Сегодня сорок дней, как перестало биться сердце Николая Васильева. И почти сорок лет он был той осью, вокруг которой вращались многие из нас. Впрочем, этой осью он останется еще долго. Невозможно представить себе, что его нет на земном плане, и мы, не видевшие его в гробу, еще очень долго не сможем поверить в это, продолжая свое вращение. И вспоминать его сегодня хочется только живым, в кипучей деятельности на всех его постах. И особенно на главном (как он сам считал, и как считаем это мы) - начальника многих экспедиций и всего, что связано с проблемой Тунгусского метеорита. За годы общения с Николаем Васильевым в сердце отложилось много воспоминаний, и грустных, и веселых. Они фрагментами всплывают в памяти. И хочется поделиться ими с участниками событий давно прошедших, но таких прекрасных лет.
ПИСЬМО НИКОЛАЮ ВАСИЛЬЕВУ - СПУСТЯ 30 ЛЕТ
Это письмо я нашла, разбирая старые бумаги. И сразу же на меня нахлынуло лето 1970 г. Наш начальник Николай Васильев отправил меня в Центр по тропе Кулика своей наместницей, Сам он остался в Ванаваре организовывать заброс продуктов, снаряжения и личных вещей, "чтобы не тащить их по тропе". Чаще всего это сбрасывалось на торфяник прямо с самолета АН-2, но иногда нас выручал и вертолет. Ожидание этого сброса было продолжительным. Мы почти ничего не знали о ванаварских делах. У нас, правда, была рация, но весьма односторонняя - нам иногда удавалось поймать голос Ванавары, а она нас не слышала. Оставалась еще призрачная надежда, что вдруг прилетит вертолет - на этот случай я и готовила свое письмо с продолжениями.
15 июля 1970 г.
Коля, здравствуй!
Как всегда ничего не поняла - кого ты будешь высаживать на Чеко? В каком составе? Одних девчонок? На всякий случай завтра утром направлю на Чеко Сергеева, Скоробогатова и Люду к великой радости оных и огорчению моему. Делать-то маршруты некому. На Чувар ушли Шнитке, Ронкина, Соколова и Дом-ников. Они ждут, что им сбросят с вертолетом продукты в районе вышки. Можно прямо с воздуха. Три че-ловека ушли на сжигание торфа. Если вертолет будет завтра, то пробы вряд ли будут готовы. У нас прибо-лел Володя Борисов. Сегодня было 38,5. Пичкаем тетрациклином, горчичниками. Думаю - все обойдется. Горит костер, готовится ужин. Жду ребят с тропы, еще больше тебя, так как время идет, а я так и не начала намеченного. Да, на избы необходимо передать мой дермантиновый чемодан. Без него мне не развернуть работу - там все для палеомагнетизма.
16 ИЮЛЯ
Между прочим для термолюминесценции необходимо много матерчатых мешочков. Купите в Вана-варе хотя бы материал. Будем шить здесь. Еще лучше сшейте сами. У Володи температура уже нормальная. Идет дождь. Совсем нет махорки, репудина, карандашей, бумаги, линеек.
17 июля
Ожидание вертолета становится хроническим. А тут еще над нами летают всякие шутники - хоть бы вымпел сбросили. Борисов совсем поправился и ушел в небольшой маршрут. В Центре я сейчас одна. С тропы ребят еще нет. Пришлите конвертов, Нет еще личных вещей. Ребята не имеют возможности уйти в дальний маршрут, страдают без махры.
18 июля.
Все то же. Сегодня возвращается группа с Чеко. Хоть и с работой, но маршрут почти пустой. Где обещанные девчонки? Вернулись ребята с золой, Печка себя оправдала. Как и было велено, они нажгли полную кружку 0,5 л с верхом. Но в мешочке эта зола как-то потерялась. Все равно отправляю. Где махра???
И опять я одна. Правда, в избе спит Люба. У нее болит горло и глаз раздулся. А аптечка в Ванаваре. Мои личные запасы подходят к концу. Сегодня один человек отказался идти в двухдневный маршрут без махры. Надо же! Продукты есть, а к Центру привязаны. Может быть, ты лучше поймешь этих курильщиков? Погода хмурая. Миша Коровкин ушел долбить шурф на Фаррингтон. В тайге масса грибов. Обязательно купите подсолнечного масла.
Вечер... Люба встала. Говорит, что чувствует себя нормально. А вертолета все нет и нет. И ребят с тропы тоже.
19 июля.
Был сброс, и ребята с тропы пришли. Все в порядке. Утром была связь с Ванаварой. Вас было слыш-но хорошо. Поэтому в следующий раз на всякий случай говорите побольше. Поняла, что второй сброс будет 21-го. Если не так, то завтра уточните. Сейчас ребята ищут махру. Требуется уточнение - на термолюм бить шурф в каждой точке отбора проб или всего один-два? Пока мы считаем, что один-два. Уточните завтра на связи. Махру еще не нашли. Молотки тоже находятся среди тех личных вещей, которые еще не сброшены. Махру так и не нашли. Срывается работа. Сбросьте хоть с пожарниками.
20 июля.
Нашли! В болоте валялась. Теперь курильщики счастливы. Коля, я так жду коробочки и мой дермантиновый чемодан! Если они в ближайшие дни не появятся, я загнусь от тоски. Работа срывается. Завтра ждем сброса.
Письмо это так и осталось в моих бумагах, т.к. 21 июля вертолетом прибыл сам Васильев с дермантиновым чемоданом и сменил меня на моем многотрудном посту.
МАРАФОН НА ТРОПЕ
В памяти доброй улыбкой всплывает и еще один момент из жизни КСЭ-13 (1971 г). Обычно после общего сбора из Центра направляется большая толпа по тропе в обратный путь. На этот раз огромный "мно-горыльник" человек в 20 объединился вокруг Николая Васильева. Сидя у погасшего костра, он мечтал вый-ти часов в 6 утра, переночевать на Чамбе, и на следующий день к вечеру оказаться в Ванаваре. На утренний самолет после этого уже были заказаны билеты для большинства участников этого рейда.
Пора было возвращаться и нам. Мы - это группа, в которой кроме меня были Лариса Глебовская, Иван Радченко и Сергей Калинин, прошедшие вместе тропу Оскоба - Муторай и потому еще не успевшие раствориться среди остальных участников экспедиции. Идти же с такой огромной толпой не хотелось. Мы хорошо представляли, с чем это связано. Поэтому наш небольшой отряд решил схитрить: выйти с вечера, переночевать на Хушме, а утром отправиться дальше, да не по Куликовской тропе, а через Хрустальный -небольшой поселок на разработках исландского шпата на Чамбе. Это грозило нам несколькими лишними километрами, но зато сулило слегка подзабытые впечатления другого пути.
Так мы и сделали. К нам присоединились Рита Дулова и Витя Черников, мы, трогательно попрощавшись с кем-то на годы, а с кем-то до Томска, пошли по знакомой тропе до Хушмы. Но тревога, что нас все-таки может догнать многорыльник, не покидала. Чтобы перестраховаться, мы даже не стали ночевать в избе, а, форсировав эту небольшую таежную реку, наскоро разбили лагерь прямо на прибрежном песке.
Утром мы старались собираться как можно быстрее. Но... Не успели вскинуть на плечи рюкзаки, как на другом берегу показалась рослая фигура Васильева с огромным хвостом следующих за ним путников, в основном женского пола. Утешением служило то, что совместным наш путь не обещал быть долгим. Через 10 км мы свернем на тропу к Хрустальному, а многорыльник побредет прямо на юг.
Вообще-то идти за Васильевым приятно. Его шаг спокоен, размерен, и не нужно думать о коварстве тропы. На развилке, перед тем как расстаться, мы присели отдохнуть. И тут он стал задумчиво крутить свою длинную бровь, сожалея, что так давно уже не ходил через Хрустальный. К его словам с интересом и соответствующими комментариями стали прислушиваться и остальные. Мы всячески старалась убедить их, что путь этот длиннее, а значит грозит опозданием к самолету, но кажется только подливали масла в огонь. Васильев встал и решительно свернул с куликовской тропы.
На ночлег остановились в долинке небольшого ручья - там, где на нас надвинулась темнота. Кто-то стал срочно разводить костер, кто-то возился с котелками. Не выбирая особенно место, поставили палатки. Васильев же пересчитывал людей. И не досчитался двух человек. Долго не могли понять - кто, где и когда мог отстать от отряда. Было очень тревожно. Потерялись две девочки с мехмата - молодые и неопытные. Мы громко кричали, но ночная тайга молчала. Оставалось только ждать рассвет. Девочки появились сами, как только была готова еда, пояснив, что отошли покурить. Им и в голову не пришло, что весь этот шум был по их поводу.
К Хрустальному подошли к середине дня. Сначала долго на одной лодке переправлялись через Чамбу. Васильев же, переплыв первым, солидно направился к начальнику, который оказался очаровательной молодой женщиной в белых брюках, на фоне которых все мы явно проигрывали. И основательно засел - вопросов было много, интерес к проблеме Тунгусского метеорита тоже велик. От меня, то и дело намекающей ему, что время-то идет, он отмахивался, как от комара. Народ разбежался по отвалам исландского шпата, пополняя свои геологические коллекции и рюкзаки.
Наконец, двинулись дальше и, разумеется, вскоре стало ясно, что мы не только опаздываем в Вана-варскую столовую, но и ночевать нам где-то далеко от нее. Так и случилось. Наспех разбили пару палаток. Потрясли в котелок мешочки из-под круп. Спать оставалось три-четыре часа. Вокруг костра собралось несколько человек, и мы тихонечко пели под Витину гитару, стараясь не нарушать покой окружающей тайги. Зато не проспали рассвет. Еле-еле добудились спящих и стали собираться в путь.
Перед выходом Васильев отозвал меня в сторонку на совещание и высказал свои обоснованные опасения, что к самолету мы явно не успеваем. Я понимала, на что он намекает: кто-то должен быстро бежать вперед. Но, зная снисходительное отношение к нам в аэропорту, я полагала (как потом и оказалось), что никто не заставит нас платить неустойку. Быстро бежать не хотелось. Тогда он решительно встал и сказал, что побегут они с Таней Слеповой.
Дальше все произошло как в ускоренном фильме. Два слова - и моя группа, на ходу одевая уже облегченные рюкзаки, помчалась вперед. Боковым зрением я увидела, что Рита Дулова, испуганно моргнув, тоже кинулась за нами, и уже дальше я обнаружила, что за Ритой поспевает и Валя Камолова - в своей традиционной солдатской гимнастерке, в светлой кепочке на курчавых волосах, и с огромным лосиным рогом, привязанным к рюкзаку. Как мы бежали! Словно под нами расстилалась спринтерская дорожка, а не заваленная таежная тропа. Бежали почти без передышки. И только на реке Нерюнда, которая плавным изгибом неожиданно появилась из лесной чащи, разлилась в заманчивый омуток и, также изогнувшись, скрылась из глаз, мы позволили себе чуть-чуть расслабиться.
В аэропорту мы появились к отлету рейсового самолета, который благополучно и с удовольствием уже заполнили ванаварские жители. А часа через два, раздвинув стенку тайги, на летное поле выползла длинная гусеница отставшего многорыльника.