Уже рвались первые бомбы на улицах Киева, Севастополя, Каунаса, а почта еще доставляла в Москву письма из мирного вчера... Вот фрагмент письма из Ленинграда Нестора Кулика Лидии Ивановне, написанного в субботу 21 июня 1941 года. «... У меня на квартире (не сглазить бы!) впервые за много лет все здоровы. Кирилл колбасится по лестнице, а Ивелина с Таней рыщут, подобно древним курянам, по полю в поисках идеального места для летнего отдыха от зимних трудов. Вчера их понесло на Карельский перешеек. Сегодня, вероятно, возвратятся. Живем ничего. Как все. Денег, конечно, не бывает. Но пища есть, правда, однообразная, но существовать можно. Погода стоит приятная - тепло и дождливо, иногда гроза, иногда солнце печет и зелень, как бешеная, пытается наверстать упущенное. Хорошо! Благодаря дождям (ежедневным) в городе пыли нет. Как твое семейство? Когда и куда выкатилась Лена? Где Леня (которому я здесь пишу)? Желаю тебе, родная, хорошо отдохнуть и набраться живительного солнечного жару на грядущую зиму. Целую всех вас много и крепко в надежде до зимы увидеться. Нетя». Но планам и пожеланиям этим не суждено было исполниться.
В первые дни войны Леонид Алексеевич, несмотря на загруженность делами КМЕТ, не прекращает своей общественной работы. В первую же неделю во дворе нашего дома по Первой Мещанской улице он организует «Санитарный пост».
На второй день войны Леонид Алексеевич Кулик подает заявление в партком Института геологических наук о принятии его кандидатом в члены ВКП(б). В эти же дни он готовит полугодовой отчет о работе Комитета по метеоритам.
Решение пойти в народное ополчение созрело, очевидно, у Леонида Алексеевича 3 июля, после выступления по радио И.В. Сталина. Ученому в это время шел 58-й год.