Отгремела Великая Отечественная война. Страна постепенно, с трудом, залечивала раны, нанесенные войной. Погиб в немецком плену в 1942 г. энтузиаст исследований Тунгусского метеорита Леонид Алексеевич Кулик, добровольно ушедший в народное ополчение. Скончались в 1945 г. академики А.Е. Ферсман и В.И. Вернадский, так много сделавшие для изучения этого явления. Комитет по метеоритам возглавил известный астроном академик Василий Григорьевич Фесенков (1889-1972). Ученым секретарем Комитета был утвержден Евгений Леонидович Кринов (1906-1984).
Вскоре после окончания войны предполагалось возобновить исследование Тунгусского падения. Однако сделать это не удалось. 12 февраля 1947 г. на Дальнем Востоке упал другой крупный метеорит - Сихотэ-Алинский. Все силы Комитета по метеоритам были брошены на его исследование.
В отличие от Тунгусского метеорита здесь не было никаких загадок. Геологи из Хабаровска и Владивостока вышли в район падения буквально через несколько дней. Их взору предстали многочисленные воронки, образованные падением осколков метеорита. Другие осколки валялись прямо на снегу. Стало ясно, что выпал железный метеоритный дождь. В том же 1947 году на место падения была организована экспедиция во главе с самим академиком В.Г. Фесенковым. Последующие экспедиции возглавлял научный сотрудник С.С. Фонтон. За 4 года (1947-1950) было тщательно изучено поле выпадения осколков метеорита, извлечены и доставлены в Москву сотни экземпляров метеоритного дождя массой от 1745 кг до долей грамма, всего 27 т. Исследование Сихотэ-Алинского метеоритного дождя потребовало колоссальной затраты труда.
У метеоритологов нашей страны не было сил и времени, чтобы работать "на два фронта". Исследования Тунгусского метеорита пришлось временно отложить.
Но о нем не забыли. В самый разгар исследований Сихотэ-Алинского метеорита, в 1949 г., вышла книга Е.Л. Кринова "Тунгусский метеорит", объемом в 196 страниц [225]. В ней была изложена вся история и результаты исследований этого редкого и во многом загадочного явления. О ее содержании дают ясное представление гл. I-IV настоящей книги.
Хорошим дополнением к книге Кринова явился большой обзор И.С. Астаповича [17], вышедший в 1951 г. в двух последовательных номерах журнала "Природа".
Несколько раньше этих двух публикаций, представлявших собой, в сущности говоря, подробные сводки истории и результатов исследований Тунгусского метеорита, в "Докладах Академии наук СССР" вышла статья двух известных исследователей метеоров К.П. Станюковича и В.В. Федынского "О разрушительном действии метеоритных ударов" [334]. Это оригинальное исследование совершенно по-новому решало задачу о взаимодействии метеорита, сохранившего значительную часть своей космической скорости, с поверхностью планет и их спутников. Авторы статьи строго доказывали, что при ударе о поверхность планеты со скоростью более 5 км/с должен произойти взрыв, иначе говоря, мгновенный переход кинетической энергии падающего тела в тепловую. При этом все вещество метеорита и часть вещества пород планеты переходит в пар, а на месте удара образуется воронка (кратер). Так Станюкович и Федынский объясняли происхождение лунных кратеров, известных земных метеоритных кратеров (Аризонского, Вабар, Каали на острове Саарема и др.), предсказывали существование кратеров на Марсе, Меркурии, спутниках планет и астероидах. Мы знаем теперь, что эти прогнозы блестяще оправдались.
В 1950 г. К.П. Станюкович [336] усовершенствовал и развил построенную им совместно с В.В. Федынским теорию. Он продолжал ее разрабатывать и в последующие годы [337].
Какое же значение имела эта работа для проблемы Тунгусского метеорита? Очень большое. Она показывала, что если метеорит при ударе о Землю сохранил остатки своей космической скорости, то в результате взрыва он бы испарился целиком. Это соображение объясняло отсутствие на месте катастрофы осколков Тунгусского метеорита.
Но если все так и было, на месте взрыва должен был образоваться кратер поперечником в многие сотни метров, а то и в километр. Между тем, никаких следов такого кратера не было. Правда, оставалась возможность, что на его месте образовалось Южное болото. Но никакой уверенности в этом не было.
В 1946 г. появилась еще одна публикация, связанная с Тунгусским метеоритом. Это был научно-фантастический рассказ писателя А.П. Казанцева "Взрыв" [170], вышедший в журнале "Вокруг света". В этом рассказе и в поставленной Московским планетарием по сценарию Казанцева инсценировке "Загадка Тунгусского метеорита" развертывался следующий ход рассуждений.
В центре исследованной Л.А. Куликом области сплошного вывала леса имеется площадь радиусом примерно 5 км, где стоит "мертвый лес". Деревья там не были повалены, но с них были содраны сучья, ветви, крона, а кое-где и кора. Это означало, что ударная волна от взрыва действовала на эти деревья сверху вниз, а, следовательно, самый взрыв произошел не на земле, а в воздухе. На более отдаленные деревья ударная волна действовала под углом и валила их, а с тех, что были расположены непосредственно под точкой взрыва, она сдирала ветви и крону, но повалить эти деревья не могла.
Случаи взрывов метеоритов в воздухе науке в то время были неизвестны1. Было множество случаев их дробления в воздухе с образованием метеоритных дождей (примером мог служить тот же Сихотэ-Алинский железный метеоритный дождь), но это были не взрывы. Это дало А.П. Казанцеву основание объявить Тунгусский метеорит... межпланетным кораблем, прилетевшим с Марса, но потерпевшим аварию вблизи Земли, на высоте 5-7 км, причем взрыв его был ядерным. И в самом деле, как вскоре выяснилось, по выделенной энергии Тунгусский взрыв значительно превосходил атомные взрывы, уничтожившие японские города Хиросиму и Нагасаки.
План лекции-инсценировки Московского планетария был такой [129,134]. Сперва на кафедру выходил лектор (Ф.Ю. Зигель или Б.П. Кащенко), рассказывавший то, что было известно к тому времени о Тунгусском метеорите. Затем на предложение лектора задавать вопросы выходил "студент" (его роль исполнял актер С.Ф. Конов), заявлявший, что взрыв Тунгусского тела произошел не при ударе о Землю, а в воздухе, и что этот взрыв был атомным. Далее выступали "профессор-физик" и "полковник-ракетчик" (их роли исполняли лекторы планетария Н.Н. Кравченко и Ю.Ф. Метт). Первый рассказывал о физике атомного взрыва, второй — о возможности межпланетных перелетов. "Полковник" предлагал гипотезу о межпланетном корабле, потерпевшем аварию. Публика все принимала за правду, некоторые приходили на инсценировку вторично и очень удивлялись, что выходят опять те же люди и произносят те же самые слова (правда, роль полковника в очередь исполняли два лектора: Ю.Ф. Метт и М.М. Дагаев).
С резкой критикой этой постановки выступили в мае 1948 г. К.П. Станюкович, В.В. Федынский и Е.Л. Кринов в газете "Московский комсомолец" [335]. Они уверяли читателей, что никакой "загадки" Тунгусского метеорита нет, что ученым все ясно. В ряде вопросов они сами перегибали палку и допускали заявления, в дальнейшем не подтвердившиеся. Так, массу Тунгусского метеорита авторы статьи оценили в 2000 т, его скорость — в 70 км/с (по И.С. Астаповичу), чему соответствует его кинетическая энергия 5х1022 эрг. Энергия взрыва оценена в 200 кт ТНТ, или 8х1021 эрг, что составляет 16 % общей энергии. Таким образом, массу Тунгусского метеорита авторы статьи [335] занизили на 3 порядка, а скорость завысили примерно вдвое.
Далее, стоячий "телеграфный лес" они объяснили явлением "взрывной тени" (минимум разрушений вблизи эпицентра взрыва) и рельефом местности, отсутствие осколков — переходом массы метеорита в пар при ударе о землю.
К.П. Станюкович и его коллеги упрекали А.П. Казанцева не только в "нелепой" и "антинаучной" идее прилета марсианского корабля и атомного взрыва, но и в пропаганде (в его рассказе "Взрыв" [170]) теории английского астронома Э.А. Милна о Большом Взрыве и расширяющейся Вселенной (в те годы это считалось "крамолой"). Быть может, именно это обстоятельство ускорило снятие постановки в Московском планетарии.2
Однако в защиту Казанцева и постановки Планетария выступил журнал "Техника—молодежи", опубликовавший в том же 1948 г. статью некой С. Баратовой "О фантастике и людях без крыльев" [23]. Последнее определение относилось к Станюковичу, Федынскому и Кринову. Художник журнала Н. Смольянинов изобразил наших ученых в виде пингвинов. Это вызвало у них не столько возмущение, сколько смех. А профессор И.С. Астапович послал в редакцию журнала "Техника-молодежи" письмо, в котором просил считать его "почетным пингвином". Подробнее об истории дискуссии по инсценировке "Загадка Тунгусского метеорита" рассказано в книге [129].
В 1950 г. с идеей, близкой к казанцевской, выступил писатель Б.В. Ляпунов [264]. Но если Ляпунов вскоре отошел от этой темы, то Казанцев, напротив, в многочисленных публикациях и устных выступлениях пытался уверить широкие круги населения нашей страны, что все это не фантазия, что так все и было на самом деле. Это вызвало появление в "Литературной газете" статьи ВТ. Фесенкова и Е.Л. Кринова "Тунгусский метеорит или ... межпланетный корабль?" [360] и ряда статей в журналах [227, 270, 361] с критикой высказываний Казанцева. Между тем, изложения идей Казанцева появились в зарубежных газетах и массовых журналах. Так, газета "Нью-Йорк Тайме" от 4 октября 1959 г. писала: "Советские ученые утверждают: взрыв 1908 г. был ядерным. При изучении загадочного взрыва в Сибири отмечена высокая радиоактивность. Гигантский ядерный взрыв внеземного происхождения мог иметь место над Сибирью 30 июня 1908 г." [478]. Таким образом, фантазии Казанцева были приписаны советским ученым.
Имея связи в высоких партийных и правительственных кругах, Казанцев легко преодолевал попытки ученых прекратить его бурную деятельность. Один высокопоставленный партийный чиновник попытался запретить проведение в Московском планетарии вечера с участием профессора К.П. Станюковича с разоблачением фантазий Казанцева и изложением научных представлений о Тунгусском метеорите (это было уже в 1960 г.). К счастью, у профессора Станюковича тоже была "заручка" в ЦК КПСС, так что вечер все-таки состоялся, но говорить разрешили ему одному, а трем лекторам планетария (в том числе и автору этой книги) выступать было запрещено.
В другой раз, читая лекцию о Тунгусском метеорите в Доме политпросвещения при Московском комитете КПСС, автор с удивлением узнал, что даже весьма ответственные работники МК КПСС серьезно относятся к идеям Казанцева и считают его "ученым".
Надо сказать, что семена (лучше сказать "плевелы"), посеянные Казанцевым, попали на благодатную почву. После упоминавшейся выше лекции К.П. Станюковича в Московском планетарии публика окружила его и забросала "проказанцевскими" вопросами. К.П. Станюкович и автор этой книги, став в буквальном смысле этих слов спиной к спине, едва успевали на них отвечать. Часть сторонников Казанцева "взял на себя" и увел в свой кабинет заведующий научно-методическим отделом планетария И.Ф. Шевляков.
На одной из лекций о Тунгусском метеорите в Московском планетарии автор получил такой вопрос: "Зачем вы все время говорите о метеорите, когда доказано, что это был межпланетный корабль?" Приходили многочисленные письма от советских и иностранных граждан примерно такого же содержания.
Разумеется, ученые не остались к этому безучастными. В ряде газет и журналов появились статьи академиков В.Г. Фесенкова и А.А. Михайлова, докторов наук К.П. Станюковича, В.В. Федынского, Е.Л. Кринова, научных работников В.А. Бронштэна, Б.И. Вронского, К.П. Флоренского с опровержениями взглядов и фантазий Казанцева и разъяснениями научной стороны вопроса. Эти статьи начали появляться в 1951 г., а пик полемики пришелся на 1959-1963 гг.
Весьма авторитетные организации (Всесоюзное астрономо-геодезическое общество, общество "Знание"), метеоритные конференции принимали специальные резолюции, осуждающие распространение идей Казанцева [312]. После 1963 г. накал полемики начал спадать.
Мы остановились столь подробно на истории выступлений А.П. Казанцева и полемики с ним ученых, потому что его идеи оказали, как ни странно, существенное влияние на ход дальнейших исследований Тунгусского явления. Это выразилось в следующем:
1) идея Казанцева о том, что взрыв Тунгусского тела произошел не при ударе о землю, а в воздухе, полностью подтвердилась в ходе дальнейших исследований (см. гл. VII). Абсолютно правильной была его аргументация в пользу надземного характера взрыва;
2) фантастические идеи Казанцева привлекли к исследованиям Тунгусского явления членов Комплексной самодеятельной экспедиции (КСЭ), а также А.В. Золотова. В результате многолетних работ этих лиц были получены разнообразные научные результаты, о которых будет рассказано ниже;
3) несомненно, стремление противопоставить фантазиям Казанцева научно обоснованные результаты исследований ускорило организацию экспедиций Академии наук СССР на место Тунгусской катастрофы, а также некоторые теоретические исследования.
Мы не останавливаемся здесь на выдвигавшихся Казанцевым доводах в пользу того, что взрыв был ядерным, и на доказательствах их несостоятельности, отсылая интересующихся к нашим книгам [37, 53], а также к гл. XV.
Вернемся к научным исследованиям конца 40-х и начала 50-х годов. В 1948 г. известный американский исследователь метеоритов, один из руководящих деятелей Американского метеоритного общества Линкольн Ла Паз [461] обратился к вопросу об энергии Тунгусского взрыва. Он использовал высказывание Фрэнсиса Уиппла при обсуждении доклада Л. Спенсера [496] о метеоритных кратерах на собрании Королевского географического общества в 1933 г.
Еще в 1929 г. крупнейший английский геофизик Гарольд Джеффрис [446] установил, что при мощных взрывах в атмосферу передается в сотни и тысячи раз больше энергии, чем в землю. На основании сравнения сейсмических и барографических записей при Тунгусском взрыве Фрэнсис Уиппл подсчитал, что на создание воздушных волн ушло приблизительно в 5000 раз больше энергии, чем на образование сейсмических волн. В 1930 г. он же [510] оценил энергию воздушных волн в Зх1020 эрг, энергию сейсмических волн он не оценивал. Но такую оценку сделал в 1933 г. И.С. Астапович [12], получив 1021 эрг. Используя оценку Астаповича и соотношение энергий воздушных и сейсмических волн, найденное Фрэнсисом Уипплом, Ла Паз оценил энергию воздушных волн в 5х1024 эрг, что на порядок больше современных оценок.
За это Ла Паз тут же получил "нагоняй" от Б.Ю. Левина [257], который посчитал легкомысленным применение соотношения Уиппла к величине энергии сейсмических волн, найденной Астаповичем. Значение энергии воздушных волн, по Ла Пазу, Левин считал завышенным в 5000 раз.
Работа Б.Ю. Левина [257] оставалась неизвестной Ла Пазу до 1968 г., когда о ней напомнил В.Г. Фесенков [432]. В 1968 г. Ла Паз ответил на критику Левина, изложив историю вопроса и обосновав свое право применять соотношение Уиппла к оценке энергии сейсмических волн, полученной Астаповичем [511].
Теперь для нас ясно, что Уиппл и Ла Паз в принципе были правы. Энергия воздушного взрыва переходит в первую очередь в воздушные волны, которые лишь часть своей энергии отдают волнам сейсмическим. По данным современных источников (см. [287]), оценка энергии воздушных волн, полученная Уипплом (3,2х1020 эрг), должна быть исправлена за эффект поглощения на пути от эпицентра к регистрирующим приборам, что доводит ее до 7,4х1021 эрг. Общая энергия Тунгусского взрыва, по тем же данным, составляет 8x1023 эрг, иначе говоря, в энергию воздушных волн переходит 1 % всей энергии взрыва.
В решении Четвертой метеоритной конференции, состоявшейся в Москве в мае 1952 г. [312], по поводу дальнейших исследований Тунгусского метеорита было записано:
"По изучению обстановки падения Тунгусского метеорита продолжить работы по уточнению траектории и орбиты на основании изучения физических характеристик в полете (Н.Н. Сытинская, АО ЛГУ) и при взрыве (Е.Л. Кринов, КМЕТ АН СССР); провести полевые исследования на месте падения как с воздуха, так и наземными методами (КМЕТ АН СССР). Привлечь специалистов (К.П. Станюкович и др.) для интерпретации фактических данных об обстановке падения Тунгусского метеорита и для обоснования теории метеоритных ударов и образования кратеров".
Во исполнение этого решения в июле 1953 г. в район катастрофы были командированы геохимик К.П.Флоренский3 и Л.Д. Кузнецова. По прибытии в Ванавару 17 июля они застали вместо бывшей фактории большой поселок со школой-десятилеткой. Многие жители Ванавары хорошо помнили Л.А. Кулика, личность которого приобрела там полулегендарный характер. Флоренскому удалось получить два самолета ПО-2, на которых он, Кузнецова, проводник Илья Джинкоуль и местный преподаватель Б.Е. Мартинович совершили несколько полетов. Было установлено, что старый вывал леса 1908 г. хорошо просматривается с воздуха, несмотря на выросший молодой лес. Подтвердился радиальный характер вывала, хотя наблюдались и отклонения от него. Было сделано несколько кругов над Южным болотом, но никаких следов погребенного кратера обнаружить не удалось.
Дальше группа Флоренского совершила несколько пеших маршрутов в район падения метеорита: от Ванавары по "тропе Кулика" к пристани метеоритной экспедиции на р. Хушмо, затем к Великой Котловине и Заимке Кулика. Там были осмотрены воронки-депрессии, в результате чего у Флоренского сложилось убеждение в их термо-карстовом происхождении.
Произведя осмотр местности и уточнив карту, составленную в свое время Е.Л. Криновым, группа К.П. Флоренского вернулась в Ванавару, а затем в Москву. Впечатления К.П. Флоренского были опубликованы только в 1955 г. [372]. О его поездке кратко упомянул В.Г. Фесенков, говоря о задачах исследования Тунгусского метеорита в докладе на Шестой Метеоритной конференции (май 1954 г.) [362]:
"В связи с этим снова возникает вопрос о том, какое вещество было принесено в почву в результате падения Тунгусского метеорита 30 июня 1908 г. Никаких следов подобного вещества, как известно, до сих пор не было обнаружено, может быть потому, что прежние экспедиции, работавшие под руководством Л.А. Кулика, искали только крупные массы этого метеорита, которые, по тогдашним представлениям, должны были находиться где-то на значительной глубине. Однако не подлежит сомнению, что огромная разрушительная энергия Тунгусского метеорита должна была прежде всего разрушить этот самый метеорит, что произошло бы уже на значительной высоте над земной поверхностью. В настоящее время снова поднят вопрос о продолжении исследования Тунгусского падения. Несмотря на прошедшие 45 лет, это представляется вполне возможным, как показало предварительное обследование района падения, произведенное летом 1953 г. К.П. Флоренским. Одной из первых задач будущей экспедиции должны быть сборы проб почвы с различных глубин для исследования вещества метеорита".
Экспедицию на место падения удалось организовать только в 1958 г. О ней будет подробно рассказано в гл. VII.
В начале 50-х годов были выполнены две работы, посвященные траектории и орбите Тунгусского метеорита.
Б.Ю. Левин [257] в своем докладе на Четвертой Метеоритной конференции (Москва, май 1952 г.) подверг критическому пересмотру вычисления орбиты Тунгусского метеорита, сделанные И.С. Астаповичем [12] и Е.Л. Криновым [225] на основании полученных ими траекторий4. Исправив некоторые ошибки в расчетах этих авторов, Б.Ю. Левин затем строго доказал, что вывод об обратном движении Тунгусского метеорита, столь часто применявшийся, в частности, И.С Астаповичем и В.Г. Фесенковым для обоснования кометной гипотезы его природы, совсем не обязателен. Именно, для траектории Астаповича обратные орбиты будут иметь место лишь для скоростей его входа в атмосферу, превышающих 35 км/с. Меньшим скоростям входа должны соответствовать прямые орбиты. В случае же траектории Е.Л. Кринова орбиты будут прямыми при любых скоростях, даже если гелиоцентрическая скорость метеорита была параболической. В последнем случае скорость входа составила бы 47 км/с.
Итак, для окончательного суждения об орбите Тунгусского тела нужно было сделать выбор между двумя траекториями (прочих вариантов траектории в то время не существовало). Попытку в этом направлении предприняла ленинградская исследовательница профессор Н.Н. Сытинская (1906—1974).
Н.Н. Сытинская [347] выбрала из многих показаний очевидцев Тунгусского болида те, которые давали возможность уточнить его траекторию на небе. Это были сообщения о пролете болида через зенит, его проектировании на Солнце, указания о вертикальном направлении траектории и некоторые другие. Были выбраны также свидетельства лиц, находившихся между обеими траекториями, дабы выяснить, слева или справа от зенита наблюдателя пролетел болид.
Результат работы Сытинской оказался совершенно неожиданным. В пользу той и другой траектории, а также против каждой из них говорило равное число свидетельских показаний, так что исследовательнице пришлось признать обе траектории равновероятными. Такими они и считались до 60-х годов. О дальнейших исследованиях в этом направлении будет рассказано в гл. XI.
1 По устному свидетельству Н.И.Федорова, Л.А.Кулик во время четвертой экспедиции 1939 г. высказывал мысль о том, что Тунгусский метеорит взорвался в воздухе. Документального подтверждения этой версии мы не имеем [174а].
2 В июле 1999 г. в газете "НЛО" № 29 появилась сенсационная публикация кандидата физ.-мат. наук В. Псаломщикова "Тайная экспедиция в район Тунгусского взрыва", в которой сообщалось, что в 1949 г. по личному указанию Л.П. Берии была организована секретная экспедиция в район Тунгусской катастрофы с целью проверить версию об атомной природе взрыва. Эта версия не подтвердилась. Все материалы экспедиции держались в строгом секрете. Статья написана по воспоминаниям одного из участников экспедиции С.П. Потапова.
3 Флоренский Кирилл Павлович (1915—1982), геохимик, ученик академиков В.И. Вернадского и А.П. Виноградова, сын известного философа и богослова П.А. Флоренского.
4 Здесь и далее речь идет о проекциях траекторий метеорита в атмосфере на земную поверхность.