В семейном архиве хранятся письма и открытки военных лет из Борового от Владимира Ивановича Вернадского и его личного секретаря А.Д. Шаховской. Анна Дмитриевна была человеком необычной судьбы: правнучка декабриста, дочь видного государственного деятеля Дмитрия Ивановича Шаховского, с которым Вернадского связывала многолетняя дружба. Когда же Д.И. Шаховской в 1939 году был репрессирован, Владимир Иванович, помогая семье друга, пригласил Анну Дмитриевну стать его секретарем. Все письма из Борового напечатаны Анной Дмитриевной на машинке. Владимир Иванович их только подписывал. Еще в конце 1941 года он писал Александру Павловичу Виноградову: «...Глаза мои совсем испортились. Вижу звезды днем, иногда все двоится и четверится и, по-видимому, ничего сделать нельзя». Вот фрагменты из писем, никогда не публиковавшихся.
Первая открытка от Анны Дмитриевны уже не застала бабушку в Москве. Еще 26 ноября она с младшей дочерью выехала в Миасс, куда была эвакуирована часть сотрудников Института геологических наук. «...Как Вы живете? Есть ли весточки об Л.Ал.? Влад.Ив. очень просит Вас написать ему об этом, беспокоится о нем. Все время думаем обо всех, оставшихся в Москве, как трудно вам живется. Но крепко надеемся на лучшее будущее».
Уже к середине ноября стало известно, что часть Леонида Алексеевича попала в окружение. Об этом бабушка писала моей матери в Уфу, где она работала в геологической экспедиции. «Скажу одно -хожу, как лунатик, ничего не вижу, времени и пространства не замечаю. Положение таково: от папы писем нет уже полтора месяца. Их часть рассеяна, была окружена. Вышли пока двое - один раненый, а второй здоровый. С 4-го октября они о папе ничего не знают. Очень боюсь, что нашего папы уже нет в живых».
Письмо второе от В.И. Вернадского от 13 февраля 1942 года.
«Дорогая Лидия Ивановна!
Очень обрадовался, услышав, что Л.А. благополучно вышел из окружения и, как мне писали из Свердловска, зачислен в какую-то воинскую часть. Но третьего дня проезжала из Казани наша сотрудница из Биогела СВ. Одинцова и сказала, что она слышала, как будто он ранен. Пожалуйста, сообщите, что Вы знаете...»
Письмо третье из Борового от В.И. Вернадского от 15 августа 1942 г.
«Дорогая Лидия Ивановна!
Я слышал, что Вы имеете известия об Леониде Алексеевиче и что Вы хотели меня об этом известить. Но от Вас ничего не получал. Боюсь, что письмо пропало. Очень прошу меня известить об Л.А. Видел недавно Вашего внука, он прекрасно выглядит и очень милый мальчуган. По-видимому, ему там хорошо. Он очень интересуется камнями, будет натуралистом...»
Письмо четвертое из Борового от В.И. Вернадского от 11 ноября 42 г.
«Дорогая Лидия Ивановна!
Очень благодарю Вас за присылку отрывков из письма Леон. Алексеев. Надеюсь, что он выйдет из того ужасного положения, которое ему приходится переживать...
Всего лучшего. Если будут какие-нибудь известия о Л.А. - держите меня в курсе...»
В последнем письме из Борового в апреле 1943 года А.Д. Шаховская писала Лидии Ивановне: «В.И. очень надеется, что Леонид Ал. жив и вернется. Мы живем ничего, надеемся на переезд в Москву летом или осенью. Вл.Ив., как обычно, много работает, но очень страдает от своей утраты. Не легко остаться одному. Но ничего не поделаешь». В первых числах февраля 1943 года скончалась Наталья Егоровна - жена, друг и помощник, с которой он прожил более 56 лет.
Через многие годы, уже после смерти матери, я нашел ее блокнот, который она вела в Уфе в 1942 году. В нем выписки из произведений любимых писателей и поэтов. Здесь Пушкин и Байрон, Тютчев и Паустовский. Но одно из первых стихотворений - симоновское «Жди меня».
Жди меня, и я вернусь. Только очень жди...