуты в наших опубликованных работах (см. ссылки в этой статье и в статье Колесников и др., [2000]). Коснусь только доказательств, почему мы считаем, что обнаруженные изотопные и элементные аномалии в торфах были вызваны присутствием вещества ТКТ.

Среди земных объектов наиболее изотопно тяжелый углерод содержится в морских карбонатных от­ложениях, однако и в этих отложениях изотопный сдвиг у углерода относительно международного стандарта PDB может достигать всего +3 - +5 промилле (0,1%). В то же время мы показали [Kolesnikov et al., 1999], что для объяснения изотопных сдвигов у углерода, наблюдаемых, например, в Прихушминском торфянике (см. рис. 1 в статье Колесникова и др., [2000]) необходимо, чтобы примесный к торфу углерод обладал огром­ным изотопным сдвигом относительно стандарта PDB от +51 до +64 промилле, то есть был очень тяжелым по изотопному составу. Близкое значение +55 промилле получили для изотопного сдвига примесного углерода К. Расмуссен с коллегами [Rasmussen et al., 1999]. Такой изотопно-тяжелый углерод отсутствует на Земле. То есть только этого доказательства вполне достаточно, чтобы утверждать, что обнаруженные в торфе изотоп­ные сдвиги у углерода были вызваны примесью неземного, то есть космического, вещества.

Более того, такой изотопно-тяжелый углерод отсутствует не только на Земле, но и в обычных метеори­тах - обыкновенных хондритах и ахондритах. Он характерен только для углистых хондритов, вещество кото­рых, по современным представлениям, является наименее измененным первичным веществом протопланетной туманности, из которой возникла наша Солнечная система. Однако ТКТ не мог быть просто большим углистым хондритом, поскольку привнесенное в торф космическое вещество имело слишком низкую концентрацию ири­дия, обязательного спутника вещества углистых хондритов. По нашим данным, примесь космического углеро­да к торфу составляла весьма большую величину - 3,6% (по данным К. Расмуссена и др., 3,3%). То есть вещест­во ТКТ в торфе ощутимо присутствует! В то же время отношение С/Ir в веществе ТКТ оказалось в тысячи раз больше, чем в углистых хондритах. Таким образом, в привнесенном в торф веществе ТКТ было очень много углерода и слишком мало иридия, который содержится главным образом в твердой минеральной пылевой ком­поненте. Это говорит о том, что ТКТ было кометой, а не углистым хондритом.

Результаты миссий космических аппаратов Вега и Джотто к комете Галлея показали, что кометная пыль по химическому составу близка к углистым хондритам. Из полученного высокого С/Ir отношения в веще­стве ТКТ вытекает, что ядро Тунгусской кометы было очень бедно минеральной пылью. Кометарная пыль мог­ла отложиться в «катастрофном» слое, включающем прирост 1908 г., как это произошло на Южном торфянике [Колесников и др., 1993] и на Прихушминском торфянике [Rasmussen et al., 1999].

Остальная непылевая часть вещества ТКТ, то есть углеводороды, битумы и др. органические соедине­ния, составляющие основную массу выпавшего вещества ТКТ (кометного ядра), распределилась по торфянику вверх, благодаря частичной утилизации торфом, и вниз, в результате вымывания природными водами. Причем торф в этом случае служил своеобразной природной ионной колонкой так, что различные вещества и соедине­ния опускались на различную глубину (см. рисунки в статье Колесникова и др., [2000]). Хорошим природным барьером служила граница вечной мерзлоты. На уровне, до которого оттаяла вечная мерзлота летом 1908 г., накопились легко растворимые соединения, в том числе кислоты после выпадения кислотных дождей [Колес­ников и др., 1995,2000].

Помимо изотопных аномалий, следы космического вещества ТКТ в торфе хорошо фиксируются по увеличению концентрации иридия, а также по присутствию «мертвого» абиогенного углерода, не содержащего радиоактивный изотоп 14С. Так как концентрация иридия в метеоритах-хондритах примерно в 25 000 раз выше, чем в породах земной коры, то достаточно присутствия даже очень малого количества минеральной космиче­ской пыли, чтобы наблюдался резкий всплеск концентрации иридия (Ir-аномалия). В золе торфа с Прихушминского торфяника концентрация иридия достигает 4 000 ppt (10-12 г/г), а для Северного торфяника - более 50 000 ppt. Это, соответственно, в 200 и 2 500 раз больше, чем средняя концентрация иридия (20 ppt) в земных изверженных породах.

Нет никаких оснований ожидать, что тунгусские траппы могут содержать в сотни и тысячи раз больше иридия, чем другие земные вулканические породы (на чем акцентирует внимание Н. Васильев). Из-за очень низкого содержания иридия в тунгусских траппах нам не удалось измерить его содержание с помощью масс-спектрометра с индуктивно связанной плазмой (ICP-MS). При содержаниях в траппах в 100 раз выше нормаль­ных мы бы его обязательно обнаружили. Следовательно, аномальное увеличение концентрации иридия в тун­гусских траппах отсутствует, а резкое увеличение его содержания в «катастрофных» слоях торфа объясняется присутствием космического вещества ТКТ.

О «мертвом» углероде. В межпланетном пространстве в наружных слоях космических объектов под действием космических лучей образуются так называемые космогенные изотопы, в том числе и радиоактивный изотоп углерода 14С («сколовый» углерод в статье Н. Васильева). Однако внешние слои ТКТ были потеряны еще при его движении в верхних слоях атмосферы. Поэтому выпавший абиогенный космический углерод ТКТ не мог иметь в своем составе 14С, в отличие от углерода земных растений. Попытки обнаружить «мертвый» абиогенный углерод в торфе и деревьях на месте Тунгусской катастрофы предпринимались ранее неоднократно [Львов, 1984]. Но результаты не были столь определенны, как в последней работе К. Расмуссена и его коллег [Rasmussen et al., 1999]. В «околокатастрофных» слоях Прихушминского торфяника была обнаружена примесь «мертвого» углерода, составляющая 3,3% от общего углерода торфа. Эта величина хорошо коррелирует с на­шей величиной примеси космического углерода 3,6%, полученной в работе [Kolesnikov et al., 1999]. Никакой другой процесс, кроме выпадения вещества ТКТ после его взрыва, не мог привнести в торф такие большие ко­личества абиогенного углерода. Это, естественно, касается и извержений вулканов Ксудач и Катмай, располо­женных за тысячи километров от района Тунгусской катастрофы.

Важно подчеркнуть, что все перечисленные признаки присутствия в торфе космического вещества ТКТ хорошо коррелируют между собой. Смотри, например, рис.2 в статье Колесникова и др. [2000] - близкое совпадение кривых увеличения концентрации иридия и сдвигов в изотопном составе углерода.

В «околокатастрофных» слоях одной и той же колонки торфа из Прихушминского торфяника (КЕМ, изотоп №19) космическое вещество ТКТ надежно фиксируется сразу по трем признакам: по сдвигам в изотоп­ном составе стабильных изотопов углерода (|2С и |3С), по отсутствию в привнесенном углероде радиоактивного изотопа |4С («мертвый» космический углерод) и по иридиевой аномалии. Причем привнесенный углерод ТКТ, как уже было отмечено, имел отношение стабильных изотопов, которого нет на Земле. Какие же еще нужны доказательства присутствия космического вещества ТКТ в торфе?

Наконец, в недавно опубликованной в «Тунгусском вестнике» работе [Колесников и др., 2000] гово­рится, что в тех же слоях той же колонки № 19 обнаружено аномальное увеличение содержания многих лету­чих элементов, показывающее, что ТКТ было ядром кометы. Кстати, обнаруженное в этой работе высокое со­держание Na и Si в веществе ТКТ (соответственно, 11,0 и 10,6%) хотя бы частично реабилитирует проделан­ную КСЭ огромную самоотверженную работу по силикатным шарикам в торфах.

Мы исследовали состав этих силикатных шариков с помощью нейтронно-активационного анализа. В двух больших группах шариков (41 и 51 шарик), отобранных Г. Ивановой, были обнаружены высокие кон­центрации Na (2,5 и 2,8%), а также других летучих элементов (Zn, Ag, Cs) [Колесников и др., 1976, 1977]. Еще более высокие концентрации Na - 9,2% были обнаружены в трех очень крупных силикатных шариках [Долгов, Васильев и др., 1973]. Наши новые данные показывают, что это не артефакт. По всей вероятности, хотя бы часть силикатных шариков действительно является продуктом дифференциации вещества ТКТ при взрыве. Из­меренные в последней работе [Колесников и др., 2000] низкие концентрации сидерофильных элементов (Fe, Ni, Со) в веществе ТКТ делают маловероятным принадлежность магнетитовых шариков к веществу ТКТ. Это хо­рошо согласуется с результатами работы И. Дорошина, Е. Боярко и С. Мохова [2000].

О редкоземельных элементах (РЗЭ). Как было показано в нашей работе с С. Голенецким [Голенецкий и др., 1977], окружающие породы-траппы имеют высокие концентрации РЗЭ, и, естественно, терригенная пыль также богата РЗЭ. Поэтому мы поддерживаем одну из точек зрения, о которой пишет Н. Васильев, об имевшем место вторичном переотложении РЗЭ при воздействии ударной волны ТКТ. К сожалению, в этой старой работе удалось измерить не всю «обойму» РЗЭ, и, следовательно, были плохо изучены их соотношения.

Как известно, в геохимических исследованиях РЗЭ в земных объектах соотношения РЗЭ принято срав­нивать с углистыми хондритами, то есть нормировать эти соотношения по углистым хондритам CI. В нашей работе с китайскими коллегами [Hou et al., 1998] был проанализирован весь спектр РЗЭ в торфах. Обнаружено, что некоторое количество РЗЭ было привнесено в торф не только с земной пылью, но частично также с веще­ством ТКТ. Соотношения РЗЭ в «околокатастрофных» слоях торфа оказались гораздо ближе к хондритам CI, чем у остальных слоев. Нормированные по CI соотношения РЗЭ в "околокатастрофных" слоях оказались почти линейными, что означает, что соотношения РЗЭ в этих слоях близки к углистым хондритам. Это подтверждает, что минеральная часть выпавшего вещества ТКТ по химическому составу близка к углистым хондритам, что находится в соответствии с современными данными о составе кометарной пыли.

Еще более четко это было показано для другой колонки торфа в последней нашей работе с китайскими коллегами [Hou, Kolesnikov et al., 2000]. В этой работе, кроме близкого к космическому соотношения РЗЭ, были обнаружены также аномалии в содержании многих элементов платиновой группы, которые, так же как и иридий, прекрасно фиксируют присутствие космического вещества в земных объектах.

Никаких признаков техногенного происхождения РЗЭ в обеих колонках торфа мы не обнаружили.

Вывод: Следы вещества ТКТ (Тунгусской кометы) надежно зафиксированы на Земле и получены пер­вые сведения о его химическом составе. Эти достижения признаются и обсуждаются многими российскими и иностранными учеными-космохимиками, но, к сожалению, до сих пор не оценены в должной мере нашими коллегами по КСЭ.

В заключение несколько замечаний по статье Г. Сальниковой, опубликованной в ТВ КСЭ №11, [2000]. «Мертвый» абиогенный углерод (не содержащий 14С) не обязательно должен быть графитом. На торфяниках Бублик и Северный обнаружен не «мертвый» углерод, а сдвиги в изотопном составе стабильных изотопов уг­лерода [Колесников, 1982, 1984]. «Мертвый» углерод (и вообще углерод) нельзя измерить нейтронно-активационным методом, на который ссылается Г. Сальникова. В качестве одного из «эталонов-резонаторов» я действительно предоставлял В. Красавчикову кусок графита, который, по его данным, оказался очень эффек­тивным.

Совершенно согласен с последним названием «пожарные шарики», которое дала Г. Сальникова для «черных углеродистых шариков». Эти шарики впервые были обнаружены на Тунгуске в 1983 г. Е. Колеснико­вым, П. Бляхорчуком и Г. Сальниковой при датировании колонки с Чургимского торфяника, отобранной Е. Колесниковым и Г. Сальниковой. Так как сразу же возникло подозрение, что эти шарики представляют со­бой вещество ТКТ, то эта находка привела к очень большой потере времени и сил на их изучение под элек­тронным микроскопом, на всевозможные химические анализы и т.д. Совместно с Г. Сальниковой и Н. Колесниковой мы изучали их больше года. К сожалению, как это часто бывает в науке, истина оказалась гораздо более прозаичной. Когда мы отправили эти шарики и электронно-микроскопические фотографии их срезов на анализ во Францию, наш коллега д-р Роберт Роккия из Лаборатории низких уровней радиоактивности в Жиф-сюр-Иветте прислал нам электронно-микроскопические фотографии срезов аналогичных шариков, най­денных после лесного пожара во Франции. Фотографии французских шариков как две капли воды походили на фотографии срезов тунгусских шариков, выполненных на электронном микроскопе Н. Колесниковой. Оконча­тельную точку в этой истории поставили полученные в Лейпциге результаты изотопного анализа углерода в этих шариках, который оказался очень близким по составу к углероду Тунгусского торфа.

Мы присоединяемся к мнению Г. Сальниковой, что некоторые другие обнаруженные в эпицентре взрыва ТКТ углеродистые частицы могут частично представлять вещество ТКТ, но чтобы это доказать, необ­ходимо выполнить изотопные анализы углерода и др. легких элементов в этих частицах.

Работа поддержана грантом РФФИ-ГФЕН № 99-05-39082.

Литература

Васильев Н.В. Меморандум (часть 2) // Тунгусский вестник КСЭ. 2000. №11. С. 5-14.
Галимов Э.М. Геохимия стабильных изотопов углерода. М.: Недра, 1968.
Голенецкий СП., Степанок В.В., Колесников Е.М. Признаки космохимической аномалии в районе Тунгус­ской катастрофы 1908 г. // Геохимия. 1977. №11. С. 1635-1645.
Долгов Ю.А., Васильев Н.В., Шугурова Н.А., Лаврентьев Ю.Г., Гришин Ю.А., Львов Ю.А. Состав микро­сферул из торфа с места Тунгусского взрыва // Метеоритика. 1973. Вып. 32. С. 147-149.
Дорошин И.К., Боярко Е.Ю., Мохов С.В. О шлейфе выпадения вещества Тунгусского метеорита // Тунгус­ский вестник КСЭ. 2000. №11. С. 23-26.
Колесников Е.М. Изотопные аномалии в Н и С в торфе с места падения Тунгусского метеорита // ДАН СССР. 1982. Т. 266, №4. С. 993-995.
Колесников Е.М. Изотопные аномалии в торфе с места падения Тунгусского метеорита // Метеоритные иссле­дования в Сибири. Новосибирск: Наука, 1984. С. 49-63.
Колесников Е.М. О некоторых вероятных особенностях химического состава Тунгусского космического тела // Взаимодействие метеоритного вещества с Землей. Новосибирск: Наука, 1980. С.87-102.
Колесников Е.М., Бёттгер Т., Колесникова Н.В. Изотопный состав углерода и водорода в торфе с места взрыва Тунгусского космического тела //ДАН. 1995. Т. 343, №5. С. 669-672.
Колесников Е.М., Бёттгер Т., Колесникова Н.В., Юнге Ф. Аномалии в изотопном составе углерода и азота торфов района взрыва Тунгусского космического тела 1908 г. // ДАН. 1996. Т. 347, №3. С. 378-382.
Колесников Е.М., Лаврухина А.К., Фисенко А.В. Экспериментальная проверка гипотез аннигиляционного и термоядерного характера Тунгусского взрыва 1908 г. // Геохимия. 1973. №8. С. 1115-1121.
Колесников Е.М., Лаврухина А.К., Фисенко А.В. Новый метод проверки гипотез аннигиляционного и термо­ядерного характера Тунгусского взрыва 1908 г. //Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука, Сиб. отд., 1975. С. 102-110.
Колесников Е.М., Люль А.Ю., Иванова Г.М. Нейтронно-активационный анализ некоторых элементов в силикатных шариках из торфа района падения Тунгусского метеорита // Космическое вещество на Земле. Но­восибирск: Наука, Сиб. отд., 1976. С. 87-99.
Колесников Е.М., Люль А.Ю., Иванова Г.М. Признаки космохимической аномалии в районе Тунгусской катастрофы 1908 г. II: Исследования химического состава силикатных микросферул // Астрон. вестник. 1977. Т. 11, №4. С. 209-218.
Колесников Е.М., Степанов А.И., Горидько Е.А., Колесникова Н.В. Обнаружение вероятных следов Тун­гусской кометы 1908 г. Элементные аномалии в торфе // ДАН. 1998. Т. 363, №4. С. 531-535.
Колесников Е.М., Степанов А.И., Горидько Е.А., Колесникова Н.В., Хоу К.Л. Следы кометного вещества в торфе с места взрыва Тунгусского космического тела // Тунгусский вестник КСЭ. 2000. № 11. С. 27-35.
Львов Ю.А. Углерод в веществе Тунгусского метеорита // Метеоритные исследования в Сибири. Новосибирск: Наука, 1984. С. 83-88.
Плеханов Г.Ф. Итоги исследования и парадоксы Тунгусской катастрофы 1908 г. // Тунгусский вестник КСЭ. 1997. №8. С. 16-18.
Плеханов Г.Ф. Размышления о природе Тунгусского метеорита. Томск: Изд. Том. ун-та, 2000. С.68.
Сальникова Г.А. О поиске материала в районе Тунгусской катастрофы, связанного с тепловым воздействием взрыва // Тунгусский вестник КСЭ. 2000. №11. С. 15-20.
Farinella P., Foschini L., Froeschle Ch., Gonczi R., Jopek T.J., Longo G., Michel P. Probable asteroidal origin of the Tunguska Cosmic Body //Astronomy and Astrophysics. 2001. Vol. 377. P. 1081-1097.
Hou Q., Ma P.X., Kolesnikov E.M. Discovery of indium and other element anomalies near the 1908 Tunguska explo­sion site//Planet Space Sci. 1998. Vol.46, №2-3. P. 179-188.
Hou Q., Kolesnikov E.M., L.W.Xie, M.F.Zhou, M.Sun, N.V.KoIesnikova. Discovery of probable Tunguska Cosmic Body material: anomalies of platinum group elements and REE in peat near the Explosion Site (1908) // Planet. Space Sci. 2000. Vol. 48. P. 1447-1455.
Jessberger E.K., Kissel J., Fechtig H., Frueger F.R. On average chemical composition of cometary dust // Comet Nucl. Sample Return Mission. Eur. Space Agency. Proc. Workshop. Canterbury, 1986. P. 27-30.
Kolesnikov E.M., Boettger Т., Hiller A., Junge F.W., Kolesnikova N.V. Isotope anomalies of carbon, hydrogen and nitrogen in peat from the area of the Tunguska Cosmic Body explosion (1908) // Isotopes Environ.Health Stud. 1996. Vol. 32, №4. P. 347-361.
Kolesnikov E.M., Kolesnikova N.V., Boettger T. Isotopic anomaly in peat nitrogen is a probable trace of acid rains caused by 1908 Tunguska bolide // Planet. Space Sci. 1998. Vol. 46, № 2-3. P.163-167.
Kolesnikov E.M., Boettger Т., Kolesnikova N.V. Finding of probable Tunguska Cosmic Body material: Isotopic anomalies of carbon and hydrogen in peat // Planet. Space Sci. 1999. Vol. 47. P. 905-916.
Rasmussen K.L., Olsen H.J.F., Gwozdz R., Kolesnikov E.M. Evidence for a very high carbon / indium ratio in the Tunguska impactor // Meteoritics and Planet. Sci. 1999. Vol. 34, №6. P. 891-895.
Yeomans D.K. Small bodies of the Solar System // Nature. 2000. 404. P. 829-832.