В домашнем архиве имеется две записные книжки Леонида Алексеевича. Одна небольшая, карманная, другая побольше - настольная. Содержание их в какой-то мере раскрывает круг его интересов в предвоенные годы. В первом блокноте на обратной стороне обложки наклейка: Нашедшему эту книгу просят переслать ее гр-ну... Здесь же номер паспорта, воинского билета, профбилета, номера удостоверений и значков: «ОСОАВИАХИМа», «ГТО», «Ворошиловского стрелка», «ПВХО» и общества «Наука». Основу заметок и различных выписок в блокнотах составляют материалы, так или иначе связанные с метеоритикой, но есть и другие записи. В обеих книжках Леонид Алексеевич отводил отдельные странички для записей понравившихся ему выражений и афоризмов: Написанные в разное время повстречались здесь крылатые фразы Гюго и Ленина, Ландау и Ивана Павлова. На страничках блокнотов - далекое прошлое и тревожное предвоенное время. «Гассенди + 1635. Эпикуреец - монах - прево в Диене. Первый, поставивший научное исследование свойств выпавших метеоритов». Через страничку выписка из «Прикладной баллистики для стрелка» Пономарева. И здесь же: «Галлей первый выдвинул теорию галактического происхождения метеоритов». А рядом выписка из газеты «Известия» от 27.2.1939 года. «Высотный полет субстратостата «СССР ВР 77» объемом 2200 м3 26 февраля 1939 года. На высоте 10000 метров, где температура была -52 градуса, пробыли полчаса». На одной из страничек с координатами метеоритов «Большая Корта», «Ичкала» и «Хмелевка» соседствует запись семейного месячного бюджета:
«Езда..................................... 50 р.
Квартплата............................ 130 р.
Вячек: детсад ... 85 р.
Няня...................................... 30 р.
Еда........................................ 750 р.
Быт, одежда.......................... 185 р.»
А рядом столбик с месячной зарплатой:
«Л.А. Кулик.......................... 750 р.
Л.И. Кулик............................ 280 р.
Е.Л. Кулик............................. 200 р.»
Как видим, зарплаты Леонида Алексеевича хватало лишь на скромное питание семьи.
Трудно перечислить все то, что записывалось или отмечалось Куликом в блокнотах. Отмечались заседания бюро КМЕТ и общие собрания. Записывались фрагменты Лаврентьевской летописи и курс иностранной валюты. С нормативами командировок соседствовал химический состав метеоритов, а со спектральным анализом - заметки с обсуждения о природе облака над Тазовской губой (18 сентября 1938 г.). По записям в книжках видно, как много времени тратилось Леонидом Алексеевичем на финансовые дела Комитета по метеоритам. Некоторые странички сплошь испещрены цифрами дат, дебита, кредита и сальдо. На других аккуратно приклеены расписки об авансах. Здесь же состояние финансов на 1-е июля 1940 года, а на соседней - на 1-е сентября 1940 г.
Большое число записей относится к публикациям статей и заметок в журналы и газеты. То и дело на страницах заголовки: «Писать!», «Сделать!», «Написать!». Среди перечисленных журналов «Природа» и «Знание - сила», «Наука и жизнь» и «Вестник знания». Это не говоря о детских и юношеских изданиях. В свое время Леонид Алексеевич даже написал заметку в газету «Ленинские искры». В ней он писал, что свои впечатления о путешествии он печатал очерками в журнале «Еж», а теперь обязуется издать для ребят книжечку о своих путешествиях. Но в той напряженной жизни, до предела заполненной работой, так и не нашлось у него нескольких свободных недель для этого.
Отдельно выписаны в блокнотах поручения В.И. Вернадского: «Прочесть статью П.Н. Червинского о «Хмелевке», перевести Гессенди и вставить во 2-й выпуск». Отмечались в блокнотах предстоящие многочисленные доклады и выступления.
Но больше всего в записных книжках Кулика адресов и телефонов. Рядом с фамилиями известных всему миру академиков адреса школьников, любителей астрономии и просто знакомых по санаторию. В этих адресах вся страна: Кавказ и Казахстан, Урал и Сибирь, Украина и Прибалтика.
В большом блокноте Леонида Алексеевича есть два стихотворения, написанные им в санатории «Узкое» зимой 1941 года. Вот одно из них.
«Узкие» стихи
В серебряном уборе
Вдоль ровного шоссе
Ведет аллея в гору
К «космической дыре».Здесь мы гуляем в вечер,
А рано по утрам
Любуемся беспечно
Зарей румяной там.Днем - солнца луч играет
В аллее серебра;
И бирюзой мелькает
«Космичная дыра».Там, в ритме шага, роем
Кружат стихи всегда;
И манит бирюзою
«Космичная дыра».30.1.1941
Узкое. Л. Кулик.
Когда я перечитываю их, то невольно возвращаюсь памятью в то мирное зимнее воскресенье, когда мы с бабушкой приезжали в Узкое. Там в то время, кроме деда, отдыхали Владимир Иванович Вернадский и Александр Евгеньевич Ферсман. До войны ни весной, ни летом, ни осенью я не бывал в Узком. В моей памяти этот заповедный уголок остался исключительно зимним. С остановкой-грибком на пустынном шоссе. Со старыми въездными воротами. С оглушительным хрустом снега под валенками. Помню, как мы катались по парку на лыжах, как скатывались на санках к замерзшему пруду, а когда я уже изрядно вымок, стали собираться домой. Перед санаторным корпусом стояла группа отдыхающих. Голоса всех перекрывал смех и го-юс Ферсмана. Тогда я уже знал его по Ломоносовскому институту, как и некоторых других сотрудников. Разговор был сугубо «научный», но несколько раз повторялось знакомое мне имя и отчество Вернадского и фраза, что он не здоров. Вдруг кто-то повернулся к крыльцу и воскликнул: «А вот и он!» В дверях стоял небольшого роста старичок с белой бородкой, в пальто с поднятым воротником. Все сразу же окружили его, и больше я в этот день Владимира Ивановича не видел.
Короткий зимний день быстро переходил в ветер. Мы возвращались домой. До автобуса нас провожал дед. Аллея шла вверх и упиралась в небо. И, казалось, ей не будет конца. Когда мы подходили к остановке, на небе уже засверкали первые звезды.
Очевидно, еще в санатории Леонид Алексеевич в письме брату Нестору в Ленинград написал эти свои два последних стихотворения. И вскоре получил от него ответное послание.
...«С большим интересом прочел я твои стихотворения. Мне кажется, что обстановка позволилa бы тебе проявить значительно более широты и пылкости в творческих-произведениях, если бы ты не изнурял свои силы шприцами, липами и церебринями. Они могут доставить моральное утешение безнадежным старцам, но никак не изнуренному работой человеку в расцвете сил... Сказать еще о погоде? Ну, вроде вашей, не тепло, но и не очень холодно. Так, -3°, - 4°. Но февраль великолепен. Ни одной оттепели, и прекрасные мягкие и обильные снегопады. Такая ровная и снежная зима обещает на лето массу всяких буколических радостей. Я уже слышу запах земляники, лесной малины, и мерещатся среди травы упругие бело-коричневые белые грибы. Вот только за последнее время у меня как-то приглохли кровожадные инстинкты: боюсь, что весной, подойдя к глухарю, уйду без выстрела. Что это - старческий маразм?»