Образование «рыхлого кольца» в древесине
При исследовании повреждений типа «лучистый ожог» был замечен еще один тип поражения, получивший название «рыхлое кольцо» (Воробьев и др., 1967). Известно, что на поврежденных пожаром деревьях послепожарные годичные кольца часто состоят из тонкостенных трахеид (Мелехов, 1948). На спиле эти кольца выглядят рыхлыми, и их гораздо труднее отшлифовать, т.к. они более мягкие, чем соседние кольца.
Характерность обнаруженных повреждений заключалась в том, что дерево, имеющее «рыхлое кольцо», иногда не несло следов пожара 1908 г. - не было пожарной подсушины, а в ряде случаев не было даже и нагара на стволе. Долгое время естественным объяснением возникновения такого повреждения было действие ударной волны, выразившееся в срыве всей или почти всей кроны дерева, дерево при этом заболевало и при росте формировало тонкостенные трахеиды (Плеханов, 1963). Встречалось это повреждение только на лиственницах, хрупкость ветвей которых общеизвестна. Некоторые исследователи отмечают связь между «рыхлым кольцом» и «лучистым ожогом», так, по данным Базыль и др. (1971) в восточной области зоны «лучистого ожога», где обнаруживается только очень слабый ожог, «рыхлое кольцо» отсутствует.
Изучением этого типа повреждений занимался А.Г. Карташев. Результаты его исследований не опубликованы, но мы получили его любезное согласие на публикацию необходимых нам материалов. На рис. 5 приведена карта-схема встречаемости «рыхлого кольца». Карташев подразделял «рыхлое кольцо» на два типа: 1 -й тип - это собственно «рыхлое кольцо», с отсутствием поздней древесины в 1908 г., и 2-й тип - группа тонких угнетенных годичных колец 1909 г. и нескольких последующих лет, которые тоже создавали впечатление «рыхлости». Поскольку причины, приведшие к «рыхлости» второго рода связаны, скорее всего, с обрывом кроны и болезнью дерева на период ее восстановления, то для нас этот тип «рыхлости» не интересен. На карте-схеме границ термических поражений (рис. 7) контуром показана область, где, по данным Карташева, встречается «рыхлое кольцо» 1 -го рода.
Рис. 7. Карта-схема термических повреждений. 1- граница вывала; 2 - граница катастрофного пожара по Абрамову; 3 - граница сильного «лучистого ожога»; 4 - граница слабого «лучистого ожога»; 5 - граница «светлого пятна», 6 - граница «птичьего коготка»; 7 - граница «рыхлого кольца»
Микроскопическое исследование поражения показывает, что тонкостенные трахеиды образовывались только в 1908 г. (Ваганов и др., 2003), что противоречит гипотезе образования этого поражения вследствие срыва кроны. В самом деле, на следующий после катастрофы год дерево также стояло без кроны, однако стенки осенних трахеид в кольце 1909 г. уже нормальные. Кроме того, «рыхлое кольцо» встречается не по всей области вывала леса, а только в прицентральной ее части, что также говорит против упомянутой гипотезы.
Более соответствует фактам гипотеза гибели хвои вследствие ее перегрева от теплового воздействия, высказанная в работе Воробьева и др. (1967). В этом случае уже в тот же год лиственница дает новую хвою (Щербаков и др., 1979), хотя и в меньшем, но достаточном количестве для формирования тонкостенных трахеид. На следующий же год хвоя формируется в обычном порядке, и образуются нормальные трахеиды. Там же, где мощность излучения была недостаточной для гибели хвои, дерево, даже в случае срыва части кроны, продолжало формировать нормальные трахеиды. Становится понятным также, почему «рыхлое кольцо» встречается за пределами зоны «лучистого ожога» и, возможно, зоны пожара 1908 г. - для гибели хвои нужна меньшая энергия излучения, чем для зажигания леса. К твердо установленным фактам по поражению «рыхлое кольцо» можно отнести следующие: поражение этого типа встречается только на лиственницах; поражение проявляется только в 1908 г.; поражение характеризуется тем, что дерево не сформировало осенних толстостенных трахеид; поражение встречается на большей территории, чем поражение типа «лучистый ожог». Вопрос о том, все ли лиственницы внутри некоторой зоны несут это повреждение (а так и должно быть при правильности гипотезы о лучевом нагреве хвои), остается пока открытым. Данные Карташева, который приводит на схеме точки с отсутствием поражения внутри области с поражениями, должны быть перепроверены, поскольку наличие «рыхлого кольца» определялось в этой работе в полевых условиях визуальным осмотром подруба дерева, а это не только могло, но и должно было привести к многочисленным ошибкам в диагнозе. Без микроскопического анализа очень легко принять позднюю древесину 1909 г. за таковую 1908 г., а точный подсчет годичных колец в поле, по нашему богатому опыту, невозможен.
Отметим также, что область «рыхлого кольца», полученная Карташевым, не является достаточно достоверной в ходе работ по пожарным подсушинам обнаружено «рыхлое кольцо» во многих местах за ее пределами.
Контур поражения типа «рыхлое кольцо» может иметь для гипотезы светового ожога ключевое значение, поскольку устанавливает границу строго определенного количества световой энергии, достаточной для подогрева хвои на определенную температуру.
Работу по «рыхлому кольцу» следует продолжить с более детальным методическим обоснованием и с обязательной камеральной обработкой спилов.
Консервация древесины погибших деревьев
Известны два замечания о хорошей консервации стволов древесины - одно из доноса Темникова (1929), который полагал причиной хорошей сохранности выделение деревом консервантов под действием пожара, второе -из коллективного ответа участников Метеоритной экспедиции на этот донос: «... предположим, что ожогу ураганом раскаленных газов Темников противопоставляет земной пожар, то на это можно сказать, что, во-первых, общий вид подвергшейся ожогу центральной площади радиального бурелома не отвечает обычному виду лесных (таежных) пожаров, а во-вторых, мы не знаем другого случая, когда бы после лесного пожара почти нацело умертвившего тайгу, сухой лес 22 года оставался бы на корню с такой высокой степенью сохранности, не посиневший, с янтарно-желтой древесиной, чтобы из этого леса можно было брать сряду, как в живом лесу, материал (теперь сухой, конечно), для построек, поделок и великолепных дров».
Темников приводит и соответствующий аргумент в пользу своей трактовки - более или менее сохранялась нижняя часть сухостоя, вершины же перегнивали и отваливались. Прямого ответа Кулика на этот аргумент нет, но из общего смысла ответа ясно, что аргумент он считал ошибочным.
Автору довелось поработать со специалистами лесоведами и пожароведами в районе эпицентра. Они необычайно энергично отрицали возможность сохранения коры на столбах-лиственницах более 80 лет после пожара («Такого не может быть!»), и только специальная проведенная проверка того, что указанные лиственницы погибли именно в 1908 г., убедила их в этом. При этом специалисты сделали вывод о том, что пожар привел к консервации древесины и коры.
Механизм консервации древесины до сих пор не вполне ясен, однако детальных исследований на эту тему не делалось.
Образование «светлого пятна»
Как показали исследования (Кривяков, 2005), светлое пятно на космоснимке в районе эпицентра и отдельные пятна за пределами зоны пожара имеют одну и ту же причину - преобладание лиственничного древостоя в верхних ярусах леса. Такое преобладание может быть достигнуто по естественным причинам (более подходящие условия для лиственниц и менее подходящие для других пород), что мы и наблюдаем в виде отдельных светлых пятен на космоснимках за пределами пожара и вывала. В нашем же случае светлое пятно не совсем обычно в этом смысле -оно занимает почти сплошную область овальной формы, имеет симметрию с осью, совпадающей с проекцией траектории, а главное, светлое пятно занимает разные по природным условиям участки. Например, долину ручья Чургим от устья до водопада; вершину г. Снядецкий; большинство склонов гор, образующих Великую котловину, и т.п. Ясно, что на всех этих разных участках не может преобладать одна и та же порода деревьев, если не было какой-то причины, обусловившей это преобладание.
Уже отмечалось, что в прицентральном районе произошла массовая гибель всех пород деревьев, однако выжили многочисленные лиственницы как в виде отдельно стоящих деревьев, так и целыми рощами. Лесовозобновление на этой территории происходило преимущественно за счет лиственницы, что и обеспечило ее преобладание в первом и втором ярусе современного леса независимо от условий местообитания. Иными словами, область преобладания лиственницы (т.е. «светлое пятно»)— это и есть область массовой гибели леса в пожаре.
Границы термических повреждений разных типов
Обратимся теперь к территориальному распределению разных типов поражений леса. В литературе опубликовано несколько вариантов границ пожара 1908 г. и примерно по одной карте-схеме на некоторые поражения.
Границы «птичьего коготка»
Максимально высокое положение «птичьего коготка» на стволах - 15—20 м и более встречается вокруг эпицентра на расстояниях до 3—4 км. Более низкое расположение, до 15 м, прослеживается еще на 2-3 км дальше, а затем высота «птичьего коготка» падает до 4-6 м и интереса не представляет, поскольку такая высота обгорания сучков характерна для обычного низового пожара.
Границы зоны встречаемости «птичьего коготка» можно указать пока только в юго-западном и северовосточном направлении. На юго-западе она совпадает с границей «светлого пятна», а в северо-восточном направлении значительно короче -за г. Фаррингтон «птичий коготок», согласно данным Несветайло, не встречается, хотя «светлое пятно» тянется еще на 5-6 км. В остальных направлениях полная неопределенность - слишком мало пробных площадей для построения границы этого типа поражения. Работу по картированию этого поражения следует продолжить.
Границы массовой гибели живого древостоя, уцелевшего после ударной волны
Специальной работы по определению этой границы не проводилось, но в период работы по пожарным подсушинам нам приходилось искать пережившие катастрофу деревья для закладки пробных площадей, и было замечено, что массовое выживание тонкомерных в 1908 г. деревьев начинается примерно в 4-8 км от эпицентра, внутри же этой зоны выживали только небольшие рошицы деревьев, расположенные в сырых местах. При работе по определению природы «светлого пятна» это наблюдение подтвердилось и, кроме того, сложилось впечатление, что «светлое пятно» как раз и есть зона массовой гибели деревьев в пожаре. Преобладание лиственничного древостоя в первом и втором ярусах леса на «светлом пятне» (см. выше) только подтверждает это впечатление.
Для более уверенных утверждений необходимо провести дополнительные полевые работы.
Границы опаления коры докатастрофного сухостоя и живых деревьев
Эту работу можно было выполнить в первые метеоритные экспедиции. В настоящее время кора на деревьях сохранилась до небольшой высоты - 2-4 метра, выше встречается только случайно, если, например, ей не дает упасть группа сучков. Восстановить параметры этого поражения (высоту, направленность, территориальное распределение) уже не удастся.
Кулик описывает границы этого поражения так: «Вся бывшая растительность, как котловины, так и окрестных гор, а также в зоне нескольких километров вокруг них несет характерные следы равномерного сплошного ожога» (Кандыба, 1998). Это описание границы хорошо согласуется с границей «светлого пятна», и такое совпадение вряд ли случайно. Кринов распространяет «область ожога» значительно дальше, но не совсем непонятно, что он имеет в виду под «областью ожога».
Границы «рыхлого кольца»
Установленные Карташевым границы «рыхлого кольца» показаны на рис. 5, напомним, однако, что эти границы не точны - автор наблюдал «рыхлое кольцо» за пределами зоны, указанной Карташевым. Отметим только, что зона «рыхлого кольца» вытянута вдоль траектории 111°, крупнее зон сильного «лучистого ожога», «птичьего коготка» и «светлого пятна» и меньше зоны пожара 1908 г. В отличие от зоны пожара область «рыхлого кольца» не имеет крыльев.
Границы «лучистого ожога»
По данным каталога (Ильин и др., 1975) граница сильного «лучистого ожога» с диаметром пораженных ветвей 8 мм и более - это почти правильный круг радиусом 4 км, только одно дерево на северо-востоке придает этой области сходство с бабочкой вывала. По данным, не вошедшим по какой-то причине в каталог, зона слабого «лучистого ожога», с диаметром обожженных ветвей до 3 мм, - это правильный овал с осью симметрии 95° и размерами примерно 14 х 20 км.
Границы катастрофного пожара по посушинам
На рис. 7 приведена схема распространения поражений, вызванных ударной волной при взрыве ТМ и границы пожара 1908 г. по данным Абрамова и др. (2003). На рис. 6 приведены границы пожара по данным разных авторов (Бережной и др., 1964; Абрамов и др., 2003). При определении границ пожара разные авторы использовали разные методики, чем и объясняется различие в полученных результатах.
Бережной и Драпкина на основе анализа карты лесов района и полевых измерений возраста пожаров с точностью до 5 лет оконтурили пожар 1908 г. по границам лесотаксационных выделов, имеющих на пробных площадках пожар около 1908 г. Контур имеет выступы в северо-восточном, южном и юго-западном направлениях. Характерные размеры этих выступов 10-20 км и, если исходить из реальности указанной области, мы можем принять их за фронт и фланги распространяющегося катастрофного пожара с общим направлением движения на юг или юго-юго-восток. Время существования такого пожара - несколько дней. Авторы работы, однако, подчеркивают, что в камеральных условиях им удалось определять даты пожаров с точностью до 2-3 лет, иными словами, ТОЧНАЯ ДАТА пожаров в некоторых случаях была НЕ 1908 г., поэтому и построенная ими область охватывает несколько пожаров, близких по дате к катастрофному.
Курбатский, обследуя с вертолета местность в районе катастрофы, обнаружил признаки распространения верхового пожара в виде дугообразных полос и опушек старого леса (Курбатский, 1964). Дата пожара, вызвавшего образование этих признаков, не проверялась, наземными маршрутами обследованы только склоны высот вокруг Южного болота и местность, примыкающая к тропе Кулика южнее р. Хушма. Фуряев на основании обследования 18 пробных площадей построил несколько иную границу пожара, но количества его пробных площадей явно недостаточно для построения достоверного контура пожара 1908 г. Этими и другими ранними исследователями пожара установлены следующие факты:
в центральной зоне пожара произошло массовое отмирание устоявших на корню деревьев, с отпадом, характерным для сильного низового или верхового пожаров;
наблюдаемое расположение сохранившихся старых деревьев исключает предположение об экранировании рельефа, нет признаков экранирования деревьев и ветвей у одного дерева, поэтому единовременного воспламенения хвои от лучевого ожога быть не могло.
в центральной части пожара сохранились рощи, не несущие следов пожара (под Вюльфингом), рощи, несущие следы слабого низового пожара (в сырых местах с редким тонкомерным докатастрофным древостоем), и рощи, несущие следы среднего или сильного пожара (в обычном лесу, но в сырых местах);
пожар 1908 г. охватил участки разновозрастных насаждений, сформированных за счет серии докатастрофных пожаров, степень «пожарной зрелости» на этих участках сильно отличается друг от друга.
Более детальное изучение границы пожара предпринято группой исследователей под руководством Абрамова. Им удалось, используя точное определение даты пожара дендрохронологическими методами, построить контур пожара 1908 г. и доказать его нераспространение (возможно, слабое распространение) в южном направлении. Ими же было доказано наличие на территории вывала леса серии близких к 1908 г. пожаров, особенно обильных после катастрофы.
Для определения границ пожара 1908 г. ими были заложены пробные площадки по радиусам от центра к периферии, на площадках делалось общее описание местности, докатастрофного и послекатастрофного леса, вывала леса. При обнаружении признаков пожара (нагар на стволах) брались спилы с деревьев, имеющих пожарные подсушины. Приблизительное определение даты пожара осуществлялось на месте путем подсчета годовых колец, точное - при камеральной обработке спилов дендрохронологическими методами.
В ряде случаев были найдены деревья, имеющие трещину в стволе, датируемую 1908 г. Микроскопический анализ трещин показал, что их образование произошло в момент, когда было сформировано примерно 2/3 ранней древесины. Для изучаемого района формирование ранней древесины начинается к 1 июня, заканчивается в среднем к 15 июля, а формирование поздней древесины заканчивается в среднем к 1 августа. Таким образом, время образования трещин приходится на конец июня - начало июля и хорошо совпадает с моментом катастрофы.
Обилие локальных пожаров, близких к 1908 г. следует, по-видимому, связывать с возникшими после вывала леса благоприятными условиями возникновения пожаров. С другой стороны, большое количество локальных пожаров и их малая площадь говорят о неблагоприятной обстановке для распространения пожаров. Можно предположить следующий механизм, увязывающий оба этих положения: вывал увеличил валеж и уменьшил экранирование дернины и почвы от прямой солнечной радиации, что усилило просушку горючих материалов и облегчило возникновение локальных пожаров от ударов молний. В то же время увеличилось обводнение почвы на плоских и пологих участках за счет нарушения водного баланса почв, что создало неблагоприятные условия для распространения пожара на таких участках. Кроме этого, следует иметь в виду и вывод группы Абрамова о создании природной минерализованной полосы вследствие вывала леса, являющейся препятствием для распространения пожара. Таким образом, локальные пожары возникали часто, но ограничивались небольшой территорией.
Основным отличием результатов этих работ от результатов работ 60-х и 70-х годов (Курбатский, 1964; Фуряев, 1975) является установление следующих фактов:
интенсивность пожара на большей его территории оценивается как слабая;
в периферийной части зоны пожара участки низового пожара слабой и средней интенсивности чередуются с участками, на которых пожарных подсушин не обнаружено (отсутствие пожара или беглый пожар);
пожар не распространялся и затух там же, где и возник. Возможно только небольшое его продвижение в южном направлении на несколько километров;
конфигурация границы пожара не связана ни с топографией района, ни с гидросетью; контур, охватывающий область пожарных очагов, подобна «бабочке» вывала;
во время пожара имел место слабый ветер северных румбов;
после катастрофы в течение ряда лет на территории вывала леса возникали многочисленные локальные пожары; пожары, имевшие место по показаниям очевидцев в устьях рек Хушмо и Нижняя Дулюшма, не оставили следов в виде подсушин. Вероятно, либо это были беглые пожары, либо пожаров в этих местах не было вовсе, а показания очевидцев инициированы сносом дыма от катастрофного пожара в юго-восточном направлении.
Угасание пожара в месте его возникновения свидетельствует о плохих условиях для распространения пожара. Косвенно это подтверждается и особенностями поражения типа «птичий коготок» (возможно, катастрофе предшествовал либо небольшой дождь, либо обильная роса, см. выше). Практически на всей территории пожара, за исключением его прицентральной части, прослеживается только слабый пожар.
Кажущееся противоречие между фактами (и сильный, и слабый пожар в центральной части) автор попытается снять ниже.
Границы «светлого пятна»
Четко очерченная внешняя граница «светлого пятна» имеет правильную овальную форму, говорит о внешнем осесимметричном воздействии, приведшем к гибели леса. Известно, что даже при самых сильных пожарах отпад сосны не бывает 100%-ным, всегда остаются хотя бы отдельные выжившие экземпляры в силу случайного распределения горючих материалов в лесу, влажности и особенностей рельефа. Значит, гибель сосны была обусловлена не столько пожаром, сколько фактором, для которого безразличны и особенности рельефа, и влажность, и распределение горючих материалов в лесу. Таким фактором могло быть только световое излучение при взрыве ТМ. Сосна и кедр погибли от перегрева ее хвои еще до возникновения пожара, довершившего уничтожение всех остальных пород деревьев.
Таким образом, «светлое пятно» - это фотография области, получившей определенную световую энергию, достаточную для прогрева хвои сосны и кедра до критических температур, при которых хвоя гибнет.
Соответствие гипотез о причинах пожара известным фактам
Гипотеза Кулика - действие раскаленных газов
Первую гипотезу о возникновении пожара высказал Кулик. Он связывал возникновение пожара с действием урагана раскаленных газов, образовавшихся при пролете метеорита. Основанием для такой гипотезы послужили некоторые параметры ожога растительности, наблюдавшиеся Куликом, а именно: сплошность опаления коры живых и мертвых деревьев, вне зависимости от рельефа местности, большая высота опаления коры, чего не бывает при обычных низовых пожарах, легкое опаление мха на изолированных островах, приуроченность центра пожара к центру радиального вывала леса.
Наличие переживших катастрофу рощ деревьев Кулик объяснял экранировкой от действия раскаленных газов неоднородностями рельефа и интерференцией волн. Оставив в стороне интерференцию (деревья валит не ударная волна, а ураганный ветер за ней), посмотрим, соответствует ли положение уцелевших рощ гипотезе об экранировке. Карта-схема рощ была опубликована (Зенкин, 1963), мы повторяем ее на рис. 8. В прицентральной части большинство рощ сохранилось на внутренней (!) стороне гор, образующих Великую котловину, т.е. эти рощи не были защищены склонами холмов. Часть рощ лежит в распадках между холмами, причем распадки направлены примерно в сторону эпицентра. В таких местах ураганный ветер, расходящийся из центра, мог только усиливаться, и шансы выжить у деревьев только уменьшались.
На обратных же склонах Великой котловины исследователи отмечают полное отсутствие переживших деревьев: так, группа «ожогистов» не смогла найти деревьев к востоку от котловины (Базыль, 1971) на расстоянии около 6 км. Автором обследованы внешние склоны Великой котловины в южном направлении, и тоже ни одного живого дерева, даже на очень крутых склонах, являющихся прекрасной защитой от действия Куликовских раскаленных газов, не было обнаружено.
Рис. 8. Выживший лес в прицентральной части: направления пожарных подсушин, 2 - выжившие кедры, 3 - эпицентр; 4 - роща под г.Вюльфинг; 5 - рощи лиственниц
Противоречат гипотезе раскаленных газов и параметры «птичьего коготка». Согласно Кулику, при изломе ветви обязателен ожог («нет излома без ожога»), тем более он обязателен на тонких ветвях, расположенных высоко на стволе дерева. Реальные же параметры «птичьего коготка» говорят совсем об обратном, ожог этого типа может быть на нижних обломанных ветвях и не быть на верхних, несмотря на то, что нижние сучки много толще верхних. Автор проверял зависимость максимальной высоты «птичьего коготка» от местоположения на склоне, передвигаясь от долины Хушмо на север по крутому склону горы, расположенной в южной части цепочки гор, образующих Великую котловину. Оказалось, что на всем склоне горы (высота горы по трассе 100 м, расстояние от подножия до вершины - 500 м) высота встречаемости «птичьего коготка» не менее высоты любого дерева (на всех стволах поражение прослеживалось до вершины), а вот на практически плоской вершине горы высота поражения сразу упала до 10-6 м, а через 200 м хода на север встретилась роща докатастрофных деревьев, где поражение прослеживалось на высоте не более 2-4 м (низовой пожар средней интенсивности). Действием раскаленных газов, идущих от эпицентра в стороны, этот факт объяснить не удается.
Уже упоминалось выше о том, что Вронский, обследуя отдельно стоящие в болотах лиственницы, не нашел на них никаких следов опаления или ожога коры, что также говорит против гипотезы Кулика.
Гипотеза Цынбала—Шнитке—взрыв газовоздушной смеси
Предполагается, что падение метеорита диспергировало в атмосферу твердые, жидкие или газообразные органические вещества, которые, смешавшись с воздухом, образовали взрывчатую смесь. Зажигание этой смеси вызвало детонацию и последующее расширение раскаленных газов, возможно в режиме догорания, не прореагировавших еще веществ.
По термическому воздействию на лес эта модель не отличается от модели Кулика - действия раскаленных газов, и вся критика предыдущей модели применима и здесь.
Авторы гипотезы особо отмечают, что им удалось наконец-то объяснить, почему поражения типа «лучистый ожог» не направлены в некоторый общий центр (светящееся облако). Оказывается, при их модели такого требования просто не возникает- поражаются те ветви, у которых кора тоньше или повреждена взрывом.
Заметим, однако, несоответствие этой гипотезы параметрам области поражения концов живых ветвей. В самом деле, «слабое» повреждение типа «лучистого ожога» отмечается именно как поражение концов тонких ветвей на периферии зоны «лучистого ожога». При этом диаметры пораженных участков ветвей - 2-3 мм. В то же время на более близких расстояниях внутри зоны ожога находятся деревья, вовсе не несущие поражения на ветвях, хотя и имевшие в 1908 г. такие же тонкие ветви. Попытки объяснения «пятнистости» «лучистого ожога» неравномерным распределением диспергированного горючего материала в воздухе не могут быть приняты, поскольку характерные размеры неоднородностей диспергирования горючих материалов должны составлять первые десятки метров, что при энергетике Тунгусского метеорита невозможно.
Гипотеза Соляника - электрический разряд
Предполагается (Соляник, 1980), что при движении тела в атмосфере на нем накапливается достаточный заряд для осуществления электрического пробоя, который и вызвал образование «птичьего коготка». Автор не разворачивает эту идею достаточно подробно, но можно понять, что возникновение пожара могло произойти от подобных пробоев.
Нужно отметить, что детальное исследование «птичьего коготка» было осуществлено позже, и Соляник не мог знать, что «птичий коготок» встречается только на сухих в 1908 г. сучках, а на живых в 1908 г. ветвях никакого ожога торцов обломанных ветвей не наблюдается. Понятно, что электрический разряд по сырому дереву более вероятен (проводник), чем по сухому (диэлектрик), поэтому связывать «птичий коготок» с электрическим разрядом нельзя. Что касается возможности зажигания леса от множества молний, могущих возникнуть при электрической модели, то желательно было бы проведение соответствующих исследований, доказывающих наличие таких молний во время катастрофы. Исследования, проведенные группой школьников под руководством Ромейко (Расторгуева, Ромейко, 1999), очевидно, страдают методической недоработкой - нет критериев отличия механической трещины от морозобоиной, а морозобоиной от молниевой, не проводилась датировка образования повреждения дерева и т.д., и т.п.
С аналогичной идеей электрического разряда выступил Галанцев (2001). Согласно его представлениям при взрыве ТМ образовалось заряженное облако, которое при определенных условиях (касание земли) могло образовать поражение «птичий коготок». Галанцев провел эксперименты по определению условий возникновения разряда, в том числе и определил токи и времена, необходимые на обугливание кончиков сырых ветвей лиственниц. К сожалению, он, по-видимому, не знаком с работой (Несветайло, 1986), иначе использовал бы для зажигания не сырые ветви, а сухие сучки, тогда и результаты измерений были бы иными.
Таким образом, для определения причины пожара гипотеза электрического разряда (пробоя) не годится - пока не найдено ни одного факта, говорящего о существовании электрического разряда при Тунгусской катастрофе.
Гипотеза светового излучения
Предполагается, что доля выхода энергии ТМ в излучение был достаточно высоким, чтобы вызвать воспламенение горючих лесных материалов, что и привело к образованию пожара и, возможно, к некоторым типам термических повреждений леса. (Автора этой гипотезы выявить не удалось, по-видимому, это общепринятая точка зрения с начала послевоенных исследований, истоки этой точки зрения в гипотезе Казанцева о космическом корабле).
До установления факта нераспространения пожара и определения его границ никаких трудностей эта гипотеза не испытывала, сейчас же трудности появились.
Для объяснения возникновения пожара с помощью этой гипотезы необходимо, чтобы энергия, переданная горючим лесным материалам, превышала некоторую минимальную пороговую величину. Такая минимальная пороговая величина была найдена Курбатским в опытах по зажиганию разных лесных материалов: оказалось, что минимальная величина энергии зависит от длительности светового воздействия, при длительности воздействия 2 с необходим поток энергии 3,0 кал/см2/с (6 калорий на 1 см2), а при длительности 10 с необходим поток 1,3 кал/см2/с (13 калорий на 1 см2).
С другой стороны, известно, что кедр, ель и сосна погибают, если гибнет их хвоя (Курбатский 1964). В центральной части пожара найдены живые деревья указанных пород, не экранированные местностью от излучения. Это налагает верхний предел на энергию светового излучения. Курбатский указывает следующие экспериментальные величины потоков зажигания хвои: при экспозиции 2с~7,5 кал/см2/с (15 калорий на 1 см2), а при экспозиции 10с-5кал/см2/с (50 калорий на 1 см2).
Таким образом, выбрав некоторую верхнюю границу световой энергии в эпицентре пожара (в зависимости от длительности излучения) и задавшись высотой взрыва, можно определить максимальное расстояние, на котором возможно воспламенение. Для грубой оценки воспользуемся обратной квадратичной зависимостью энергии от расстояния:
ER/E0 = R02/R2,
откуда
R=(ER/E0)-1/2xR0.
Тогда при экспозиции 2 с получим R = 15,8 км, а при экспозиции 10 с R = 19,6 км (на самом деле расстояния будут немного меньше за счет поглощения излучения атмосферой) откуда радиусы зоны первичного воспламенения должны быть соответственно не более 12,2 км и 16,8 км.
Посмотрим, как это соотносится с границей пожара. Если за зону первичного воспламенения принять круг максимального диаметра, который можно ВПИСАТЬ в область пожара, то получим радиус 15 км, и нам придется объяснять, почему пожар распространился в одно и то же время практически в противоположных направлениях (северо-восточное и южное крыло пожара). Если же за зону первичного воспламенения принять круг максимального диаметра, который можно ОПИСАТЬ вокруг пожара, то получим радиус 20 км, и нам придется объяснять, почему нет следов пожара в большей части периферии зоны первичного воспламенения.
И в том, и в другом случае нужно будет объяснить, почему центр пожара оказался смещенным в юго-востоку на значительную величину - 8-12 км от центров областей прочих термических повреждений. Нисколько не лучше обстоит дело, если принять форму зоны первичного воспламенения овальной - все равно остаются необъясненными два крыла пожара в северо-восточном и южном направлении. Южное крыло еще можно попытаться объяснить распространением пожара (при доказанном тезисе о нераспространении его!), тем более что доказан приземный ветер во время пожаров северных направлений. Но северо-восточное крыло распространением пожара объяснить уже не удается. Приходится искать другие причины, объясняющие полученный контур пожара при теоретической круговой (или овальной) зоне первичного воспламенения.
Более всего контур пожара схож с контуром «бабочки» вывала, поэтому и следует привлечь к рассмотрению ударную волну. Сама по себе ударная волна зажигания леса не производит - слишком мал перепад температур (две-три сотни градусов) в ударной волне и слишком короткое воздействие она может осуществить (доли секунды). Однако за ударной волной движутся массы воздуха (ураганный ветер), способные переносить загоревшиеся от излучения лесные материалы. Можно предположить, что зона первичного воспламенения леса была достаточно компактной, имеющей форму круга или овала, центр этой зоны был приурочен, как и полагается, к эпицентру по вывалу. Загоревшиеся же лесные материалы из этой зоны первичного воспламенения были разнесены ураганным ветром от взрыва метеорита на достаточно большие расстояния, чтобы сформировать вторичную зону зажигания леса. В этом случае вторичная зона зажигания леса (она же зона пожара, поскольку пожар не распространялся!) будет подобна фигуре вывала леса, что мы и имеем.
Таким образом, при правильности гипотезы разноса горящих материалов ураганным ветром зона зажигания леса световым излучением, т.е. зона первичного воспламенения, лежит внутри зоны пожара и может иметь конфигурацию, сильно отличающуюся от конфигурации пожара 1908 г., а именно, иметь круглую или овальную форму и располагаться вокруг эпицентра.
Гипотезы геологические
В последнее время появилось много моделей Тунгусской катастрофы, обосновывающих земную природу явления (Николаев, 2001; Ольховатов, 2001 и др.). Если бы авторы этих гипотез не начинали с полного отрицания пролета крупного болида и других «неудобных» для их гипотез фактов, можно было бы проанализировать соответствие этих гипотез фактам о термических повреждениях леса. Но поскольку сами авторы не озабочены прочным фактическим фундаментом для своих гипотез, то и мы не будем терять время и оставим анализ гипотез самим авторам.
Общая картина катастрофного пожара с учетом всех известных фактов
Прежде всего, следует выбрать модель первичного воспламенения леса, и здесь важно не ошибиться, поскольку все остальные рассуждения будут так или иначе основаны на этой модели.
Парадокс возникновения пожара
Анализируя возможные причины воспламенения тайги, Курбатский приходит к выводу о невозможности варианта воспламенения хвои от действия светового излучения, поскольку в этом случае не могли сохраниться живыми сосна, кедр и ель (роща этих деревьев имеется под Вюльфингом). Он останавливается на варианте воспламенения сухого мха и опада, поскольку для этого нужны существенно меньшие энергии. Область первичного воспламенения по Курбатскому не могла быть большой, в противном случае нагревание хвои сосны, кедра и ели до 60° неминуемо привело бы к гибели дерева. Нам же известно о существовании вблизи эпицентра рощи таких деревьев под г. Вюльфинг, и о двух кедрах на западном краю Южного болота, отсюда вывод - нагрева хвои деревьев под эпицентром до температуры 60° не было.
Другими словами, мы имеем два ограничения на энергию излучения: 1-е - ее должно хватить на нагрев до 270-300° элементов мха и опада, 2-е — ее не должно хватить на нагрев живой хвои более чем на 60°. Сделаем оценку на пересечение этих ограничений. Содержание влаги в живой хвое -130% от сухой массы хвои, содержание влаги в опаде и мхе - около 30% для утреннего времени. Допустим, что толщина элементов мха и опада в два раза тоньше хвои, тогда при нагреве в 270° мха и опада мы получим нагрев хвои в 4 раза меньше: в 2 раза за счет 100%-ной добавки массы и в 2 раза за счет утолщения. При температуре окружающей среды 20° прирост температуры живой хвои будет (270 - 20) / 4 = 62°, а температура по Цельсию 20+62 = 82°! Изменения исходных параметров расчета в пределах допустимых величин сильно картины не меняет.
Фактически здесь сформулирован парадокс Тунгусского пожара - первичного зажигания не могло быть, тем не менее мы наблюдаем его последствия в виде пожара. Рассмотрим парадокс подробнее.
Мы исходили из нескольких явных и неявных допущений, одно из которых не проверялось и не оценивалось. Мы допустили, что: а) нагрев хвои кедра, сосны и ели до 60° погубит дерево; б) никакой экранировки деревьев нет; в) будет обожжена вся хвоя дерева. Первое допущение, скорее всего, верно (Курбатский, 1964). Справедливость второго допущения для отдельно стоящих в болоте деревьев не вызывает сомнений, а вот для рощи деревьев под г. Вюльфинг сомнительна. Допущение о непременном нагреве всей хвои дерева сомнительно и в том, и в другом случае, по крайней мере, для деревьев с густой кроной и расположенных под эпицентром.
Парадокс может быть решен только в том случае, если удастся доказать гибель по крайней мере части кроны отдельно стоящих кедров на краю Южного болота и части крон кедров, елей и сосны в роще под г. Вюльфинг. Насколько нам известно, эту работу еще никто не проводил, и имеет смысл провести ее в ближайший полевой сезон. Если окажется, что повреждений крон не было, то придется изыскивать новый, не световой механизм первичного воспламенения леса.
Модель огненного шквала
Несмотря на существующий парадокс первичного воспламенения леса, попытаемся построить модель развития пожара, считая причиной возгорания излучение от взрыва Тунгусского метеорита.
Энергии излучения хватило на поджигание сухих лесных материалов (мох, опад) на некотором расстоянии от эпицентра. Форма области первичного воспламенения должна быть овальной, ось симметрии овала должна совпадать с проекцией траектории. Это же излучение должно было подогреть хвою деревьев до температуры, при которой начинается интенсивное выделение хвоей эфирных масел. Контур области с такой (не меньшей) температурой хвои примерно совпадает с контуром «светлого пятна» или чуть больше его. До прихода ударной волны возникли многочисленные очаги пожаров как в лесу, так и на торфяниках. В лесу загорелись сухой мох, опад и мелкие сухие веточки, на торфяниках - прошлогодняя трава и ягель.
После прохождения ударной волны ураганный ветер, движущийся за ней, растащил горящие лесные материалы по площади, контур которой совпадает с контуром пожара 1908 г. В сухих местах на окраине этой области занялись локальные пожары, часть которых потухла сама собой, часть дала беглый или слабый низовой пожар, а часть развилась в пожар средней и сильной интенсивности, в зависимости от процента вываленных с корнем деревьев (больше выворотней - слабее пожар) и «пожарной спелости» территории.
В прицентральной же части, где имел место либо обрыв крон ударной волной, либо массовый вывал леса, кроны деревьев, лежащие на земле, образовали сплошной ковер высотой 2-4 м легко воспламенимой нагретой и слегка подсушенной хвои. Продолжающееся выделение эфирных масел из хвои привело к усилению пожара, который из низового очень быстро перешел в специфический «приземный верховой» пожар. Обязательным условием такого перехода является густой докатастрофный древостой, способный при вывале или обрыве крон дать нужное количество горючих материалов (хвои). В местах действия такого пожара возникало пламя, высотой полтора-два десятка метров, что привело к образованию высокого нагара на устоявших стволах, их массовой гибели вследствие перегрева всего ствола и консервации древесины. В тех же местах, где преобладали разреженные тонкомерные древостой, легко перенесшие ударную волну и не давшие достаточного материала для формирования хвойного ковра, проходил обычный низовой пожар разной интенсивности, в зависимости от «пожарной спелости» леса.
Нагретый в таком интенсивном пожаре воздух должен был неминуемо сформировать конвекционную колонку, поддержанную к тому же всплывающим огненным шаром от взрыва ТМ. Поднимающиеся массы воздуха сформировали ветер, дующий со всех сторон к эпицентру пожара. Направленное движение воздуха еще более раздувало пожар, но не давало ему распространяться, поскольку ветер со всех сторон дул к центру. Это и есть собственно огненный шквал.
Вследствие такого ветра в области действия конвекционной колонки сформировались на деревьях подсушины, направленные в сторону эпицентра. По мере выгорания хвои подсушивались горючие материалы подстилки, а конвекционная колонка должна была дробиться на отдельные конвекционные колонки вокруг сопок. После выгорания хвои все сопки вокруг Великой котловины были охвачены мощным низовым пожаром, довершившим уничтожение леса на всех более или менее крутых склонах. Уцелели только отдельные деревья по краю болот, небольшие рощи в распадках между горами, и отдельные рощицы на сравнительно плоских сырых местах, если они находились среди разреженного древостоя.
В таком пожаре, особенно в самом его начале, направленное движение нагретых воздушных масс от периферии к центру должно было создать специфические тепловые повреждения леса даже у деревьев, стоящих несколько изолированно от основного лесного массива. Должна была нагреться хвоя сосен, кедров, елей до температуры гибели хвои, и даже та хвоя, которая оказалась экранированной от излучения, погибала в потоке теплого воздуха. Перегревались концы ветвей и тонкие вершины деревьев. Повреждение типа «лучистый ожог» на ветвях также мог быть вызван потоком теплого воздуха, а поражение должно было образовываться с наветренной стороны (максимальный прогрев в области срыва квазиламинарного обтекания на турбулентный). То есть большинство поражений будут направлены несколько вверх и в сторону эпицентра. В тех же случаях, когда пламя было достаточно близко от ветви, возможен и «обратный» ожог, т.е. расположение его снизу или в стороне, противоположной эпицентру.
Трудно сказать, сколько времени продолжатся огненный шквал, по-видимому, первые десятки минут. Массовая гибель сосны, за исключением рощицы под Вюльфингом, говорит о достаточно высокой температуре воздуха и достаточно длительном его воздействии на хвою сосны. Два кедра на краю Южного болота уцелели, по-видимому, потому, что воздушные массы, проходя несколько километров к эпицентру над Южным болотом, успевали несколько охладиться. Роща же под Вюльфингом находится в котловине, окруженной несколькими возвышенностями: с севера и запада самим Вюльфингом, а юга и востока небольшими сопками.
Интересно, что по краю зоны огненного шквала (зоны «светлого пятна») должна быть полоса шириной 2—3 км, где направления подсушин на стволах должны также указывать на эпицентр, поскольку в этих местах также 1ействовал направленный в эпицентр ветер. Автором обследованы небольшие области в северной, южной и юго-западной части вне зоны огненного шквала, и на всех участках это следствие подтвердилось.
Высота поражения типа «птичий коготок» в зоне огненного шквала должна зависеть от высоты пламени, что в свою очередь зависит только от густоты докатастрофного древостоя, а направления сучков, несущих это поражение, безразличны. В местах же разреженного древостоя высота обгорания сучков будет такой же, как и при низовом пожаре.
Проверка модели огненного шквала на соответствие фактам
Модель огненного шквала соответствует почти всем установленным фактам, перечисленным при описании типов повреждений (см. выше). Не удается объяснить следующие факты:
-
наблюдаются случаи «лучистого ожога» без отмирания конца ветви (если тепла набегающего потока воздуха хватило на нагрев ветви, то хватило бы и на нагрев тонкого конца ветви. Гипотеза лучевого ожога объясняет этот факт тем, что конец ветви был почти параллелен потоку света, потому и нагрелся);
-
поражение типа «лучистый ожог» может быть прерывистым (обычно толщина коры ветви плавно уменьшается и, если есть ожог под более толстой корой, он должен быть и под более тонкой, стало быть, перерыва быть не должно);
-
повреждения несут только часть ветвей дерева, причем в восточной части области поражений число пораженных ветвей падает до 5% (частичное поражение ветвей возможно только в том случае, если эти ветви - самые нижние).
Уточнить обстоятельства проявления этих фактов, к сожалению, сейчас уже невозможно, поскольку утеряны первичные дневники по ожогу и сами спилы. Можно только повторить полевые работы и выяснить, при каких условиях наблюдаются подобные повреждения. Вполне возможно, что изучение конкретных условий снимет несоответствие модели этим фактам. На ближайшие полевые сезоны такие работы запланированы.
Некоторые предсказания модели огненного шквала
Модель огненного шквала впервые была сформулирована в 1980 г. на рабочем совещании актива КСЭ. Тогда же были сделаны некоторые предсказания, не согласующиеся с имевшимися на то время результатами. В частности, был предсказан пожар за р. Кимчу, отмирание вершин деревьев при отсутствии следов пожара в зоне первичного воспламенения и некоторые другие.
Ниже приведем некоторые следствия модели огненного шквала, не проверенные до настоящего времени и сформулированные в последнее время:
-
На отдельно стоящих кедрах и в лесу под г. Вюльфинг должны обнаружиться термические повреждения в верхней части крон.
-
Ветви, несущие поражение типа «лучистый ожог», обязательно должны нести и поражение типа «отмирание концов ветвей».
-
Если обнаруживаются отмирания концов ветвей на некоторой большой высоте, то на всех ветвях ниже должно быть такое же поражение, и наоборот, если есть поражение на нижних ветвях, то оно не обязано быть на верхних ветвях.
-
Вокруг зоны огненного шквала («светлое пятно») должна существовать полоса шириной 2-3 км, где направления подсушин будут указывать на некоторый центр.
-
В зоне огненного шквала высота поражения типа «птичий коготок» будет коррелировать с показателем отпада.
-
Сильное поражение типа «лучистый ожог» может встретиться только на деревьях, расположенных либо в лесу, либо вблизи леса, и не может встретиться на деревьях, стоящих в болоте далеко от лесных массивов.
-
Сильное повреждение типа «лучистый ожог» должно встречаться чаще на нижних ветвях, верхние ветви должны нести более слабый ожог либо не иметь его вовсе.
Проверка этих следствий запланирована на ближайшие полевые сезоны. Некоторые вероятные последствия пожара и его возможная связь с другими изучаемыми явлениями.
Угольные шарики
Черные шарики, исследованные в 1983-1984 гг. по мнению авторов работы (Мульдияров, Сальникова, 1995), являются склероциями неизвестного науке гриба. Аргументом в пользу такого вывода служат:
биофильный элементный состав;
разные размеры шариков под вываленными деревьями и рядом с ними (разные экологические условия произрастания);
клеточная радиально-лучистая структура;
редко встречающаяся на шарике вмятинка, трактуемая как след крепления шарика.
В дополнение к физическим параметрам шариков, приведенных в статье Мульдиярова, Сальниковой (1995) приводим собственные измерения плотности шариков. Всего было сделано 9 измерений плотности с погрешностью ± 0,03 г/см3:0,46; 0,79; 0,87; 0,83; 0,87; 0,99; 0,88; 0,91; 0,72.
Все шарики с Чургимского торфяника, измерения плотности проводилось для сухого веса. Шарик под номером 1 (плотность 0,46) оказался весьма непрочным, легко размазался пальцем по бумаге с образованием черного следа. Среди исследованных образцов были шарики с двумя вмятинками.
Некоторое время автор этой работы тоже относил черные шарики к растительным объектам, тем более что подобные шарики, внешне ничем не отличимые от тунгусских, он лично собирал в причулымской тайге прямо с плодоножек какого-то растения. Единственное отличие - при надавливании иглой они не кололись, как тунгусские, а от них отделялись волокна, как бы опутывающие центральную часть шарика. Впоследствии была получена информация от Е.М. Колесникова о том, что подобные шарики найдены его французскими коллегами в районе сильного верхового пожара, и данные по шарикам пришлось пересмотреть.
В работе (Мульдияров, Сальникова, 1995) упоминается, что черные шарики найдены в скальных карманах. Если бы шарики генерировались растительностью (грибом), то непонятно, почему в скальных карманах, где экологические условия обитания не изменяются веками, число шариков не приближается к бесконечности? Непонятно также, почему горелые участки торфяника, видимые по сей день, не усыпаны шариками, а содержат их на единицу площади столько же, сколько их приходится на ту же единицу в погребенном горелом торфяном слое, хотя по данным этих авторов во втором случае генерация шариков в возможна только один-два десятка лет после пожара?
Элементный состав шариков имеет на 4% больше углерода, чем это характерно для клетчатки, откуда следует, что вещество шариков подверглось частичному пиролизу. Учитывая легкую воспламеняемость шариков, невозможно объяснить, почему же шарики не сгорели, если имел место пиролиз? Совершенно непонятно почему шарики, подвергшиеся пиролизу имеют столь однородную структуру по всему объему, и почему степень пиролиза совершенна одинакова для шариков любых размеров, от 50-100 микрон до 2 мм?
Пока не найден и не описан «неизвестный науке» гриб, генерирующий склероции из пиролизованной органики плотностью от 0,46 до 0,99 г/см3, попробуем дать другую модель образования шариков, основываясь на модели пожарного их происхождения.
Огненный шквал должен был проходить в условиях дефицита кислорода, что должно было привести в неполному сгоранию горючих веществ, выделению в атмосферу смолистых веществ и образованию обильной сажи. Сажа и микрокапли смолистых веществ находясь в нагретых воздушных слоях слипались, образовывая крупные капли, часть которых, в свою очередь, сталкиваясь в воздухе создавала парные, тройные шарики и прочую экзотику («цистерны», «груши», «караваи» и т.п.). Рано или поздно шарики выходили из теплого потока воздуха, остывали и выпадали на поверхность земли или торфяника, образуя более или менее одинаковые концентрации на единицу площади. Этим объясняется, почему в скальных карманах количество шариков не меняется со временем до бесконечного.
Сажа и смолы, образующие тело шарика, конечно же содержат в составе биофильные элементы.
Интересно, что в турбулентных потоках падающие частицы тем легче отклоняются от вертикали, чем меньше их размер. Последующий перенос шариков талыми водами также возможен на большее расстояние для более мелких шариков. Так можно объяснить, почему под упавшими в 1908 году стволами ниже концентрация шариков, а их размер мельче.
Что касается клеточной структуры, то слипание обмазанных сажей капелек смолы как раз и должно симитировать «клеточную» структуру шарика. Вмятинка же может образоваться по самым разным причинам - налипание кусочка органики с последующим разложением, воздействием проникшей внутрь воды при морозе и т.п. Причина радиальности «клеточной» структуры не ясна, и это единственное необъясненное свойство может стать камнем преткновения для пожарной модели происхождения шариков.
Несколько естественнее, чем в «грибной» модели, выглядят в составе шариков микрокристаллические включения (Мульдияров, Сальникова, 1995), выдерживающие температуру 1200°. В пожарной модели это всего-навсего пыль, сорбированная при генерации шарика.
Такие же шарики должны образовываться при любых пожарах, но при мощных пожарах их образование более вероятно, а размеры шариков должны быть крупнее.
К сожалению, картированием концентраций на единицу поверхности таких шариков никто не занимался. Было бы интересно проследить направление их сноса от прицентральной части пожара и, тем самым, подтвердить (или опровергнуть) северное направление ветра в момент катастрофы.
Ради исторической справедливости автор вынужден отметить, что об угольных шариках размером 2 мм он впервые услышал в 1980 или 1981 гг. от Б. Гордейчика, принимавшего участие в отборе (или переноске) большой пробы на болоте Бублик. Тогда же в пробе нашли замороженного тритона, ожившего через некоторое время.
Направление приземного ветра
По направлениям подсушин на периферии пожара можно предположить, что в момент катастрофы преобладал северный ветер. Конвекционная колонка могла оказаться достаточно высокой и мощной, чтобы захватить горящие материалы и выбросить их где-то по ветру на достаточно больших расстояниях. Возможно, что в формировании более развитого южного крыла пожара приняла участие и конвекционная колонка. Пока непонятно, как это можно доказать, но следует иметь в виду такую задачу при дальнейших исследованиях пожара.
Можно указать и другое следствие из определенного направления ветра - снос мелкодисперсного распыленного вещества Тунгусского метеорита следует ожидать в южных направлениях.
Кратковременное изменение водного резкими
Массовый вывал леса и выгорание лесной подстилки в районе пожара должны были интенсифицировать процессы размывания почв и способствовать переносу гидрозолей вместе с талыми водами, что должно было привести к увеличению зольности торфяников, расположенных в долинах рек. При послойном определении в торфе концентраций элементов мы неминуемо должны обнаруживать пики концентраций, обусловленных таким переносом гидрозолей.
Литература
Абрамов Н.Г., Аркаев Е.А., Русских А.Г. Исследование пожара 1908 года в районе падения Тунгусского метеорита // Труды ГПЗ Тунгусский. Томск: Изд-во ТГУ, 2003. С. 275-288.
Базыль O.K. и др. Новые данные о лучистом ожоге в районе Тунгусского метеорита: Отчет по теме Ф-348д «Исследование проблемы Тунгусской катастрофы». Новосибирск: НПО «Факел», 1971. С. 65-71.
Бережной В.Г., Драпкина Г.И. Изучение аномального прироста леса в районе падения Тунгусского метеорита // Метеоритика. М.: Наука, 1964. Вып. 24. С.162-169.
Валендик Э.Н., Матвеев П.М., Софронов М. А. Крупные лесные пожары. М.: Наука, 1979.198 с.
Воробьев В. А., Демин Д.В. Новые результаты исследования термических поражений лиственниц в районе падения Тунгусского метеорита // Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С.58-63.
Воробьев В. А., Ильин А.Г., Шкута Б.Л. Изучение термических поражений веток лиственниц, переживших Тунгусскую катастрофу // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. Вып. 2. С. 110-117.
Вронский Б.И. Тропой Кулика. М.:Мысль, 1968.254 с.
Галанцев Г.П. Атмосферное электричество ТМ // Доклады юбилейной метеоритной конференции «90 лет Тунгусской проблемы». Красноярск: СибЦентр, 2001. С.212-218.
Дмитриев А.Н., Журавлев В.К. Тунгусский феномен 1908 года - вид Солнечно-Земных связей. Новосибирск: СО АН СССР, р. 1984.143 с.
Емельянов Ю.М., Некрасов В.Н. Об аномальном приросте древесной растительности в районе падения Тунгусского метеорита //ДАНСССР. 1960. Т. 135,№5. С. 1266-1269.
Журавлев В.К. К оценке световой энергии Тунгусского взрыва // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. Вып. 2. С. 120-122.
Журавлев И. И. О возможной причине повреждения ветвей лиственницы в районе радения Тунгусского метеорита// Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. Вып. 2. С. 118-119.
Зенкин Г.М и др. Характеристика деревьев, переживших Тунгусскую катастрофу в ее эпицентре. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 84-86.
Золотов А.В. Проблема Тунгусской катастрофы 1908 г. Минск: Наука и техника, 1976.204 с.
Ильин А.Г., Воробьев В.А., Байер В.В. Связь параметров поражений ветвей лиственниц со световой энергией // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. Вып. 2. С. 105-109.
Ильин А.Г., Шкута Б.Л., Воробьев В.А. Каталог повреждений лиственниц, переживших падение Тунгусского метеорита. Рукопись. Томск, 1975(7). 94 с.
Кандыба Ю.Л. Трагедия Тунгусского метеорита. Красноярск: Изд-во СОГФ «Тунгусский космический феномен», 1998.415 с.
Карташев А.Г. Новые данные о «рыхлом кольце»: Отчет по теме Ф-348д «Исследование проблемы Тунгусской катастрофы». Новосибирск: НПО «Факел», 1971. С. 72—87.
Кривяков С.В. и др. К вопросу о так называемом «Светлом пятне» //Наст.2005. С.24—27. Кринов Е.Л. Тунгусский метеорит. М.: Изд-во Академии наук, 1949.196 с.
Кулик Л.А. Картина вывала и ожога в районе падения Тунгусского метеорита // Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С. 15-19.
Курбатский Н.П. О лесном пожаре в районе Тунгусского падения // Метеоритика. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1964. Вып. 25. С. 168-172.
Курбатский Н.П. О возникновении лесного пожара в районе Тунгусского падения // Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука. 1975. С. 69-71.
Ловелиус Н.В. Изменчивость прироста деревьев. Л.: Наука, 1979.232 с.
Львов Ю.А., Васильев Н.В. Лучистый ожог деревьев в районе падения Тунгусского метеорита // Вопросы метеоритики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1976. С.53-57.
Львов Ю. А., Иванова Г.М. Провальные (термокарстовые) депрессии на крупнобугристых торфяниках района падения Тунгусского метеорита // Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 48-58.
Маслов Е.В. К вопросу о высоте и мощности взрыва Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 103-112.
Мелехов И.С. Влияние пожаров на лес. М.;-Л: Гослестехиздат, 1948.126 с.
Мульдияров Е.Я., Сальникова Г.А. О природе темных шариков из Района Тунгусской катастрофы //Чтения памяти Ю.А. Львова. Томск: НТЛ, 1995.274 с.
Несветайло В.Д. Об одном типе термических поражений деревьев в районе падения Тунгусского метеорита // Космическое вещество и Земля. Новосибирск: Наука, 1986. С.69-80.
Несветайло В.Д. Дендрохронологическое датирование «стояков» района падения Тунгусского метеорита // Метеоритные исследования в Сибири. Новосибирск: Наука, 1984. С. 68-93.
Николаев Ю.А., Фомин П.А. Тунгусская катастрофа как взрыв метано-воздушного облака, инициированного небольшим медленно летящим металлическим метеороидом // Доклады юбилейной метеоритной конференции «90 лет Тунгусской проблемы». Красноярск: Изд-во «СибЦентр», 2001. С. 172-186.
Ольховатов А.Ю. Геофизическая (тектоническая) интерпретация Тунгусского События 1908г. // Доклады юбилейной метеоритной конференции «90 лет Тунгусской проблемы». Красноярск: Изд-во «СибЦентр», 2001. С. 196-199.
Пасечник И.П., Зоткин И.Т. Спектрофотометрические особенности зоны светового ожога деревьев в эпицентре Тунгусской катастрофы // Актуальные вопросы метеоритики в Сибири. Новосибирск: Наука, 1988. С. 248-251.
Плеханов Г.Ф. Предварительные итоги двухлетних работ Комплексной самодеятельной экспедиции по изучению проблемы Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1963. С. 38-21.
Плеханов Г.Ф. и др. Особенности вывала и пожара в центральной зоне Тунгусского катастрофы // Чтения памяти Ю.А. Львова. Томск: НТЛ, 1995. С. 178-182.
Разин С.А., Фаст В.Г. К вопросу пространственной локализации источника ожоговых повреждений в районе падения Тунгусского метеорита//Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука, 1975. С. 64-68.
Расторгуева Е. А., Ромейко В. А., Смородинова В. А. Изучение повреждений деревьев в районе Тунгусской катастрофы //Тунгусский сборник. М: РИО МГДТДиЮ, 1999. С. 9-21.
Соляник В.Ф. Тунгусская катастрофа в свете электрической теории метеорных явлений // Взаимодействие метеоритного вещества с Землей. Новосибирск: Наука, 1980. С. 178-188.
Соляник В.Ф. Тунгусская катастрофа 1908 г. в свете электрической теории метеорных явлений // Взаимодействие метеоритного вещества с Землей. Новосибирск: Наука, 1980. С. 178-188.
Темников С.Ф. Томский государственный архив. Ф. 1718. Оп. 1.1929.
Фаст В.Г. Статистический анализ параметров Тунгусского вывала //Проблема Тунгусского метеорита. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1967. Вып. 2. С. 40-61.
Флоренский К.П. и др. Предварительные результаты работ Тунгусской метеоритной экспедиции 1958 г. // Метеоритика. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1960. Вып. 19. С. 103-134.
Фуряев В.В. Лесные пожары в районе падения Тунгусского метеорита и их влияние на формирование лесов // Проблемы метеоритики. Новосибирск: Наука, 1975. С. 72-87.
Цынбал М.Н., Шнитке В.Э. Об ожоге и пожаре в районе падения Тунгусского метеорита // Актуальные вопросы метеоритики в Сибири. Новосибирск: Наука, 1988. С. 41-72.
Цынбал М.Н., Шнитке В.Э. Газовоздушная модель взрыва Тунгусской кометы // Космическое вещество и земля. Новосибирск: Наука, 1986. С. 98-117.
Шиятов С.Г. Дендрохронология, ее принципы и методы //Проблемы ботаники на Урале. Свердловск, 1973. С. 53-73.
Шнитке В.Э. Томский государственный архив. 1968. Ф. 1718.0.1.
Щербаков и др. Лесные пожары в Якутии и их влияние на природу леса. Новосибирск: Наука, 1979. 224 с.
Юдаев Б.Н. Теплопередача. М.: Высшая школа, 1973.