Очень хорошо, что появляются новые исследователи архивов, извлекающие из небытия имена первопроходцев Тунгуски. К ним относится Иннокентий Михайлович Суслов. Однако тезис авторов обсуждаемой статьи о том, что Суслов сыграл главную и определяющую роль в планировании экспедиционных работ Кулика к месту падения Тунгусского метеорита, что Суслов - идейный штурман и администратор первых экспедиций Л.А. Кулика, - глубоко ошибочен. Костер любопытства к Тунгусскому метеориту уже горел, когда появился Суслов и подбросил в него свою вязанку хвороста: опросы тунгусов и нарисованную карту места падения метеорита.
Уже в ноябре 1921 г. Кулику был известен район поиска не на территории Канского уезда, а за тысячи километров к северу, в районе руч. Огнии, притока р. Ванавара, впадающей в Подкаменную Тунгуску (больше известной в то время как Катанга). В 1922 г. район падения был уточнен, а именно - бассейн р. Чамбы. В феврале 1922 г. Кулик условно назвал этот метеорит «Тунгусским». В 1924 г. С. В. Обручев во время геологической экспедиции на Подкаменную Тунгуску посетил Ванавару и, опросив местных тунгусов, с их помощью нарисовал карту области поваленного леса, которая охватывала не только бассейн среднего течения Чамбы, но и верхних течений pp. Хушмо и Кимчу. Ванаварские тунгусы не скрывали от СВ. Обручева место падения метеорита, приглашали его проехать с ними на берестянке по Чамбе и Хушме, в ее верховья. За неимением времени Обручев вынужден был отказаться [Обручев, 1925]. В 1925 г. А.В. Вознесенский, заведовавший в 1908 г. Иркутской магнитной и метеорологической обсерваторией, опубликовал свидетельства очевидцев пролета Катангского болида и результаты записей сейсмографов, которые зафиксировали (впервые в истории науки!) момент взрыва болида над поверхностью земли в бассейне междуречья Нижней и Подкаменной Тунгуски. И как более вероятную область падения - эллипс в верховьях р. Хатанги (Катанги). В 1926 г. на метеоритном горизонте появляется И.М. Суслов с не менее поразительными свидетельствами падения Тунгусского метеорита («большого метеорита» - по И.М. Суслову).
Авторы рассматриваемой статьи утверждают, что в марте 1926 г. Суслов, проводя административно-научную экспедицию в Эвенкию, составил точную карту района Тунгусской катастрофы, провел организационную работу по исследованию путей в районе катастрофного леса.
Действительно, Суслов составил карту по опросным данным, полученным от тунгусов. Но, замечу, схематическую карту, отнюдь не точную, как пишут авторы статьи. Обратимся к свидетельству самого Суслова: «Начерченная мною еще в Ванаваре со слов Лючеткана схематическая карта географического района падения метеорита была недостаточной, слишком схематической и неверной». И далее: «Поэтому я обратился к собранию с большой просьбой помочь мне составить здесь схематическую карту междуречья Катанги (р. Подкаменная Тунгуска) и р. Чуни с нанесением pp. Чамбэ, Кимчу, Хушмо, Дилюшмо, Лякуры, возвышенностей, гор, скал, зон вывала леса, а также тропы. И вот неграмотные эвенки создали эту примитивную опросную карто-схему» [Суслов, 1926-27]. Экспедиция Суслова работала в верховьях Чуни и по самой Чуне, сплавляясь по этой реке, и дальше вниз по Катанге к Енисею с 28 марта по 4 августа [Отчет..., 1925/26], и не в марте рисовали тунгусы карту Суслову, а в июне (с 4 по 6), после чего Суслов с представителем Госторга поплыл вниз по Чуне к Байки-ту и дальше... Поэтому говорить, будто Суслов «провел организационную работу по исследованию путей в районе катастрофного леса», не подтверждая ссылкой на документальное свидетельство, есть лишь игра воображения. Не подкреплена, не зафиксирована объяснительная отписка: «и только его административные обязанности председателя Енисейского комитета Севера помешали совершить путешествие к эпицентру взрыва». Да, Суслов был в это время занят: сплавлялся по Чуне, но о каком эпицентре может идти речь, если Суслов не мог знать о таком понятии, как «эпицентр»? Суслов от тунгусов узнал о трех местах падения метеорита: «Ударившись о вершину хребта Лакуры, он (метеорит) сделал глубокую борозду и разорвался на части, одна из которых упала в истоке р. Макирты, а другая - к северу от хребта Лакуры и третья между р. Дилюшмой и верховьями р. Южной Чуни [Суслов. Новые материалы..., 1927]. Это документальные свидетельства самого Суслова.
Не надо думать, что я умаляю вклад Суслова в общее дело. Мое отношение к нему - самое благоприятное: и как к личности, и как к исследователю. Леонид Алексеевич Кулик дружил с Иннокентием Михайловичем. Отдавая ему должное, Кулик назвал его именем воронку на Северном торфянике и одну из вершин близ Пристани на Хушме. Суслов поддерживал идею Кулика о проведении аэрофотосъемки вывала леса на Тунгуске. Именно Куликом, а вовсе не Сусловым, как утверждается в статье, была высказана обоснованная мысль о необходимости ее организации и проведения. Кулик, перед выездом в экспедицию на Тунгуску, официальным письмом уведомил Президиум Осоавиахима СССР, взявшего шефство над экспедицией в вопросе аэрофотосъемки, что «дальнейшую детализацию вопроса оперативной части доверяет, от имени метеоритной экспедиции АН СССР, И. М. Суслову и В. А. Сытину» [ГАТО].
Замечу сразу, что «бурение и другие многозатратные научные работы», как пишут авторы статьи, Кулик вносил сам в программу работ экспедиции, без подсказки Суслова. Не Суслов, а Кулик организует магнитометрические работы на «воронке Суслова». Никаких других сложных исследований ее в 1928 г. не велось [Кан-дыба, 1998]. И вовсе нелепо выглядят утверждения авторов, будто сусловские рекомендательные документы сыграли определяющую роль в успехе первой (1921 г.?) и последующих экспедиций Кулика. Очевидно, имеется в виду письмо Суслова к Лючеткану, в котором он поздравляет его с рождением сына и просит его помочь Кулику съездить на «сухую речку». Документов, направленных «Онкоулю и др.» лично Сусловым, нет.
Авторы также допускают ошибку в обозначении Красноярского комитета Севера, называя его Енисейским - такого учреждения не существовало. В девятом абзаце статьи надо указывать не ВЦИК СССР, а «Президиум ВЦИК СССР». И тут же по тексту следует читать не «председатель Енисейского комитета Севера», а «председатель Красноярского комитета Севера».
Вернемся к аэрофотосъемке. В статье имеется несколько существенных ошибок. Летчик Б.Г. Чухнов-ский сделал первый вылет из Кежмы на Заимку не 18.07.29, а 18.07.30 г. Чухновский был в составе не Енисейской авиагруппы, а Комсеверпути [Архив КМЕТ]. Полет Чухновского вместе с Куликом был прерван вследствие погоды, исключающей возможность фотосъемки. Аэрофотосъемка была проведена лишь в 1938 г., а не в 1937-1939 гг., как говорится у авторов статьи. При этом была проведена не «полная аэрофотосъемка зоны Тунгусской катастрофы», как они утверждают, а «лишь центральная часть вывала с радиусом до 10 км от центра» [Кринов, 1949. С. 153].
Мои замечания относятся к авторам упоминаемой статьи, которые проделали большую исследовательскую работу, но все же не столько к ним, сколько к содержанию поднятой ими темы. Всегда важно знать и понимать подробности в истории проблемы Тунгусского метеорита, не забывать имена первых ученых, заинтересовавшихся этим уникальным в истории Земли событием. Желательно установить личный вклад ученых в причастности к розыску Тунгусского космического тела сразу же после его падения. Какие шаги они предприняли для установления места его падения, для его изучения, как шло расследование?
Не менее важно знать все первоисточники, они помогают порой развенчивать, казалось бы, непререкаемые «истины», легенды, устоявшиеся до окаменения слухи вокруг первого исследователя ТКТ Л.А. Кулика, которых к сегодняшнему дню накручено в такой клубок неверного лживого, порочащего имя ученого, что дальше некуда. Исследования Л.А. Кулика на Тунгуске еще в должной мере не раскрыты и всесторонне не освещены; экспедиции 1933, 1937 и 1938 гг. превратились в легенду. Суеверия, связанные с такой легендой, едва ли не навсегда укоренились в сознании общества. Истина осталась непопулярной и в наши дни, хотя она стала достоянием исследователей архивов. Вольно или невольно авторы обсуждаемой статьи искажают истинное положение дел, связанное с вкладом И.М. Суслова. Как бы ни был симпатичен нам Суслов, но история хранит другой его портрет - живой и противоречивый, не всегда похожий на глянцевый стереотип, который бы хотелось иметь в качестве «регионального достояния».
Литература
Архив КМЕТ, папка №5-1. С. 260 (63). ГАТО, ф.р 1718, оп. 1, д. 190, л. 145.
Кандыба Ю. Л. Трагедия Тунгусского метеорита. Красноярск: Изд-во Сибирск. общественно-госуд. фонда «Тунгусский космический феномен», 1998. 416 с.
Кринов Е. Л. Тунгусский метеорит. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. 196 с.
Обручев С. В. О месте падения большого Хатангского метеорита 1908 г. М.: Мироведение, 1925. T.XIV, №1. С. 38-40.
Отчет о работе Комитета содействия народам Севера при Красноярском окрисполкоме за 1925-1926 гг. ГАКК, ф. 1380, оп. 2, д. 5, л. 20-42.
Суслов И. М. Новые материалы к розыску большого метеорита 1908 г. ГАКК, ф.р 217, оп. 2, л. 6, 47-50.
Суслов И. М. Эвенкийский мунняк на Стрелке реки Чуни. ГАТО, ф.р 1718, оп. 1, д. 188.
Личный архив И. М. Суслова. Папка №1 (1926-1927 гг.).