Смелых людей в КСЭ достаточно. Охотников пойти (мы говорили - «сбегать») в дальний маршрут с напарником(напарницей)-новичком, да с тяжелой работой по отбору проб, всегда был избыток.
Но есть смелость другого рода. Десятки сезонов организовывать, руководить и отвечать за работу экспедиции, изо дня в день знать, что в тайге 10 или более групп, что настоящих карт не было и нет с 61-го года, что дождь третьи сутки, а группа, вышедшая из Ванавары, должна переходить Чамбу с болотами, Хушму и т.п., - тут нужна совсем иная смелость. А мы, вернувшись из маршрутов, с горящими глазами рассказывали о том, как потеряли в тайге палатку, а потом искали полдня, или просто заблудились, или о медведе на тропе к оз.Чеко, или о том, как свалился с рюкзаком с бревна при переходе Хаваркиты (но ноги целы!), да мало ли, каждый может рассказать нечто подобное. И снисходительно улыбались Начальнику экспедиции, завхозу или тем, кто весь сезон занят отсмотром проб на Лаборатории. И делали вид, что не замечаем, как Николай Владимирович украдкой глотает валидол. А зарубки на сердце - они не исчезают.
А ведь любил, пока позволяло здоровье, и дальние путешествия, и по Тропе пройти в хорошей компании. Помню, как в 63-м году в малоизвестном маршруте, заблудившись в кетских лесах и болотах, под холодным августовским дождем, с неподъемными рюкзаками сутки выбирались к реке, где ждал нас эвенк с моторкой. А однажды, возвращаясь в Ванавару, Н.В. предложил пойти через Хрустальный, хотя это и дальше и, на мой взгляд, тропа менее интересна, но «ведь давно не был на Хрустальном!».
Мы любили его, но наверно, недостаточно жалели и берегли, и не только в тайге.
Прости нас, Коля!