Из всего предыдущего следует, что первоначально, еще при первом посещении области поваленного леса в 1927 г., Л. А. Кулик принял за место падения Тунгусского метеорита всю котловину в целом. В частности, он полагал, что на ее северо-западном и северо-восточном торфяниках выпали рои метеоритов, которые образовали в них многочисленные округлые болотистые образования, названные им воронками и депрессиями. Он считал, что каждая такая воронка или депрессия (болото большего размера) была вызвана падением отдельной метеоритной массы. На этом основании он и пытался обнаружить метеорит в Сусловской воронке, имевшей около 32 м в поперечнике, а также в ее паразитной воронке диаметром около 10 м. Отдельные бугристые торфяники в указанных частях котловины он рассматривал как складки торфа, собранные воздушным давлением при падении метеоритов. С некоторой осторожностью в своей опубликованной статье [27] Л. А. Кулик допускал выпадение и третьего роя метеоритов в северной части, в низинном месте вне котловины за ее северными сопками (между котловиной и Лебединым озером), где также имеются бугристые торфяники и аналогичные воронки и депрессии (см. фиг. 25).
В первое время Л. А. Кулик никаких суждений относительно Южного Болота не высказывал, а все свое внимание сосредоточил на указанных торфяниках с воронками и депрессиями.
Позднее, к концу работ третьей экспедиции (1930 г.) он уже почти отошел от первоначальной гипотезы и впервые высказал заключение о том, что метеоритные кратеры скрыты под водой Южного болота (в его западной части) [26, 27 и 29]. Тем не менее, не отрицая уже возможности образования воронок и депрессий в северо-западном и северо-восточном торфяниках в результате различных причин, он все же допускал, что некоторые из таких образований могли возникнуть от падения небольших метеоритных масс, не сопровождавшихся взрывами [27]. Судя по тому, что на фотосхеме (1939 г.) Кулик показал один из центров радиации поваленного леса, совпадающий с так называемой “Клюквенной” воронкой на северном острове Южного Болота (см. фиг. 25 и 30), можно думать, что он до последнего времени принимал эту воронку за метеоритную.
Таковы были выводы Кулика относительно места падения Тунгусского метеорита.
Рассмотрим теперь те объективные данные, на основании которых мы можем в настоящее время решить вопрос о месте падения метеорита.
Мы уже указывали, что исследования сначала нескольких небольших воронок, а затем воронки Суслова не привели не только к обнаружению в них метеоритов, но даже и к установлению характерных и несомненных признаков того, что эти воронки были образованы падением отдельных метеоритов. Наблюдавшиеся некоторые следы деформаций и, по-видимому, нарушений нормальных процессов в них не могут быть признаны доказательством метеоритной природы этих образований. С другой стороны, тот факт, что все воронки и депрессии располагаются в нескольких (трех) низинных местах, в точности следуя контурам этих низин, и совершенно не обнаружены на склонах сопок и на других возвышенных местах между этими низинами, занимающих в общей сложности значительно большую площадь, чем низины (см. фиг. 25), убедительно говорит против метеоритной природы указанных образований.
Итак, мы имеем все основания полностью отвергнуть гипотезу о метеоритном происхождении воронок и депрессий в указанных частях котловины и можем считать их за обычные образования. Чтобы совершенно покончить с этим вопросом, мы приведем здесь заключение известного специалиста, академика А. А. Григорьева, сделанное им по просьбе академика В. И. Вернадского еще в 1929 г.:
“Чтобы отдать себе отчет,- писал академик Григорьев,— в описываемых Л. А. Куликом явлениях мезорельефа на дне котловины, необходимо проанализировать характер рельефа дна котловины до пожара. Описанные выше орографические условия заставляют думать, что дно котловины до пожара было занято значительными болотными пространствами, местами чередующимися с полосами леса, занимающего Повышенные части днища котловины. Эти болотные пространства в условиях сурового местного климата и мощного развития мерзлоты должны были получить внешность заболоченных пространств крайнего севера (например, северных частей Скандинавии), изобилующих водой участков тундр, или, наконец, описанного мною в отчёте работ Алданского отряда заболоченного плоского участка в предгорьях Верхоянского хребта.
Всюду здесь такие пространства характеризуются присутствием многочисленных торфяных бугров, высотой от 1 до 8 м, весьма различных очертаний. Диаметр их колеблется от нескольких метров до нескольких десятков метров. Между буграми обычно находятся либо открытые озерки, либо пониженные участки, более или менее топкие, в зависимости от степени зарастания и заполнения их сфагнумом (другие виды, чем в буграх) и прочей растительностью. И по личным наблюдениям на Верхоянском хребте и Большеземельской тундре и по описаниям Танфильева и других для Тиманской тундры и скандинавских исследователей для северной Скандинавии, склоны этих бугров обычно круты и в них обнажаются разрезы торфа. Согласно моим наблюдениям в Большеземельской тундре, это объясняется тем, что зимой (в связи со сдуванием с бугров снега) края их от действия мороза разбиваются глубокими трещинами, и отделившиеся части летом сползают вниз, способствуя заполнению впадин.
Происхождение этих бугров неодинаково в разных климатических условиях различных климатических провинций севера Евразии. В частности, в Сибири мы имеем часто дело с выпучиванием плоских торфяников в связи с образованием под поверхностью торфа ледяных линз. Последние получают особенно значительные размеры (в несколько метров высоты и много метров в диаметре) в районах выхода подземных источников с довольно высокой температурой, воды которых замерзают под торфяным слоем, образуя все увеличивающиеся в своих размерах скопления льда. Геология данного района, где в окрестностях имеют широкое развитие изверженные породы, делает допущение наличия таких источников в анализируемой впадине весьма вероятным.
При нарастании льда торфяной слой, ранее залегавший горизонтально, постепенно изгибается. В связи с этим обычно в таких буграх мы находим изогнутость слоев торфа, что может выявляться и на разрезах в стенках бугров, образовавшихся описанным выше способом. По-видимому. таковы и складчатые дислокации торфа в буграх данной впадины. Однако рост этих бугров не может продолжаться до бесконечности. При указанных выпячиваниях торф постепенно растягивается и рано или поздно и нем должны произойти разрывы, благодаря которым находящийся под торфом лед приходит в соприкосновение с наружным воздухом и летом быстро тает. В результате этого процесса торф раздробляется на отдельные глыбы, которые оседают вниз. В конце концов бугор исчезает н превращается в хаотически нагроможденные глыбы торфа. Явление это описано Львовым, изучавшим .район Приамурской железной дороги, и другими исследователями нашего севера. Совершенно аналогичные участки описывает и Л. А. Кулик, что является лишним доводом за то, что бугры здесь именно такого происхождения. Таково происхождение бугристо-озерного мезорельефа анализируемой впадины до пожара.
Пожар, по какой бы причине он ни возник, должен был вызвать следующее: как это всегда бывает три лесных пожарах в районе развития мерзлоты, последняя протаивает (от жара) значительно глубже, чем нормально, и получающийся избыток грунтовых вод оказывается во впадинах. Благодаря малой теплопроводности торфа ледяные скопления под буграми при этом могут прекрасно сохраниться там, где торф лежит сплошным слоем. Увеличение количества вод, скопившихся между буграми, усиливает затем быстрое нарастание ледяных штоков, почему бугры должны после пожара получить импульс к более быстрому росту н увеличению их диаметров.
Там, где цельность растительного покрова еще до пожара была нарушена поверхностными растрескиваниями под влиянием мороза (на обнаженных от снега участках поверхности бугров), торф обычно хорошо просыхает, почему пожар мог расширить эти трещины и придать им форму мелких воронок...
Более крупные впадины в поверхности самих бугров прекрасно объясняются слиянием соседних нарастающих бугров...
Отнюдь не отрицая возможность того, что метеорит упал здесь или где-либо в данном районе, если для этого имеются какие-либо иные серьезные основания, я полагал бы, что считать доводы Л. А. Кулика в пользу установления местом падения метеорита именно данной котловины за достаточно обоснованные, по крайней мере, неосторожно».
В приведенном заключении академик Григорьев обстоятельно объяснил происхождение и бугристых торфяников и болотистых образований – воронок и депрессий.
В предыдущей главе мы подробно рассмотрели данные об области поваленного леса. На основании непосредственного обследования некоторых участков этой области, а затем Последующего ознакомления с аэрофотоснимками был окончательно подтвержден открытый в 1927 г. радиальный вывал леса, причем в первом приближении центр радиации его совпадает с западной частью Южного Болота.
Если исходить из предположения, что этот радиальный вывал леса был вызван взрывной волной, распространившейся от места падения метеорита (а для этого у нас, по-видимому. есть все основания), то естественно считать местом падения метеорита указанную западную часть Южного Болота. Были ли установлены, кроме радиального вывала леса, какие-либо другие внешние признаки того, что именно здесь упал метеорит и вслед за падением произошел взрыв? Мы приводили выше результаты исследования рельефа дна болота, проведенного Куликом в 1939 г. Однако полученные им результаты, как мы отмечали, не дают явных и убедительных доказательств наличия здесь каких-либо следов кратера. Впрочем, у нас, по-видимому, нет оснований для заключения о том, что такие следы кратера должны сохраниться в болоте. Вполне возможно, что по условиям местности, ко времени изучения болота никаких явных следов кратера и не сохранилось. Следовательно, результаты исследования рельефа дна болота могут и не быть показательными.
Что же касается личных впечатлений автора, то нужно сказать следующее. Вывал леса действительно внушал представление о происшедшей в данной местности грандиозной катастрофе. Наоборот, не говоря уже о торфяниках, которые мы исключаем как места падений метеорита, само Южное Болото казалось обыкновенным образованием ландшафта. Более того, при самом тщательном осмотре ближайших к нему участков, вплоть до края болота и особенно в западной его части, т. е. в непосредственной близости от места взрыва, все казалось самым обычным и естественным. Склоны сопок, постепенно подступающие со всех сторон к болоту, сохранили на корню сухостой, как мы отмечали ранее; никаких выбросов торфа, ила или иных каких-либо материалов, из которых слагалась поверхность болота до падения метеорита, на окружающих склонах не было обнаружено. Сухие деревья, за исключением своеобразности ожога, о котором мы говорили ранее, ничем иным не указывали на происшедший по соседству с ними колоссальный взрыв. Нужно, впрочем, отметить, что в некоторых местах на краю болота можно было видеть затопленными много сухих деревьев; это свидетельствовало о том, что уровень воды в болоте поднялся, или что Южное Болото вообще наполнилось водой, представляя собой ранее более или менее сухую впадину, как описал его эвенок Лючеткан. С другой стороны, отмеченное отсутствие выбросов на склонах сопок, может быть, объясняется тем, что они были смыты дождями и вешними водами или закрылись различным мусором, заросли кустарником, мхом или травяным покровом за протекшие после падения метеорита 20 лет. Таким образом, указанная особенность может и не быть доводом против предположения о падении метеорита в Южное Болото.
Фиг. 41. Общий вид Южного Болота с севера, с южного внутреннего склона сопки. На болоте видны обнажившиеся от снега волнистые валы из кочкарника, торфа и кустарниковой поросли. На переднем плане « на склонах дальних сопок виден сухостой, частью (у края болота) затопленный. Апрель 1929 г. (Снимок Е. Л. Кринова.)
Итак, хотя в Южном Болоте и не обнаруживается явных признаков падения метеорита, тем не менее оно является наиболее вероятным местом падения метеорита.
Автор не имел возможности детально ознакомиться с Южным Болотом. В летнее время оно почти непроходимо, а зимой—засыпано снегом. Кроме того, во время работ третьей экспедиции, в которой автор принимал участие, болото не было включено в объекты исследования. О нем, как мы отмечали, Кулик не говорил как о месте падения метеорита и не предполагал его исследовать. Поэтому мысль о единственно возможном месте падения метеорита - Южном Болоте—у автора возникла самостоятельно во время его экскурсий вокруг котловины осенью 1929 г., о чем он тогда же говорил Кулику.
Фиг. 42. Валы Южного Болота на близком расстоянии. Апрель 1929 г. (Снимок Е. Л. Кринова.)
Впервые автор поверхностно осматривал Южное Болото весной 1929 г. Тогда оно было покрыто снегом, но на нем резко выделялись своеобразные изогнутые валы, обнаженные от снега, казавшиеся расположенными по болоту концентрически (фиг. 41) с центром, приходящимся на западную часть болота. Однако впоследствии аэрофотосъемка не подтвердила концентрического расположения валов. Последние на аэрофотоснимках образуют своеобразную сетку с различным узором в разных местах с заметной, параллельной между собой, ориентировкой, в направлении в общем с севера на юг (см. фиг. 25). Происхождение этих валов, представляющих собой утолщения торфа, кочки, заросшие кустарником и мхом и плавающие на поверхности воды, Кулик объяснял всплыванием остатков первоначальной поверхности местности, где теперь расположено Южное Болото и где ранее была хойкта, т. е. типичное для тайги низинное место, заполненное торфяниками. Расположение же валов, по его предположениям, было обусловлено действием грунтовых вод, устремившихся в хойкту после падения метеорита и заполнивших низину. Так как, по предположениям, место падения метеорита приходится в западной части котловины, то из этой части болота и были направлены потоки воды, к которым валы расположились перпендикулярно. Для автора приведенное объяснение Кулика кажется довольно правдоподобным, однако строго научного объяснения происхождения валов и их расположения сделано пока не было.
Любопытно, что на валах можно наблюдать многочисленные тонкие и обломанные деревца, наклоненные в разные стороны вследствие как бы неустойчивого положения. Они напоминают набитые, как попало, колья (фиг. 42). По валам в летнее время в некоторых местах осторожно можно пробраться из края в край болота. Однако между валами поверхность болота покрыта тонкой моховой сплавиной, почти повсюду не выдерживающей тяжести человека.
Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о Южном Болоте — месте падения знаменитого Тунгусского метеорита. Необходимо еще остановиться на рассказах эвенков о «сухой речке» и ямах, будто бы образовавшихся в районе хребта Лакуры. Как мы отмечали, эти рассказы так н не были проверены, как вообще не был обследован указанный хребет. Мы указывали далее на то, что на основании некоторых соображений можно допустить, что местом, где по рассказам эвенков образовалась «сухая речка», и является та самая котловина, которая служила объектом изучения экспедиций. Это до некоторой степени подтверждает находка в котловине остатков разрушенных лабазов, о которых эвенки говорили, что они были расположены в районе хребта Лакуры. Однако указанное соображение не является в полной мере убедительным. Можно поэтому допустить, что в районе хребта Лакуры действительно упала часть метеорита. Во всяком случае, следует проверить сообщения эвенков и тщательно обследовать хребет, также как и всю область поваленного леса. Последнее, однако, имеет значение для изучения условий падения метеорита, но не в отношении поисков нового места его падения. Судя но тому, что со стороны эвенков, кочующих повсюду на огромной территории вокруг области поваленного леса, никаких указаний на другие «подозрительные» места не было получено, можно считать, что западная часть Южного Болота и является местом падения Тунгусского метеорита.
Следует отметить, что совпадение координат данной области (по определениям С. Я. Белых) с координатами эпицентра землетрясения, полученными Вознесенским, а также с приближенными данными о расположении места падения метеорита, получающимися в результате обработки наблюдательного материала, также убедительно подтверждает правильность определения места падения метеорита и пределах области радиального вывала леса. Никакие непроверенные сведения об обнаружении в других, далеко расположенных местах в тайге поваленного леса, подобно бурелому в бассейне реки Кети, о котором писал П. Л. Драверт [30], или в ином месте [31], не должны отвлечь нашего внимания от данной области.