Природа 1951, №2, с.23-32
Большой тунгусский метеорит I. ИСТОРИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
Проф. И. С. АСТАПОВИЧ
Метеорное вещество попадает к нам из межпланетного пространства в виде частиц, размеры которых изменяются в огромном диапазоне — от «молекулярных групп», способных давать ультрателескопические метеоры, до крупных блоков массой в миллион тонн, производящих при падении метеоритные кратеры диаметром свыше километра. Образующие их «макрометеориты» непосредственно смыкаются с «микропланетами», составляющими, в свою очередь, переход к малым планетам (астероидам). Принципиально возможны падения масс свыше миллиона тонн. Может быть, следы таких падений можно видеть на Луне в виде кратеров со светлыми лучами выбросов; отсутствие атмосферы обеспечило их сохранность на протяжении многих миллионов лет, тогда как на Земле, вследствие денудации, они не могли сохраниться.
Исследования, проведённые нами в 1936—1937 гг., показали, что в первом приближении в очень широком диапазоне численность частиц, обладающих заданной массой, находится в обратном отношении к этой массе. Поэтому телескопических метеоров очень много. Если бы мы могли видеть метеоры до 9-й звёздной величины, то наблюдали бы непрерывный «звёздный дождь» телескопических метеоров с частотой 100 метеоров в секунду (!), тогда как обычных метеоров видно 10—15 в час. На протяжении жизни человека можно увидеть ярких болидов только 1—2. Падение тысячетонных метеоритов, каким был, например, Сихотэ-Алиньский 12 февраля 1947 г., происходит на всей Земле, вероятно, один раз за много десятилетий.
Более крупные падения ещё более редки. Одно из них имело место также на территории нашей страны на глазах очевидцев. Ещё посейчас имеются живые свидетели его полёта и падения и тех грандиозных явлений, которые при этом возникли, — оптических, акустических и механических, сопровождавшихся беспрецедентным в истории науки взрывом, распылившим метеорит массой в десятки тысяч тонн. Помутнение земной атмосферы при этом длилось два месяца. Падение метеорита произошло 30 июня 1908 г. в Тунгусской тайге. К этому времени уже были изобретены и построены микробарографы и сейсмографы, которые дали нам доказательства того, что падения метеоритов могут вызывать возмущения, охватывающие весь земной шар. Здесь мы даём обзор проведённых исследований и намечаем пути дальнейшего изучения этого уникального явления природы. В первой части рассматривается история его исследования, во второй — полученные результаты. (Настоящая статья была, в основном, написана, когда вышла из печати монография Е. Л. Кринова «Тунгусский метеорит», изд. АН СССР, 1949, в которой даётся подробная сводка фактического материала Комитета по метеоритам АН СССР. В данной статье обработаны, кроме того, неопубликованные материалы, имеющиеся в распоряжении автора. Библиографию см. в конце 2-й части).
1. Первые сведения о метеорите
Уже через несколько дней после того, как произошло падение метеорита, в ряде сибирских газет появились сообщения об этом. Так, например, томская газета «Сибирская жизнь» напечатала корреспонденцию Адрианова «Пришлец из небесного пространства» [1], иркутская газета «Сибирь» — о том, как летел «громадный метеорит» [20]. Газета «Голос Томска» описывала, как «падение огромного метеора» наблюдалось при полном солнечном свете с поезда близ Канска. Туда редакция даже командировала своего сотрудника [54-56], установившего, что место падения находилось «сравнительно где-то далеко», «небесное тело огненного вида» было замечено даже в Кежме на Ангаре [55]. Некоторые сведения попали в астрономические журналы [58].
Первые научные сведения об этом явлении собрал А. В. Вознесенский,— директор Иркутской магнитной и метеорологической обсерватории. Изучая область распространения землетрясения 16 июня 1908 г. в районе Южного Байкала (оно зарегистрировано за № 1535), в ответ на разосланные анкеты он получил указания, что 17 (30) июня наблюдалось другое землетрясение (№ 1536), причём слышались громоподобные звуки и некоторыми лицами при этом наблюдался громадный метеор. 55 сообщений касались звуков, 17—сотрясения земли и 8 — полёта болида. Инструментальными подтверждениями сотрясений служила их запись барографом в Киренске и сейсмографом в Иркутске; кроме того, центр области слышимости звуков совпал с эпицентром землетрясения и с направлением, куда падал болид, приблизительно в 1000 км севернее Иркутска. К сожалению, материалы Вознесенского [18] не были своевременно опубликованы: слишком невероятным казалось это явление!
В 1911 г. в экспедиции Управления водных и шоссейных путей (Томск), начальником которой был В. Я. Шишков, впоследствии известный советский писатель, находился в качестве его помощника П. Н. Липай. Последний сообщает, что, пробиваясь тайгой с р. Лимптэ (левый приток Нижней Тунгуски) на Кежму (Верхняя Тунгуска), в районе Средней (Подкаменной) Тунгуски экспедиция встретила необычайным бурелом, произведённый, по словам эвенков, «змеем, прилетевшим с неба» [2]. Тогда также им это показалось непонятным.
В 1915 г. в Енисейск прибыл из Казани, по заданию Академии Наук для работы в Пито-Ангарском крае, известный минералог П. Л. Драверт. Как в Енисейске, так и в Южно-Енисейской тайге ему пришлось много слышать о шестибалльном землетрясении утром 17 (30) июня 1908 г., сопровождавшемся сильными «подземными ударами». Им был обследован район между Енисейском и Боровым на площади около 130 X 100 км2 и к концу 1916 г. составлена солидная рукопись «Кадринское землетрясение» (по названию р. Кадры, откуда было больше данных). Во время пожара 1918 г. в Казани этот материал погиб. Дравертом приводились также упоминания эвенков о каких-то грозных явлениях в тайге дальше на восток, «поразивших ужасом их соплеменников и их самих».
В 1920—1922 гг. на Подкаменной Тунгуске жил инженер В. П. Гундобин, собравший сведения о необычайном случае «грозы при безоблачном небе» 30 VI 1908. Местные жители рассказывали о необычайно яркой, несмотря на свет солнца, вспышке на севере, сопровождавшейся грохотом и землетрясением. На Подкаменной Тунгуске эти явления были сильнее, чем на Ангаре (Нижней Тунгуске). Кроме того, эвенки рассказывали, что «с неба что-то пролетело, повалило лес, после чего произошёл пожар», а в одном месте якобы распалась гора. Это место считается проклятым [2I].
2. Сбор новых данных (1921—-1926)
В марте 1921 г. Академия Наук, по инициативе В. И. Вернадского и А. Е. Ферсмана, организовала первую Метеоритную экспедицию для сбора метеоритов, выпавших за 1914— 1920 гг. Советское правительство широко поддержало это начинание. За время работ экспедиции в Европейской части РСФСР и в Западной Сибири с мая 1921 по ноябрь 1922 было собрано 10 разных метеоритов [22]. Кроме того, были получены сведения, что утром 30 VI 1908 «над Енисейской губернией пронёсся, в общем направлении с юга на север, эффектный метеорит, упавший в районе... р. Вановары, правого притока Средней, или Подкаменной Тунгуски (Хатанги)» (фиг. 1). При этом якобы были переломаны и повалены деревья тайги на значительной площади. Л. А. Кулик тогда же обратил внимание на то, что дата 30 VI 1908 также отличалась необычайной оптической аномалией — белой ночью в России и Западной Европе [22].
Экспедиция распространила 2500 анкет, и в 1922—1924 гг. ею были получены ценные данные от очевидцев этого падения [21]. Подтвердилось, что «падение метеорита сопровождалось необыкновенной воздушной пертурбацией» (И. И. Покровский), «в поваленном лесу образовалась в одном месте яма, из которой потёк ручей» (Н. Н. Карташев). Особенно ценными оказались данные геолога С. В. Обручева, полученные во время его работ на Подкаменной Тунгуске в 1924 г. На основании опросных данных он уточнил место падения метеорита (в 3 днях пути от устья р. Чамбэ, правого притока Подкаменной Тунгуски под 60°20' с. ш., 72°00' в. д. от Пулкова). Площадь поваленного леса на основании данных, сообщённых эвенками, С. В. Обручев оценил в 680 кв. км [42].
Ознакомившись с работой С. В. Обручева ещё в рукописи, А. В. Вознесенский перестал колебаться и в 1925 г. опубликовал свою замечательную, ставшую классической, статью - «Падение метеорита 30 июня 1908 г. в верховьях р. Хатанги» [18]. Здесь он приводит описания очевидцев и, на основании указанных ими направлений, находит центр места падения (60° 16' с. ш., 103°06' в. д. от Гринича, или 72°46' от Пулкова), практически совпадающий с результатом Обручева.
Вознесенский допускал, что летел не один метеорит, а компактный рой их. Он указывал на первый в истории науки случай регистрации сейсмографом толчка, вызванного ударом метеорита о Землю, и обратил внимание на то, что воздушные волны взрыва, пришедшие в Иркутск через 45 мин. после падения, также были отмечены сейсмографом (!). Ему же принадлежит первое определённое указание на траекторию полёта метеорита, с ЮЮЗ на ССВ при небольшом наклоне к горизонту.
Очень важной затем оказалась работа этнографа И. М. Суслова [49], который в 1926 г. получил от эвенков более подробные данные об обстоятельствах катастрофы в тайге. В частности были опрошены пострадавшие эвенки, находившиеся в момент падения в зоне бурелома. Суслов использовал съезд (суглан) представителей 60 родов, имевший место на Чунской Стрелке 1—4 VI 1926, и произвёл опрос присутствующих. Была вычерчена карта с указанием границ бурелома, возникшего при падении метеорита, и трёх возможных мест падений на расстоянии в несколько десятков километров одно от другого.
Таким образом к 1927 г. накопился достаточный объективный материал, который требовал экспедиционной проверки на месте. Сбор материала вёлся Л. А. Куликом в метеоритном отделе Минералогического музея АН СССР. К сожалению, предпринятая автором этих строк в 1929 г. обработка материала, по независящим от него обстоятельствам, осталась незаконченной, выводы из неё не были учтены, и потому дальнейшее направление работ оказалось односторонним и не дало полной картины явления [27, 28, 30, 31,36].
3. Первая экспедиция Академии Наук СССР 1927 г.
«Посылка экспедиции возможно окажется делом очень большого научного значения», — писал В. И. Вернадский по докладной записке Л. А. Кулика, в которой последний указывал на необходимость рекогносцировки области падения метеорита 30 VI 1908. В феврале 1927 г. Кулик с помощником (Гюлих) выбыли из Ленинграда в Тайшет, откуда выехали в средине марта через Дворец и Кежму и к концу месяца достигли Вановары (фиг. 1).
Первая попытка достигнуть на оленях места падения не увенчалась успехом, ибо эвенк П. В. Охчен — проводник— из-за суеверного страха отказался итти в область сплошного бурелома. Кулику удалось лишь достигнуть хребта, впоследствии названного именем Э. Ф. Хладного (75 км ССЗ от Вановары), и г. Шакрама («Сахарная Голова») (фиг. 2). Здесь уже проходила граница частичного ожога, равномерным слоем покрывавшего стволы деревьев и отличного от следов обыкновенного таёжного пожара [29,32]. Снег ещё лежал, и вершины сопок, на которых напором воздушной волны был вывален лес, казались белыми пятнами. Это было видно к западу (по хребту Лакура) и к востоку, а также местами на юго-восток. Впереди же, на севере, виднелись белоснежные оголённые вершины до горизонта. «Впечатление от этого бурелома исключительное, — писал Кулик, — не могу разобраться в хаосе впечатлений... реально представить себе всей грандиозности этого исключительного падения... Всё повалено и сожжено... жутко становится, когда видишь 10-, 20-вершковых великанов, переломанных пополам, как тростник» [39]. Деревья были здесь повалены к югу, вершин их обнаружено не было.
Вынужденный вернуться, Кулик в мае проник в область поваленного леса с востока: с дороги на Чунскую Стрелку по р. Чамбэ и далее вверх по р. Хушмо (фиг. 2) до ручья Чургима. вытекающего из «Великого Болота», которое лежит немного севернее. Это болото находится на водоразделе рек Хушмо и Кимчу. Оно представляет собою род плоскогорья, окружённого плоским амфитеатром сопок («Большая Котловина»).
Обходя Котловину, Кулик обнаружил, что вершины бурелома направлены от неё как бы радиально. «Своеобразный веер поваленного леса особенно хорошо виден с вершин хребтов». На торфяном покрове болот внимание Кулика привлекли округлые бразования, обычные для района южной границы вечной мерзлоты, но которые он принял за «воронки», образованные падавшим роем метеоритов [32,60]. Они надолго затем отвлекли его внимание от основных задач, поэтому до сих пор остались не обследованными границы распространения бурелома, возможные места падений других масс и т. д. Однако главный центр бурелома был обнаружен.
С этим экспедиция в июне возвратилась в Вановару, сплавилась на «перевозне» до Енисея и далее пароходом до Красноярска, где Кулик впервые поставил вопрос о необходимости производства аэрофотосъёмки места падения. В Академию Наук он писал: «Раз это падение произошло на территории Союза, то мы, перед лицом истории, обязаны его изучить — необходимо запечатлеть все сохранившиеся следы этого явления». Свободных средств Академия Наук в то время не имела, и Правительством были отпущены средства на проведение новой экспедиции.
4. Вторая экспедиция Академии Наук СССР 1928 г.
По мысли Кулика, эта экспедиция должна была фиксировать разрушения, вызванные падением, для чего наиболее подходящей была бы аэрофотосъёмка. Последняя требовала определения астропунктов (ближайший был лишь на фактории Таимба); предполагалось также искать мелкие метеориты в хвостовой части падения. R связи с тем, что около 1 июля Земля пересекает орбиту кометы Понса—Виннеке, давшей летом 1928 г. обильный метеорный поток, Кулик полагал, что Тунгусский метеорит был связан с этой кометой [25,26,43]. Однако в момент падения метеорита радиант находился на северо-востоке, что не согласовывалось с уже известным (по данным самого же Кулика) полётом «в общем направлении с юга на север>, и эту заманчивую гипотезу ему пришлось оставить.
К сожалению, во второй экспедиции отсутствовали специалисты-мерзлотоведы, геофизики и геоморфологи, был лишь охотовед В. А. Сытин. Они вдвоём выехали в начале апреля 1928 г. и прибыли в Вановару 25 IV. Здесь их нагнал оператор Совкино П. А. Струков. В конце мая на трёх лодках («Болид», «Комета» и «Метеор») экспедиция вышла вверх по р. Чамбэ (фиг. 2) от её устья и далее по Хушмо до лагеря № 13 у устья Чургимы. В конце июня у подножия горы Стойковича в Большой Котловине была поставлена изба («лагерь № 15»). В июле уехал Струков [48], закончив киносъёмку. Материал кино съёмки лёг в основу культурфильма «В тайгу за метеоритом», где хорошо были засняты некоторые участки бурелома.
В конце июля была закончена примитивная топосъёмка на площади около 100 км2, были сделаны попытки раскопать две ямы в торфянике, но окончились неудачей из-за просачивания воды. Вследствие заболевания авитаминозом в начале августа уехал Сытин. Оставшиеся Кулик и рабочий пробовали рыть борт одной «воронки». Они нашли заваленные торфом деревья, что, однако, не редкость в этих местах и само по себе не может служить доказательством падения здесь метеорита.
По возвращении Сытина из тайги в центр развернулась широкая кампания по оказанию помощи Кулику, оставшемуся в тайге [50]. Советская общественность живо реагировала на перипетии этой экспедиции, и Сытину была дана возможность с дополнительными средствами выехать к Кулику. К нему присоединился также И. М. Суслов, именем которого была названа одна из воронок, принимавшихся Куликом за метеоритные. В октябре Кулик производил её магнитометрическую съёмку в 160 точках «морским котелком» (дефлекторный магнитометр) и обычным прибором макросъёмки Тиберг-Талена. Он был уверен, что Тунгусский метеорит — железный, ибо неизвестны крупные каменные метеориты. Но, как и следовало ожидать при низкой чувствительности применявшихся приборов, результаты этой съёмки оказались отрицательными.
В конце октября участники выехали в Москву [27,28,30]. Метеоритное происхождение «воронок» не получило объективного подтверждения. Более ценными оказались хозяйственные работы по подготовке жилой базы будущей экспедиции. Как одно из «резервных» мест падения отмечалось необследованное «Северное болото» (севернее Котловины).
При обсуждении результатов экспедиции 2 января 1929 г. в Минералогическом музее вновь высказывались сомнения о метеоритном происхождении округлых депрессий («надо прежде убедиться, что ничего подобного в этом районе нет», как резюмировал В. И. Вернадский). Тем не менее вынесенное решение намечало обследование большей площади и бурение депрессий [39].
5 Третья экспедиция Академии Наук СССР 1929-1930 гг.
Эта экспедиция была технически наиболее оснащённой: имелось два бура, болотные буры-щупы, насосы, инструменты для земляных работ и проч. В состав экспедиции вошли, помимо Кулика, его помощник Е. Л. Кринов, получивший наиболее ценный материал, болотовед Л. В. Шумилова, буровой мастер А. В. Афонский и в качестве рабочих энтузиасты-любители К. Д. Янковский, Б. А. Оптовцев, С. Ф. Темников, Б. Н. Старовский и Л. Гридюха, показавшие себя с наилучшей сторойы [38,39]. Экспедиция выехала из Ленинграда 24 февраля 1929 г. Из Тайшета на санях через Берёзовое и Кову, минуя Кежму, прибыли 2 апреля в Вановару, откуда на 56 подводах выехала к лагерю № 15 («Метеоритная заимка»).
Было произведено вскрытие «Сусловской воронки» при помощи траншеи, через которую с большим трудом была спущена вода. Длина траншеи 38 м, наибольшая глубина 4.0 м. Воронка находилась на торфяном бугре. Были встречены крупные линзы льда, вечномёрзлый ил, складчатость в верхних слоях торфа, куски раздавленных древесных стволов, прослойки веток кустарника, кедровая шишка с незрелыми зёрнами возраста примерно конца июня. Когда, наконец, в самом центре воронки вместо метеорита был найден пень с корнями в естественном положении, то это послужило окончательным доказательством ошибочности взгляда Кулика, что эти депрессии произошли в результате удара сверху.
Также не дало результатов раскапывание паразитной «воронки» на борту Сусловской. Л. В. Шумилова, сравнивая эти депрессии с такими же близ Вановары, нашла отсутствие объективных признаков их метеоритного происхождения при наличии различных нарушений нормального болотообразования, растительных сообществ и появления мха. Эти нарушения возникли не из-за падения метеорита, но лишь в связи с падением. Сообщения [30] о находке при промывке «мелкораздробленного остроугольного материала», следов никеля в стволах деревьев и оплавленной породы (силика-глас) впоследствии не подтвердились.
Бурение велось вручную в тяжёлых условиях. На глубине 25 м был встречен водоносный горизонт и вода под давлением поднялась вверх на 20 м. Стало ясно, почему в описаниях эвенков указывался «бой воды» из земли на месте падения метеорита. Эту скважину № 1 в водоносном горизонте прошли ещё на 6 метров; заложена она была на северном борту Сусловской «воронки». Скважину № 2 заложили в центре «воронки», но вешние воды затопили её после проходки 20 м в вечной мерзлоте. Была ещё сделана бесплодная попытка пробурить южный борт, но сломались буры.
Е. Л. Кринов [39] лишь во время хозяйственных поездок на Вановару по рекам и по сухопутью имел возможность произвести оказавшиеся очень важными наблюдения над ожогом, буреломом, их распространением, характером механического действия взрывной волны и т. п. В западной части Котловины на торфяниках он нашёл крупные обожжёные корневища, неизвестно откуда выброшенные. Самой ценной была находка на небольшом Кабаёвом островке в северной части Котловины полуобгоревших остатков лабаза эвенка Василия Ильича Онкоуля («Ильюшонка»). Лабаз был построен за 2—3 года до катастрофы эвенком Лючетканом, который признал их в марте 1930 г., когда Кулик привёл его на это место из Вановары [39].
14 июля 1929 г. на Метеоритную заимку прибыл инженер-геодезист С Я. Белых [14] с техником С. Г. Карандашевым и рабочим К. П. Алмазовым. Он имел задание от Главного геодезического комитета определить астро-радиопункты для будущей аэрофотосъёмки. Первый пункт был выбран на горе Фаррингтон — самой высокой в районе. Пункт был закреплён базальтовым монолитом около тонны весом, поднятым на вершину катками и воротом; на нём надпись: «Астро-радио-пункт ГТК 1929». Два дня сюда прорубалась дорога, и к 21 июля астро-определения были закончены. К концу июля был определён второй пункт «Шакрама» и затем в августе третий — на Вановаре [14]. Ошибка имевшихся схематических карт этой местности местами доходила до полуградуса широты.
В марте 1930 г. Кринов выехал в Ленинград. На совещании с участием В. И. Вернадского, А. Е. Ферсмана и В. Л. Комарова было решено работы продолжать по линии аэрофотосъёмки. В связи с этим полярный лётчик Чухновский в июле 1930 г. прибыл в Кежму, куда был вызван Кулик. 18 июля состоялся пробный полёт «на метеорит», но из-за пасмурной погоды съёмка не состоялась; Кулик вернулся в лагерь № 15 и в октябре выехал в Ленинград. В это время он уже вынужден был допустить высказанную впервые автором в 1929 г. идею взрыва при ударе метеорита о почву. Отходя от метеоритной гипотезы депрессий [27,28], он полагал наиболее вероятным местом падения юго-западную часть «Великого болота» и считал нужным провести нивелировку его дна. Территория здесь сложена сибирскими траппами, покрытыми в долинах дилювием.
6. Исследования 1930—1936 гг.
Советские исследования Тунгусского метеорита привлекли внимание зарубежных учёных. Кейв [6] в Англии обратил внимание на то, что ещё в 1908 г. Нэпир Шоу нашёл на микробарограммах пяти английских станций 30 VI 1908 странные осцилляции. Колебания шли по направлению из Сибири по кратчайшему расстоянию и оказались инфразвуковыми волнами, момент возникновения которых соответствовал моменту падения метеорита. В 1930 г. Уиппл определил [59], что главная волна взрыва шла со скоростью 318 м/сек. (при извержении Кракатау в 1883 г. — 314 м/сек.). Он же оценил энергию воздушных волн, проинтегрировав барограмму, а также указал на то, что сейсмический толчок был, помимо Иркутска, зарегистрирован в Ташкенте, Тбилиси и в Иене. В том же году Зюринг сообщил о записи волны в Берлине, Шнеекоппе и Потсдаме; в последнем пункте была обнаружена ещё одна волна, обошедшая Землю кругом. Аналогичные записи были обнаружены Уитчелем в Гриниче, Петерсеном в Копенгагене, Скребом в Загребе, Виссером в Батавии и Греггом в Вашингтоне [59].
В августе 1932 г. С. Овчинников (Иркутский геофизический институт), имея целью организацию новой метеостанции, произвёл маршрутную съёмку oт Вановары до Метеоритной заимки, а также собрал ценные сведения о полёте и падении метеорита. Эти сведения он и сообщил автору в 1932 г. Автор во время геофизических исследований 1930—1932 гг. по Ангаре и Лене собрал новые обширные материалы [5]; в Иркутске с помощью сейсмолога А. А. Трескова ему удалось найти [4] взрывную волну на всех барограммах метеостанций Центральной Сибири вплоть до Верхоянска (за 1700 км) и измерить её, а затем обнаружить её в Слуцке и Ленинграде. Московская обсерватория её не отметила. На основании этих записей, а также исследуя оригинал иркутской сейсмограммы, автор определил момент взрыва. Несколькими методами [4,5] ему удалось оценить порядок энергии взрыва и восстановить физическую картину явлений при полёте, а также траекторию, радиант и орбиту. На основании данных Овчинникова и других, автор в 1933 г. составил схематическую карту района падения (от Вановары до Метеоритной заимки [4,5], которая положена в основу фиг. 2.
Исследование воздушных и сейсмических волн в 1934 г. было проделано Уипплем[59]. Тогда же А. А. Тресков (Иркутск) независимо обнаружил связь Тунгусской сейсмы с записями сейсмографов Ташкента и Тбилиси, хотя для последнего пункта она кажется ему сомнительной [51].
7. Аэрофотосъёмка 1937—1938 гг.
В марте 1937 г. Президиум Академии Наук СССР обратился в Главное управление Северного морского пути с просьбой произвести аэрофотосъёмку места падения метеорита. Благодаря содействию О. Ю. Шмидта был выделен гидросамолёт Н-169 с большим радиусом действия. В Кежму в мае выехал Кулик. Начальником воздушной экспедиции был С. В. Петров. При посадке на Подкаменной Тунгуске произошла авария, но экипаж не пострадал. Это было 12 июля, после первого рекогносцировочного полёта, во время которого была отмечена необычная окраска тайги и форма болот в районе бурелома, привлекшие внимание всех летевших. После этого на другом самолёте было произведено несколько полётов для выбора места опорных точек съёмки. Топограф И. Е. Бурченков разбил сеть триангуляции 5-го класса, измерил базис, проложил ходы и замаркировал пункты. На базе в Метеоритной заимке тогда жил Кулик, ожидая к осени аэрофотосъёмки, но плохая погода не позволила её произвести.
В 1938 г. работа была продолжена [44,57] на самолёте Н-26. С начала июня Кулик уже ожидал гидросамолёт в Кежме. Первый полёт был 27 июня. В течение июня совершено свыше десятка полётов; велась впервые в таёжных условиях крупномасштабная съёмка, какая применяется лишь при съёмке городов (фиг. 3). За один заход с высоты 600 м снималась полоса шириной 300 м в масштабе 1 :4700. Всего было получено 1500 негативов хорошего качества, хотя в самой съёмке обнаружились разрывы физические и фотограмметрические, так что использовать удалось не весь заснятый материал. Покрытая площадь составляет 250 км2, охватывая район падения с Котловиной в центре. Интересные области на запад и север от неё охвачены не были. Наиболее далёкие участки были захвачены на расстояние до 10—15 км от Котловины. Осенью из-за непогоды работу продолжить не удалось. Была смонтирована полевая мозаичная фотосхема [30], площадью в 10 м2, привезённая к концу года в Комитет по метеоритам (Москва). К 1940 г. был закончен монтаж трансформированных снимков и изготовлено 28 уточнённых фотосхем масштаба 1 : 5000 [8,9].
Таким образом было документировано место падения; оно подтвердило радиальность бурелома с центром в юго-западной части Великого Болота (фиг. 4).
8. Экспедиция 1939 г.
В результате аэросъёмки 1938 г. выяснилось, что имевшаяся триангуляционная сеть недостаточна для принятого масштаба и требует сгущения; кроме того, представлялось существенным обследовать рельеф дна Южного болота. Новая экспедиция под руководством Кулика в июне 1939 г. выехала «на метеорит», куда и прибыла 6 августа; геодезический отряд проложил 42 км тахеометрических ходов и провёл наземную съёмку участков, пропущенную при аэросъемке. Геологический отряд вёл работу торфяным буром Гиллера на глубинах 5—6 м и, по мнению Кулика, «были установлены депрессии до 2 1/2—3 м на расстоянии 5 - 10 м. с отличным от остального дна характером донных отложений» и возможностью выхода здесь подмерзлотных вод. Но из-за отсутствия здесь специалистов эти выводы не кажутся убедительными [39].
На этом полевые исследования района падения Тунгусского метеорита приостановились в силу начавшихся событий Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг.
(Окончание следует).