РЕКВИЕМ
Часть I
Краткий обзор "следов" Тунгусского феномена закончен. Переходя к их анализу и обобщению, отметим следующее. Возможно, читатели уже почувствовали, что рассказ о Тунгусском "метеорите" мы сознательно ведем согласно канонам сонатной формы изложения систематизированной информации.
Сказанное требует пояснений. Дело в том, что принятая в классической музыке форма сонатного аллегро, разработанная Гайдном и традиционно используемая в целях преподнесения сложных музыкальных сюжетов, представляет собою, скорее всего, частный случай весьма совершенного алгоритма представления сложной информации вообще вне зависимости от того, о какой сфере мышления - художественной (образной) или научной (логической) - идет речь.
Форма сонатного аллегро включает в себя вступление (введение), экспозицию (показ основного материала и формулировка заложенной в нем интриги), разработку образов, представленных в экспозиции, репризу - сжатое повторение сказанного - и коду (заключение). Ключевым разделом сонатного аллегро является экспозиция, ибо именно она служит зерном, из которого в дальнейшем произрастает произведение в целом.
Экспозицию мы, в основном, завершили, приблизившись вплотную к формулировке интриги.
Часть II. Так что же это было?
А был это круглый квадрат,
и состоял он в
звании штабс-капитана.
Старинный анекдот
Формула интриги
Обзор натуральных и виртуальных "следов" Тунгусского феномена закончен. Прежде чем перейти к их оценке и обобщению, окинем взором еще раз всю представленную панораму.
Сделать это необходимо: изложенный материал разнокачествен, пестр, противоречив и относится к компетенции многих, порою весьма удаленных друг от друга дисциплин. Вследствие этого даже предварительное подведение общего знаменателя оказывается делом весьма нелегким. Мы попытаемся преодолеть эти трудности, опираясь на уже известный читателю классификатор "следов" Тунгусского феномена (см.: Плеханов Г.Ф. Тунгусский метеорит. Воспоминания и размышления. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. 276 с).
Итак, к глобальным, специфическим, прямым следам феномена следует отнести прежде всего "космическую иллюминацию" 30 июня 1908 г., включающую в себя аномальные зоревые явления, беспрецедентное по масштабу развитие мезосферных (серебристых) облаков и усиление свечения ночного неба, а также нарушения атмосферной поляризации. Кроме того, возможным - хотя и не доказанным - глобальным геофизическим "следом" Тунгусского феномена являются изменения прозрачности атмосферы, отмеченные в конце первой декады июля в Париже и в августе в Калифорнии, а также усиление выпадения атмосферных осадков в Севером полушарии летом 1908 г. Комплекс масштабен, сложен и строго ограничен в пространстве и времени.
В эту же категорию следов Тунгусской катастрофы входят также: 1) многочисленные регистрации воздушной волны Тунгусского "метеорита" в Восточном и Западном полушариях, 2) записи его сейсма, сделанные в Ташкенте, Иркутске, Тбилиси и Иене, и 3) магнитограммы вызванной ТМ локальной магнит ной бури, полученные в Иркутске и, возможно, в Екатеринбурге.
К числу возможных глобальных геофизических следов принадлежит также яркое полярное сияние, наблюдавшееся 30 июня 1908 г. экспедицией Шеклтона в Антарктиде в районе вулкана Эребус.
Включая баро-, сейсмо- и магнитограммы Тунгусского взрыва в регистр глобальных следов ТМ, подчеркнем, что, в отличие от "светлых ночей", представляющих собою, по-видимому, относительно само стоятельное, хотя и связанное с Тунгусским "взрывом", явление, эта группа глобальных эффектов напрямую порождена эффектом локальным, т.е. пролетом и взрывом космического объекта в Сибири.
К числу локальных специфических несомненных прямых следов Тунгусского феномена относится, прежде всего, засвидетельствованный тысячами очевидцев, респондентской сетью, прессой и официальными властями факт пролета гигантского дневного болида над Центральной Сибирью, в ходе которого имел место взрыв (или взрывоподобное выделение световой, кинетической и тепловой энергии) в точке, распо ложенной на междуречье Подкаменной Тунгуски и Чуни с географическими координатами А. = 101° 55' 35" в.д. и 
= 60° 52' 08" с.ш. Другой входящий в данную категорию след - это обширный район разрушенной "метеоритом" тайги, который составляет 2150 км2 и который до сих пор сохраняет отпечаток мощного воздействия факторов Тунгусского взрыва.
В целом вывал леса радиален, однако тонкая его структура характеризуется наличием отклонений от строгой радиальности, симметричных относительно линии, проходящей по азимуту 95° с ВЮВ на ЗСЗ и продолжающейся за эпицентр. Большинство исследователей интерпретируют эти осесимметричные отклонения как след баллистической волны "метеорита". В эпицентре Тунгусского "взрыва" имеется зона т.н. "телеграфного леса" - мертвых деревьев с сорванными кронами, но стоящих на корню, прослеживаемая далеко на запад по продолжению траектории.
На топографических картах 50-х годов район г. Чирвинского обозначен как сравнительно молодая, явно послекатастрофная гарь. Это обстоятельство до настоящего времени при интерпретации картины разрушений леса, вызванных в данном районе "метеоритом", в достаточной мере не учитывается.
Топография многочисленных сохранившихся в центре района рощ и отдельных деревьев, переживших катастрофу, свидетельствует о неравномерном, "лучистом" характере действия ударной волны Тунгусского "взрыва" по отдельным направлениям.
Что касается вызванного Тунгусским "взрывом" пожара, то он резко отличается от обычных лесных пожаров двумя моментами:
• во-первых, воспламенение произошло одновременно на большой площади;
• во-вторых, пожар не был ни низовым, ни верховым, являясь, по-видимому, единственным в истории лесной пирологии случаем, когда сразу после воспламенения лес был повален взрывной волной, в результате чего в дальнейшем горел уже не лес, а лесоповал.
Специфическим следом Тунгусского взрыва являются, далее, встречающиеся в области эпицентра лентовидные повреждения ветвей лиственниц, переживших катастрофу. Однако вопрос о происхождении этих травм окончательно не решен, а обозначение области их распространения термином "зона лучистого ожога" остается пока допущением, далеко не бесспорным.
К числу достоверных, специфических, прямых "следов" Тунгусского метеорита можно отнести, наконец, признаки отжига горных пород и почв в эпицентре взрыва в зоне, характеризующейся "гашением" термолюминесцентных свойств минералов и совпадающей с областью предполагаемого сильного лучистого ожога ветвей лиственниц.
Этими - в сущности, немногочисленными — позициями исчерпывается пока перечень доказанных прямых локальных специфических "следов" Тунгусского метеорита. Что касается других наблюдаемых здесь местных геофизических аномалий - перемагничивания почв и горных пород, флуктуации радиоактивности, активации термолюминесценции, то их связь - тем более связь прямая с Тунгусской катастрофой - неочевидна и нуждается в доказательстве.
Ситуацию, сформировавшуюся в настоящее время в вопросе о вещественных следах ТМ, можно охарактеризовать предельно кратко: однозначно доказанных признаков выпадения надфоновых масс космического вещества в районе Тунгусской катастрофы пока не обнаружено. Астроблемы, образовавшиеся в современную геологическую эпоху, судя по всему, здесь отсутствуют. Вместе с тем вблизи эпицентра несомненно существует весьма своеобразная, обогащенная иридием биогеохимическая микропровинция, особенности элементного состава и изотопных характеристик которой позволяют предполагать выпадение здесь в недавнем прошлом значительных количеств необычного внеземного материала, существенно отличающегося по своим свойствам от известных науке видов метеоритов. Не исключено, что речь идет о "визитной карточке №2 метеорита", однако интерпретация этой биогеохимической аномалии чрезвычайно осложняется практически идеальным совпадением эпицентра Тунгусского взрыва с кратером гигантского па-леовулкана (Куликовской палеовулканической структуры), интенсивно функционировавшего здесь 200-250 млн лет назад и фактически сформировавшего весь местный биогеохимический пейзаж.
Помимо этой провинции, примерно в 70 км к СЗ от эпицентра, на междуречье Чуни и Нижней Тунгуски, имеется обширная зона обогащения почв метеорной пылью, сопричастность которой падению Тунгусского метеорита вероятна, но не доказана.
Тесно связана с происхождением эпицентральной биогеохимической провинции и трактовка механизма развития экологических последствий Тунгусской катастрофы. Относится это, прежде всего, к ускоренному восстановлению молодого леса в зоне проекции траектории, прослеживаемому на территории, границы которой, с одной стороны, не имеют ничего общего ни с областью пожара, ни тем более вывала, а с другой - тяготеют к эпицентральной биогеохимической провинции. Что касается популяционногенетического эффекта Драгавцева, то природа его неясна, а отнесение к прямым "следам" Тунгусской катастрофы преждевременно.
Все сказанное означает, что любая гипотеза о Тунгусском "метеорите" должна учитывать сложность этого явления, стремясь к объяснению его в целом, а не замыкаясь произвольно на те или иные искусственно выделенные его черты. Отсюда возникает необходимость охарактеризовать главную интригу проблемы.
Последняя состоит прежде всего в том, что на примере Тунгусского "метеорита" человечество получило уникальную возможность поэтапно и всесторонне исследовать различные, в том числе экологические, последствия катастрофического столкновения Земли с достаточно крупным космическим объектом.
Но это не все. Интрига усугубляется еще и тем, что обстоятельства данного события, помимо его масштаба, во многом остаются, осторожно говоря, странными, а образ его не позволяет исключить предположения о том, что на примере ТКТ человечество соприкоснулось с новой - возможно неизвестной ранее — категорией высоко опасных для жизни на Земле космических явлений. Именно эти два обстоятельства являются системообразующими в формулировке интриги Тунгусской проблемы, и именно поэтому при изложении относящихся к нему обстоятельств особое внимание должно быть уделено странностям, противоречиям и парадоксам, анализ которых выведет нас, возможно, на новую ступень знания. А недостатка в такого рода парадоксах и странностях в рамках проблемы, как мы убедились, нет. Более того, складывается впечатление, что по мере накопления фактического материала число их не уменьшается, а растет. Известно, что такого рода ситуации нередко служили в истории науки предвестниками крупных прорывов.
"Странности" феномена - а соответственно и особенности его интриги - могут быть выражены в первом приближении триадой ключевых слов: "сложность - противоречивость - масштабность". С учетом этих основополагающих моментов Тунгусский феномен уникален и аналогов в числе других столкновительных эпизодов, известных в истории цивилизации, не имеет.
Сложен и противоречив прежде всего ("светлые ночи" лета 1908 г) "глобальный сценарий" Тунгусского "метеорита". Основных парадоксов, с трудом поддающихся интерпретации, здесь как минимум три, а именно:
• одновременное вовлечение в процесс всей оптической толщи атмосферы на огромной, но тем не менее географически четко локализованной территории;
• яркая манифестация феномена даже в южных широтах (Ташкент, Ставрополь, Бордо), т.е. в условиях, когда в сумерках Солнце освещает лишь самые высокие слои атмосферы;
• "пиковое" проявление феномена и столь же крутой его спад.
Кроме того, остается необъясненным и уникальный характер нарушения атмосферной поляризации, резко отличающийся от всех других известных аномальных периодов внезапным возникновением и быстрым исчезновением, столь же крутым спадом.
Крайне трудной оказалась интерпретация геомагнитного эффекта ТМ, сходного с искусственными магнитными бурями, вызываемыми выбросами в верхние слои атмосферы радиоактивных продуктов при некоторых вариантах высотных ядерных взрывов.
В случае Тунгусского взрыва радиоактивным продуктам вроде бы взяться неоткуда. Следовательно, не выходя за рамки традиционных версий, необходимо искать этому явлению какое-то иное объяснение, однако неоднократно предпринимавшиеся в этом направлении усилия к разъяснению ситуации пока не привели.
Так обстоит дело с глобальными эффектами Тунгусского "метеорита".
Достаточно сложна и ситуация с его локальным следом.
Первым "камнем преткновения", как уже догадывается читатель, является здесь вопрос о траектории.
Повесть о том, как многие авторы, пытаясь свести концы с концами, многократно на протяжении последних 30 лет повторяли подвиги легендарного Прокруста, читателю уже известна. По нашему глубокому убеждению, причина тому состоит не в ненадежности показателей очевидцев, а в особенностях самого явления как такового, о чем свидетельствует анализ объективных данных, характеризующих вывал и ожог.
Хотим мы того или нет, но факты заставляют считаться с возможностью достаточно сложного сценария пролета и разрушения "метеорита", сценария, согласно которому, во-первых, тело по ходу пролета существенно (~на 20-25°) изменило угол наклона, а также, возможно, азимут траектории, во-вторых, осуществило на высоте 5-8 км энергетический сброс ("взрыв"), эквивалентный суммарной энергии от 500 до 2000 хиросимских атомных бомб, и, в-третьих, проследовало далее по продолжению траектории, претерпев нечто подобное рикошету и запечатлев в структуре вывала "передний" след порожденной им баллистической волны или ее аналога.
К этому стоит добавить "лучистый" характер действия воздушной волны в эпицентре и ряд особенностей вывала, свидетельствующих о том, что выделение энергии происходило не только на большой -порядка 5-8 км, но и на относительно малой высоте.
Утверждение о том, что ось симметрии района разрушений соответствует проекции траектории ТКТ, также весьма относительно. Возникает, прежде всего, вопрос: а о какой именно из предложенных осей симметрии идет речь? И почему поля, сформированные разными параметрами одного и того же "взрыва", имеют столь неодинаковые оси симметрии? Вопросов и здесь больше, чем ответов, что свидетельствует о том, что даже вывал леса, вызванный Тунгусским "метеоритом", содержит в неявной форме большой заряд неосмысленной информации.