Природа, 1935, №9, с. 70-72
новости науки
АСТРОНОМИЯ
Новые исследования падения большого сибирского метеорита 30 VI 1908 г.
После напечатания в Трудах Ломоносовского института Академии Наук СССР отчета Л. А. Кулика по работам 1921—1931 гг. и опубликования в «Астрономическом журнале» новых данных, собранных автором этой заметки, в зарубежной печати появилось несколько новых работ. Основная из них принадлежит директору геофизической обсерватории в Кью (Ричмонд, Англия) Уипплу. В своей первой работе 1930 г. он опубликовал результаты анализа микробарограмм 5 английских станций, на которых оказалась зарегистрированной воздушная волна взрыва метеорита, происшедшего при его ударе о земную поверхность. Еще в 1908 г. на съезде Британской ассоциации Шоу (W. N. Shaw) обратил внимание на эти осцилляции, но им не было найдено объяснения, пока, наконец, в 1929 г. Кэв (Cave) не связал запись в Петерсфильде с падением метеорита. Уже бывший директор Иркутской геофизической обсерватории проф. А. В. Вознесенский установил наличие подобной же записи на барограмме в Киренске, после чего советскими исследованиями эта взрывная волна была найдена в Туруханске (в 1820 км от места падения), Ольхоне (860 км), Иркутске (970 км), Култуке (970 км), Кабанске (990 км), Хатанге (1110 км), Чите (1130 км), Сретенске (1230 км) и даже в Верхоянске (1680 км), зарегистрированная помощью обыкновенных барографов Ноде и Ришара, установленных на тогдашних местанциях. Амплитуда колебания оказалась весьма значительной, до 2.45 мм в максимуме, а работы 1931/32 г. обнаружили ее также в Ленинграде и Слуцке, где амплитуды были около 0.2мм. В 1930 г. Зюринг опубликовал сообщение, что на микробарограммах в Берлине, Шнеекоппе и Потсдаме эта волна была также зарегистрирована, причем замечательно, что в Потсдаме оказалась еще вторая волна, пришедшая через 30 часов, т. е. обошедшая Земной шар кругом. Уитчелл (Witchell) в Гринвиче, Петерсен (Petersen) в Копенгагене, Скреб (Skreb) в Загребе (Югославия), Виссер (Visser) в Батавии и Грегг (Gregg) в Вашингтоне обнаружили аналогичные записи, собранные ныне и опубликованные в недавно вышедшей работе Уиппла, который в помещенной здесь табличке сопоставил известные до настоящего времени записи микробарографов, главным образом ртутных, с увеличениями от 5 до 20 раз. Для Иркутска использованы записи анероидографовСибкри. Амплитуда выражена в микробарах (1000 микробар = 1 миллибар = 0,75 мм; время — среднее гриничское).
Таким образом можно ожидать, что эта волна будет найдена на лентах всех сколько-нибудь точных самописцев Земного шара. Микробарограммы обнаруживают серию из нескольких затухающих волн с периодом около 2.2 мин.; на английских барограммах Уиппл, кроме того, обнаружил баллистическую волну. Замечательно, что на сейсмограмме в Иркутске (горизонтальный маятник Репсольда) было зарегистрировано также прохождение этих воздушных волн, налагавшихся на сейсмические записи. Банерджи (Banerji), 20 июня 1934 г. выступая в дискуссии по поводу английских и советских работ, развернувшейся в Метеорологическом обществе в Лондоне, нашел теоретическое обоснование данного периода, Он же вывел, что число волн должно было быть малым и что амплитуда колебания должна убывать обратно пропорционально расстоянию, как то было найдено также в СССР еще в 1932 г. Замечательно, что для радиуса сферы, вызвавшей подобные волны, Банерджи получил величину порядка 10 км, что по данным Кулика и Овчинникова совпадает с размерами площади сплошного ожога бурелома. Скорость распространения волн (318 м/сек.) в точности совпадает со скоростью взрывных волн вулкана Кракатоа в 1883 г. (Зондские острова), когда воздушные волны в течение ста с лишним часов несколько раз обошли Земной шар. Для сибирских волн наблюдалось сначала небольшое повышение давления, а затем — депрессия.
Далее известно, что при падении метеорита 30 июня 1908 г, в силу мгновенного перехода кинетической энергии в тепловую, наблюдался взрыв в виде вертикального огненного фонтана высотой более 20 км. А. Вознесенский обнаружил сейсмическую волну этого взрыва на записях сейсмографов Репсольда и Милна в Иркутске. А. Тресков (Иркутск) и Уиппл независимо связали их с тем же землетрясением в Ташкенте и Тифлисе. Кроме того Уиппл нашел еще такого же происхождения волну в Иене, где был установлен маятник Вихерта. Впрочем, по Трескову, тифлисское землетрясение, может быть, не относится к падению метеорита.
Уиппл также собрал большой материал, относящийся к замечательным серебристым облакам, наблюдавшимся в Европе в первую же ночь после падения метеорита. Освещение неба было настолько велико, что, напр., Макс Вольф в Гейдельберге не мог фотографировать звезды, а по данным Метеоритного отдела Ломоносовского института на Черном море в полночь можно было свободно читать. Если считать облака принесенными из Сибири восточными течениями верхней атмосферы, то пришлось бы допустить для них невозможную скорость порядка 400 км/час. Берне (Burns) пытался объяснить это полетом метеорита по направлению из Европы в Сибирь, но это противоречит фактам. Уиппл выдвигает остроумную гипотезу, состоящую в том, что сибирский метеорит, по его мнению, был маленькой кометой с пылевым хвостом. Когда утром 30 июня 1908 г. голова кометы (состоящая из роя метеоритов) упала в Сибири, ее хвост, направленный от Солнца, должен был простираться на северо-запад, к Европе, т. е. почти перпендикулярно к направлению движения самого метеорита. Пылевой хвост кометы, таким образом, оказался над Европой, задержавшись в самых верхних слоях атмосферы, что должно указывать на высокую степень его распыленности; последнее независимо подтверждается также действием на него радиации Солнца. Другим подтверждением гипотезы Уиппла может являться тот факт, что, повидимому, тогда же выпал в Катарлыке, близ Киева, небольшой каменный метеорит, находящийся ныне в Ломоносовском институте. Замечательно, кроме того, что серебристые облака не дошли до Америки ни в этот, ни в последующие дни.
В своей новой работе Уиппл определяет энергию воздушных волн метеорита заново и оценивает ее в 2 1021 эргов. Почти то же значение 1020—1021 эргов было найдено в СССР различными методами: из радиуса слышимости взрыва (свыше 700 км от места падения) по сравнению со взрывом вулкана Кракатоа, по количеству бурелома и мощности ураганов, по яркости метеорита в момент взрыва и из сейсмических данных, а также на основании механического интегрирования кривой записи микробарографа в Слуцкой геофизической обсерватории. Уиппл считает, что на образование воздушных волн ушло примерно в 5000 раз больше энергии, чем на образование сейсмических волн. Спенсер (1933 г.), рассматривая вопрос о метеоритных кратерах, указал, что впадины, открытые Л. А. Куликом, могут принадлежать к числу других девяти метеорных кратеров, известных в разных частях света. Сотрудник Британского музея Киркпатрик, совершивший специальную поездку в СССР в 1932 г. (но не добравшийся до места падения), ознакомившись с материалами Метеоритного отдела, подтверждает выводы Л. А. Кулика об исключительности этого явления. Если бы падение произошло на 4 час. 47 мин. раньше, то в месте взрыва пришелся бы тогдашний Петербург.
Радиант метеорита оказался лежащим в созвездии Кита, к югу от эклиптики, недалеко от апекса Земли, чем и объясняется очень большая скорость метеорита в атмосфере и мощность явлений, развившихся при полете и падении. При падении метеорит успел уже пройти перигелий своей орбиты, мало наклоненной к эклиптике и вероятно гиперболической. Встреча с Землей произошла в восходящем узле орбиты; метеорит обладал обратным движением; длина его траектории в атмосфере составляла не менее 500 км.
И. С. Астапович.
Литература
1. Quart. J. R. Met. Soс. 56, 287—304,1930; 69, 493-513, 1934. —
2. Астр. жуРн. 10, № 4, 1933.—
3. The Geographical Journ. 81, № 3, 1933. —
4. Мироведение 22, 63-66, 1933. -
5. Труды Ломонос. ин-та 2, 73—81, 1933.