Кулик Л. А. К истории болида 30 июня 1908 г.
"Доклады АН СССР", Серия А, № 23, 1927, с. 393—398.

Доклады Академии Наук СССР 1927 серия А, №23, с.393-398
Comptes Hendus de l'Reademie des Sciences de l'URSS

Л. А. КУЛИК. К истории болида 30 VI 1908.
[L. KULIK. Sur rhistoire tin bolide du 30 juin 1908].

(Представлено академиком В. И. Вернадским в ОФМ 20 IV 1927).

В конце 1926 года до сведения Минералогического Музея АН было доведено о том, что весной 1926 года И. М. Суслов1 во время съезда тунгусов на верховьях Подкаменной Тунгуски, опросил много десятков свидетелей падения болида 30 VI 1908. Показания этих лиц детализируют и полностью подтверждают как те сведения, которые приводились в современной этому событию провинциальной литературе, так равно и те данные, которые были опубликованы позже автором,2 А. В. Вознесенским3 и С. В. Обручевым,4 а также собраны Метеоритной Экспедицией автора в 1921—1922 гг. и Метеоритным Отделом Музея в последующее время. Из неопубликованных данных по этому падению, хранящихся в архиве Метеоритного Отдела Музея, наибольшего интереса заслуживают сообщения нижеследующих лиц.

Начальник полустанка «Филимоново», И. И. Ильинский, опрошенный автором на этом полустанке 4 X 1921, сообщил следующее: «На полустанке Филимоново я служу с 1910 г. До этого я служил на разъезде Лялька в 14 перстах к востоку от ст. Канск по старой линии ж. д. Описанное в календаре5 явление было не на полустанке Филимоново, а на разъезде Лялька. Я сам был свидетелем этого. Я был как раз дежурным и находился на платформе, ожидая подходящий от Канска товарный поезд № 92. Вдруг я почувствовал как бы сильное сотрясение воздуха и услышал гул. Я сильно растерялся, думая, что это землетрясение или другое природное явление. Поезд № 92 был в это время верстах в полуторах от Ляльки. Машинист Грязнов был так напуган гулом и сотрясением воздуха, что остановил поезд, предполагая сход с рельс и, по прибытии на разъезд к нам, предлагал даже осмотреть поезд: не произошло ли где-нибудь в нем взрыва каких-либо веществ. Световых явлений я не заметил и не помню, чтобы кто-либо у нас говорил в то время о них. Это явление многих интересовало. Предполагали падение вблизи разъезда камня, а потому многие искали его... Приезжали разные лица из Томска из Политехнического Института, из Красноярска и Иркутска, но камня не нашли; а те камни, которые предполагались упавшими, оказались местной породой».

Характерна в этом рассказе сила звука, особенно, если принять во внимание то обстоятельство, что даже по прямой линии от места падения до Канска будет не менее 600 км. Еще лучше характеризует эту мощность воздушной волны показание другого свидетеля, Е. Е. Сарычева, опрошенного Д. Ф. Ландсбергом в г. Канске 11 X 1921. Е. Е. Сарычев рассказывал: «Я был кожевенным мастером. Летом (ближе к весне) часов около 8-ми (до обеда) я с работниками мыл шерсть на берегу р. Кана, как вдруг послышался сперва шум, как от крыльев вспуганной птицы, в направлении с юга на восток, на село Андырь, и по реке пошла вверх по течению волна вроде зыби. После чего последовал один резкий удар, а за ним — глухие, как бы подземные раскаты. Удар был настолько силен, что один из рабочих, Егор Степанович Власов (он теперь умер), упал в воду. С появлением шума, в воздухе появилось, как бы сияние, круговидной формы, размерами около половины луны, с синеватым оттенком, быстро летящее в направлении от Филимонова к Иркутску. За сиянием оставался в виде голубоватой полосы след, растянувшийся почти по всему пути и потом постепенно исчезавший с конца. Сияние, не разорвавшись, скрылось за горой. Продолжительность явления я заметить не мог, но оно было очень недолго. Погода была совершенно ясная и было тихо».

Интересно, что на зыбь на воде указывалось и в других местах.

О том, что воздушная волна этого метеорита валила с ног людей, сообщалось в свое время и в газетах (для с. Кежма на Ангаре6 и для Нижие-Илимска). Объяснить это высокой степенью чувствительности нервной системы человека вряд ли возможно. Е. Рукосуева, например, в присланном ею от 15 IV 1922 ответе на анкетные вопросы автора сообщила о том, что муж ее, И. П. Рукосуев, находился в тот момент на работе близ д. Шиткино, Канского уезда. Возили на лошадях землю для шоссейной дороги. Было около 20 рабочих и несколько лошадей.

От звука (громовые раскаты) «некоторые лошади попадали, но некоторые устояли на ногах».

Еще поразительнее рисует масштаб распространения звуковой волны рассказ б. заведующего Красноярским Музеем, А. Я. Тугаринова, сообщившего автору в г. Красноярске 17 XI 1921 следующее: «В 1908 году июня 17-го ст. ст. я был в Туруханском крае, в тайге, по левому берегу Енисея, верстах, по прямому направлению, в 40, приблизительно против дер. Верещагиной. Летнее, тихое, душное утро. Совершенно безоблачно. Время приблизительно между 6 и 7 часами утра. Эффект только один; на востоке было слышно 3 или 4 последовательных, с интервалами, глухих удара, напоминавших отдаленные артиллерийские выстрелы. Звуки были настолько отчетливые, ясные и своеобразные (что-то особенное), что на них нельзя было не обратить внимания, а потому явление было занесено в дневник. Потом, когда мы вскоре (недели через 2—3) выплыли в Туруханск, там тоже говорили о нем. Подтверждение этого я вижу и в показании свидетеля П. Т. Воронова (разговорились в этом, 1921 г.), бывшего как раз в это время в экспедиции на Каменной Тунгуске. Только он принял эти звуки за гром и лишь удивился, какой может быть гром при совершенно ясном небе».

Целый ряд свидетелей из местностей, более близких к месту падения указывает на усложнение звуковых явлений, а кроме того сообщает о вывалке вихрем леса и гибели у инородцев оленей. Так, член правления Кежемского (на Ангаре) Общества Потребителей, И. К. Вологжин, 21 XI 1921 сообщил автору в г. Красноярске следующее: «В 1908 г. 17-го июня я был выше (по течению р. Ангары) с. Кежмы верстах в 20, в местечке Чирида. Утром мы смотрели сети. Утро было ясное, не было не облачка. Со мной был старик. Слышим — раскат, потом — еще, и постепенно стали раскаты ослабевать в сторону севера. В зимнее время передавали жители с. Кежемского, которые торговали на Подкаменной Тунгуске (Хатанге), что инородцы (Иван Ильич Ильюшенок) рассказывали, что во время этого явления в месте их кочевки, между Подкаменной и Нижней Тунгусками сильным напором воздуха вывалило полосу леса и у этого инородца убило несколько штук оленей. Предполагают, что место падения находится в районе между Подкаменной и Нижней Тунгуской».

И. И. Покровский (г. Енисейск, б. фин. инспектор) подтверждает слухи о буреоме; в письме к автору от 21 IV 1922 он пишет: «По отзыву тунгусов падение метеорита сопровождалось необыкновенной воздушной пертурбацией, вызвавшей на большом пространстве страшный лесной бурелом».

Более конкретные и вместе с тем более близкие к действительности данные о буреломе сообщает ответом на вопросный листок Метеоритной Экспедиции, житель с. Красноярово, Киренского у., Иркутской губ., В. М. Арбатский. Приводя не дающее ничего нового описание самого явления он добавляет: «От речки Тунгуски в 15 верстах по речке Аян оказалась большая полоса выкорчеванного лесу вместе с корнями по дороге на протяжении 1 версты, в стороны — неизвестно.

Характерно отразились все эти рассказы о грохоте, буреломе и гибели оленей в безыскусственном письме очевидца события И. В. Колмакова (кооператор в с. Пановском на Ангаре). В ответ на запрос автора, он письмом от 10 II 1922 сообщает следующее: «Действительно я был в тайге на севере в Подкаменной Тунгуске в местности Бойкат на расстоянии от жилого места с Ангары Кежемской волости Енисейского уезда от села Пановского 600 верст, и будучи я там в 1908 г. в средних числах июня в 8 ч. утра сделалось невероятное явление похожее на звук пушечных выстрелов и на дробь сильного грома, что и повлияло на трясение земли. День был в это время ясный при солнечном сиянии, это продолжалось около ¼ часа. Во время выезда в жилое место пришлось с некоторыми лицами об этом говорить и оказывается, что на громадном расстоянии в то же время было это явление. И кроме того лично я имел по поводу этого разговор с инородцем (тунгусом); последний рассказывал следующее. По той же Тунгуске в местности впадающей речки (Чамбы) в пространстве от с. Нановского 350 верст во время этой же грозы или грома, у нескольких инородцев убило до смерти до 1000 шт. оленей, а остальную часть тяжело ушибло, и так же сами инородцы пострадали от сильного удара, и кроме того приблизительно на 70 верст кругом истребило весь лес и тут же пробило ударом из земли бой воды, каковая чрез несколько дней уничтожилась, но местность извлечения воды инородцы не осматривали. Все содержащее подтверждаю».

В этом рассказе много, конечно, преувеличенного, но во всяком случае в нем находят себе подтверждение все те же события: грохот, бурелом и гибель оленей; кроме того, заслуживает внимания указание на образование ямы в районе р. Чамбе, что совпадает и с данными И. М. Суслова. Немного разнятся от них в топографическом отношении, но совпадают по общей характеристике, сведения, сообщенные автору 19 1 1924 инженером В. П. Гундобиным, прожившим два года на Подкаменной Тунгуске близ района падения метеорита. Интересна в них новая деталь о разрушении горы: «О метеорите 1908 г.», сообщает он: «я услыхал впервые в феврале месяце 1921 г. в разговоре с Иваном Андреевичем Кочергиным, жителем д. Шиткиной на Тайшетском тракте Енисейск, у и г. Эти сведения заключаются в следующем. Кочергин уверял, что он был свидетелем «землетрясения», сопровождавшегося гулом и световыми явлениями. «Землетрясение» это проявилось колебанием воды в озере: получилась волна. Вторично я слыхал об этом же явлении позже, в апреле 1921 г., от тунгусов, которые говорили, что они слышали сильный гул, страшно перепугавший их; говорили они о гибели оленей. В мае месяце того же года я встретился с экспедицией А. Я. Тугаринова в фактории Воскоба, на Подкаменной Тунгуске. А. Я. Тугаринов посоветовал мне обратить внимание на рассказы населения об этом явлении, так как он также был свидетелем его. После его отъезда я стал собирать сведения. Мне удалось получить кое-какие фактические материалы от двух моих рабочих на солеваренном заводе на Подкаменной Тунгуске. Один из них, Руденко, был в 1908 г. на золотых приисках на Лене, а другой работал на приисках в Южно-Енисейской тайге. Первый рассказывал, что утром, при выходе на работу, он видел, как что-то блеснуло, но настолько сильно, что все рабочие обратили на это свое внимание. Второй помнит, что это было в 6 часов утра; он видел блеск, после чего открылись двери в комнате и затряслись шкафы, как от землетрясения; все это сопровождалось гулом; он подумал, что произошел какой-то взрыв. Оба рабочие указывали месяц и число: данные совпадают с таковыми Метеоритной Экспедиции. После этого я встретился с Иваном Корниловичем Вологжиным, который привез мне анкетный лист Метеоритной Экспедиции. Тогда я стал расспрашивать у местных крестьян подробнее. Все лица из местных жителей, к которым я обращайся с запросом, великолепно помнили этот случай «грозы при безоблачном небе». При этом наиболее интересным фактом является сообщение Ивана Васильевича Кокорина. Он проплывал в это время по Ангаре (шел с лодками). Это было у Мурского порога в 5 ч. утра 17 июня 1908 г. Он сидел рулевым на лодке. Впечатления его были таковы: на севере блеснул голубоватый свет, и пронеслось (с юга) огненное тело, значительно больше солнца, оставлявшее широкую светлую полосу; затем разразилась такая канонада, что все рабочие, бывшие в лодке бросились прятаться в каюту, позабывши про опасность, грозившую со стороны порога. Первые удары были слабее, а потом — все усиливались. Звуковой эффект по его предположению длился около 3—5 минут. Сила звуков была так велика, что лодочники были совершенно деморализованы и больших усилий стоило вернуть их на свои места в лодке. От И. В. Кокорина я же слышал, что звуки были еще сильнее на Подкаменной Тунгуске. Приехавши на Подкаменную Тунгуску И. В. Кокорин встретился с двумя братьями-тунгусами (один из них — Иван Ильич Онкоуль), причем последние рассказывали ему, что с неба что-то пролетело, повалило лес, после чего произошел пожар, при котором у них погибло 20 «оленей». Необходимо оговориться, что выражение «олень» является также и синонимом того количества муки, которое может поднять для перевозки один олень, так что выражение «20 оленей» можно понять и в буквальном и в переносном смысле слова, т. е., что сгорел лабаз с 80—100 пудами муки. Кочевье этих тунгусов, живущих на Кежме, находится в районе р. Огнии, притока р. Вановары. Время явления — в правление князя Душинчи, с которым я виделся и который подтвердил, что действительно, в указанное время на реке Огнии был пожар, что там рассыпалась гора и что эта местность у них считается проклятой. Из расспросов других тунгусов создавалось представление, что по р. Таймуре (район Вановары) камнями засыпало 2—3 версты, причем погибло несколько семейств и много оленей. На Ангаре, в деревне Чадобец (Заледеево), стоящей на реке Чадобец, во время моего возвращения в Россию, в марте 1922 г., от квартирного хозяина слыхал, что он в названное ясное утро, выходя на двор видел на севере сильный блеск и последующие сильные удары (несколько) напоминающие артиллерийскую стрельбу. Домашняя птица (куры) пришла в смятение, а лошадь, которую он держал за повод, вырвалась у него из рук».

Почти одновременно с сообщением В. П. Гундобина автором было получено письмо от 2 II 1924 от геолога и сотрудника Красноярского Музея, А. II. Соболева. Его сведения являются яркой иллюстрацией этого мощного явления и вполне отвечают данным И. М. Суслова: «Некто Н. Н. Карташев, работая летом на Подкаменной Тунгуске, сообщает: По словам тунгуса, Ильи Потаповича (без фамилии), живущего на р. Тетере, в верховьях Подк. Тунгуски, давно (лет 15 назад) на р. Чамбе жил его брат (теперь старый тунгус, почти не говорящий по русски и живущий на р. Тетере же с Ильей Потапычем и которого видел Н.Н.Карташев). И вот там однажды произошел какой-то ужасный взрыв с грохотом и ветром. Сила взрыва была такова, что на р. Чамбе на много верст но обеим берегам был повален лее на одну сторону. Чум его брата повалило, покрышку чума унесло ветром, оглушило брата, разогнало его оленей, которых он очнувшись не мог собрать, за исключением очень немногих. Все это так повлияло на него, что он долго хворал. В поваленном лесу образовалась в одном месте яма, из которой потек ручей в р. Чамбу. Через это место прежде проходила тунгусская дорога; теперь ее забросили, потому что она оказалась заваленной, непроходимой и кроме того, место это вызывало ужас у тунгусов. Сейчас на Чамбе есть тунгусы, которые могли бы провести на это место. От Подкаменной Тунгуски до этого места и обратно на оленях — три дня (есть противоречие: будто бы до этого места всего верст 6—7, по словам русских). По словам Н. Н. Карташева рассказу Ильи Потаповича нельзя не поверить. Он, рассказывая, обращался к своему брату, перенесшему все это. Брат оживился, что-то усиленно рассказывал по тунгуски Н. Н. Карташеву, стуча палкой по палкам чума и по крышке и размахивая руками, стараясь показать, как разметало его чум. До сих пор, повидимому, производит впечатление на этого старика воспоминание об этом. Теперь это место можно узнать по молодому лесу, выросшему здесь среди окружающей старой тайги».

К сожалению, этот главный свидетель катастрофы теперь уже умер, а это неизбежно отзовется на будущих работах по изучению обстановки падения, в которой так трудно сейчас разобраться как потому, что неизбежна разноголосица у различных свидетелей в отношении названия географических пунктов и инородческих фамилий и что естественно отождествление ими места падения с местами стоянки того или иного свидетеля из тунгусов, так и потому что с момента падения прошло уже больше 18-ти лет и заросли новью не одни только места бурелома.

1 Мироведение, 1927. Т. XVI, № 1.
2 Л. А. Кулик. Отчет Метеоритной Экспедиции. ИАН, 1922, стр. 391. — Он же. Первая Метеоритная Экспедиция, Мироведение, 1928, № 1 (44), стр. 6.
3 А. В. Вознесенский. Падение метеорита 30 июня 1908 г. в верховьях р. Хатанги. Мироведение, 1925. Т. XIV, № 1, стр. 25.
4 C. В. Обручев. О месте падения большого Хатангского метеорита 1908 г. Мироведение, 1925. Т. XIV, № 1, стр. 38.
5 Л. А. Кулик. Затерянный Филимоновский метеорит 1908 г. Мироведение, 1921. Т. X, № 1 (40).
6 Газета «Красноярец», 1908, № 153, от 13 VII.