В качестве приложения имеет смысл вспомнить серию
невыдуманных историй, героями которых были разные лица,
включая и автора. Надеюсь, что обнародование их не вызовет обид.
Был в наших экспедициях один парень с некоторыми странностями. Назовем его Юра Куканов. Был он очень добрым, весьма разговорчивым, абсолютно непрактичным и отличался нестандартностью поведения. Не случайно в конце одной из экспедиций, когда пришлось в Ванаваре долго ждать вылета, была проведена специальная «научная» конференция по кукановедению. Доклады на ней делали разные авторы, но все они касались определенных сторон Юриной деятельности. Попробую воспроизвести некоторые из них по памяти и дополнить более свежими материалами.
Подготовка кадров по-кукановски.
Нужно было Юре направить несколько двоек по заданным маршрутам. Собрал он свою группу, отвел на пару километров, встал лагерем и начал проводить занятия. Экспедиционникам, прошедшим по тайге не одну сотню верст, он детальнейшим образом объяснял, как пользоваться компасом, что такое склонение, проводил минипрактические занятия и довел всех до белого каления. Собрались ребята и вернулись на Заимку, чтобы участвовать в других работах. Юра тоже был вынужден вернуться, и на вопрос, где же его группа, отвечал: «Все ушли и отказались работать, так как не умеют ориентироваться».
Обучение новичков.
Пришлось Юре идти в маршрут с одной дивчиной, впервые попавшей на Тунгуску, да и в тайгу тоже. Прошли они пару дней, отошли на 2-3 десятка километров, и здесь решил Юра заняться обучением своей спутницы. «Вот здесь мы снимаем рюкзаки и расходимся в разные стороны. Ты идешь в восточном направлении на километр, я – в западном. Затем поворачиваем и снова встречаемся возле рюкзаков».
В середине своей части пути он подумал: а что если его спутница пойдет не туда и заблудится? Не пройдя положенного километра, развернулся он и побежал назад. Добежал до того места, где вроде бы были оставлены рюкзаки, не обнаружил их, но беспокойство повело его дальше.
Пройдя расстояние, по его мнению, соответствующее точке встречи, стал кричать. Ответа нет. Прошел еще вперед. Снова покричал. Начал метаться. Туда- сюда. Все по одной линии. Где-то через час решил возвращаться к рюкзакам и уже всерьез заниматься поисками.
Подошел к тому месту, где должны быть рюкзаки. Опять начал рыскать вперед-назад. И здесь слышит голос метров на 50 в стороне: «Юра, ты чего бегаешь из стороны в сторону?» Оглянулся. Сидит его дивчина на рюкзаке, отдыхает, над ним посмеивается. Так что закончилось все благополучно.
Ориентация по-кукановски.
Ориентировался Юра неважно, но гонору было много. Никогда нельзя было предсказать, когда и куда он придет. Но в конечном счете он все же приходил в нужное место. Вот несколько из его подвигов.
Пошел как-то Юра с одним новичком в делах таежных за пробами торфа на Северный торфяник. Отошли они метров за двести от изб (туда, где сейчас обычно вертолет приземляется), вырезали пласт торфа и собрались возвращаться. А произошло это на следующий день после нашего первого появления на Заимке. Встал Юра, вынул компас, смотрит на него и говорит: «Направление на Полярную – сюда, на Шахорму – туда, нам надо идти в эту сторону», – и показывает почти на запад. Спутник его, хоть и малоопытный, но, посмотрев вокруг, говорит: «Вон в леске костер горит, там и Заимка». Рассердился Юра, стал доказывать, что значит компас и ориентация по-научному. Но его коллега просто повернулся и пошел в направлении на костер. Юра потоптался на месте и тоже двинулся за ним. Сенсация не состоялась.
Ориентация-2.
Почему-то у Юры была привычка ходить по ночам. Причем не в начале экспедиции, когда всю ночь светло, а в конце, в сплошной темноте. Идет он со своей группой по заданному направлению, затем останавливается для коррекции движения. Раздается команда: «Свечку, спичку, компас». Один подает ему свечку, другой - спичкой зажигает свечу, а Юра берет компас, передаваемый ему третьим спутником и уточняет направление. «Азимут на Фаррингтон такой-то, на Шахорму такой, а нам нужно идти вон на ту звездочку».
Все атрибуты ориентирования размещаются по местам и группа начинает движение. Но уже через несколько минут среди спутников начинаются разногласия - на какую звездочку нужно идти. Один указывает одну, другой - другую, третий вообще молчит. Вынуждены останавливаться, вся процедура повторяется. И так через каждые 10 - 15 минут. Но, как ни странно, в намеченную точку они все же приходят, хотя и с весьма долговатым опозданием.
Привязка по-кукановски.
«Проба 28 взята на расстоянии двухсот шагов к северу от того места, где Виктор убил глухаря».
Привязка-2.
«Проба 31 взята в 12 часов 35 минут по нашему времени, на полтора часа меньше чем время москвичей. День ясный, сомкнутость крон 0,7, Л-6, С-3, Б-1». (Здесь все лишнее, нет только нужной информации: места отбора и номера мешка, куда эта проба положена).
Охота на медведей.
Однажды на привале обнаружилось, что в Юрином рюкзаке хранится пачка с порохом и в ней кусок бикфордова шнура. На вопрос, что это, и зачем, Юра отвечал: «Если нападет медведь, я поджигаю шнур и бросаю пачку с порохом под него».
Цивилизованный отдых.
Собралась походная братия провести пару выходных за городом. Распределили, кто что закупает, берет, несет. Юра предлагает взять с собой патефон, чтоб музыка была. Предложение принято. Кто-то обещает взять пластинки, а Юра – патефон. Договорились встречаться на вокзале, садиться, по туристской традиции, в третий вагон от хвоста.
К отходу электрички собрались все, кроме Юры. Он по обыкновению или приходил в последний момент, или просто опаздывал. Так получилось и на этот раз. Уехали без него. Юра, как потом выяснилось, опоздал «ну совсем чуть-чуть». Куда ехать, он знал. Дождался следующей электрички и поехал. На нужной станции вышел, опросил «очевидцев» и пошел в лес. Ребята хорошо отдохнули, правда без музыки, но имея все необходимое для полевого житья. Возвращаются через пару дней и встречают на станции Юру. Оказывается, он, приехав следующей электричкой, пару суток бродил по лесу в поисках своих. Без палатки, без продуктов, без спальника. Ночевал в стоге сена.
Когда его спросили, почему же он, не обнаружив своих в первые часы, сразу не вернулся домой, он честно признался: «Но ведь я обещал принести патефон и пытался доставить его по назначению».
История с рукописью.
Писали мы книгу. Коллективно. Каждый свои воспоминания. Юра тоже писал. Позвонил из своего города, завтра, говорит, приеду. Собрались соавторы в согласованное время, появляется Юра. (На этот раз без опоздания – поезд пришел по расписанию). Вначале общие разговоры, затем приступаем к делу. Развязывает Юра завязки на папке, неудачно разворачивает – и листки из нее с грифом «Совершенно секретно» разлетаются по полу. Юра недоуменно смотрит, быстро собирает все листы в папку и говорит: «Тихо, мальчики, я впопыхах свою рукопись сунул в сейф, а документы прихватил с собой. Никому ни слова, я поехал». Развернулся и побежал на поезд.
Приезд на свадьбу.
Наметилась в КСЭ свадьба. Юра позвонил, говорит: «Приеду заранее». Предсвадебные хлопоты идут своим чередом, а Юры все нет. Заявляется в самый разгар застолья весьма замызганный. «В чем дело, почему запоздал и прибыл в таком виде?» – «Спокойно, мальчики. Сел не в тот поезд. Забрался на полку – сплю. Остановка. Спрашиваю у соседей, что за станция. Говорят Юрга. Значит, можно еще подремать. Снова просыпаюсь, спрашиваю – говорят, Топки. Какие, мол, Топки, должна быть Тайга. Нет, все правильно. Сел я в поезд «Новосибирск – Кемерово» который стоял на соседнем пути с поездом «Новосибирск – Томск». Ну, а из Топок добирался на перекладных. Где на товарняке, а где и на самом паровозе».
Лазание по деревьям.
В одну из экспедиций решил Юра заняться ожогом ветвей лиственниц, переживших катастрофу. Для этого нужно было забираться на самую верхушку деревьев, нижняя часть которых была без ветвей. Ребята сконструировали специальные шипы и лазили с их помощью достаточно успешно.
Появился Юра. Как раз вовремя. Только сели обедать. Ему предлагают. Отказался, говорит: «Мальчики, зачем лазить на деревья с шипами. Лучше сделать веревочную лестницу и забираться по ней». «Мальчики» говорят, что нам, мол, и так хорошо, а если тебе надо – делай веревочную лестницу сам.
Достал Юра капроновый шнур, привязал к концу топорик и стал перекидывать через толстую ветку, расположенную на высоте метров пяти. После пары неудачных бросков, топор впился в ствол. Попробовал Юра его вытащить, дергая за веревку. Не получается. «Мальчики, – говорит, – дайте ваш топор чтобы свой выбить». Не дали. Подергал Юра еще – вытащил. Стал аккуратнее бросать. Перекинул через ветку, попробовал залезать – не получается. Шнур капроновый, скользкий. Снова вытащил шнур и навязал на нем узлы, чтобы были как перекладины на лестнице.
Опять та же процедура. Перебросил шнур через ветку, взял оба конца шнура и полез. Поднялся на метр с небольшим, капроновый шнур вытянулся и не смог Юра дотянуться до следующего узла. Тогда он обвязал себя за пояс шнуром и стал тянуть вверх обе руки. Не удержался и перевернулся вниз головой.
Ситуация незавидная и абсолютно безопасная, так как голова и руки были всего на 20 сантиметров от земли. Ребята помочь не могли, как говорят, катались по земле от смеха. Все же Юра, исхитрившись, перевернулся вниз ногами, отвязался и сказал: «Нет, надо веревочную лестницу сделать наклонной» – и обмотал нижнюю часть шнура вокруг ствола. Как только он поднялся на полметра вверх, часть шнура, обмотанная вокруг дерева, стала разматываться и примотала его вплотную к стволу. Здесь уже он не смог освободиться самостоятельно, и ребята, вволю посмеявшись и поиздевавшись над незадачливым изобретателем, освободили его из плена.
Движение по тропе.
При маршрутных переходах, когда нужно было просто достичь определенного места и никакой путевой работы не намечалось, Юра почему-то предпочитал двигаться параллельно тропе, на расстоянии 5 – 10 метров, продираясь через кусты, завалы, чащобу. На вопрос о том, зачем он это делает, отвечал: «Так я лучше изучаю территорию, а главное, мне нужно охотиться».
Охота по-кукановски.
Всюду Юра ходил с родительским ружьем самой высокой пробы. Запас дроби и пороха был у него достаточным для организации профессиональной охотничьей бригады. Однако из подножного корма питались мы грибами, голубикой, но не Юриными охотничьими трофеями. Почему-то всегда утки, тетерки, рябчики улетали раньше, чем Юра успевал прицелиться, и выстрел оказывался безрезультатным. Рыбалка. Такие же последствия были при попытке использовать ружье для добычи щук. Их тогда даже в Хушме было достаточно, плавали в заводях на глазах у всех, издевались, будто зная, что рыболовные снасти мы не прихватили. Тогда Юра (кстати, он был не одинок) решил использовать свое оружие. Началась пальба. Выстрелов было много, щуки – ни одной.
«Проект века».
Любил Юра выдвигать различные проекты, как нам усовершенствовать экспедиционную деятельность. Иду я как-то с группой по тропе. Сбоку пристроился Юра и начинает всерьез доказывать, что на Заимке надо строить аэродром для АН-2. Сколько, мол, можно тратить деньги на вертолеты и на сброс. Говорю ему о нецелесообразности такой деятельности. Конечно, не соглашается. И всю дорогу от Заимки до Чеко развивал свои идеи, не обращая внимание на то, что его спутник давно уже отвлекся от разговора.
Когда мы пришли на Чеко, Юра спрашивает: «Ну, убедил я тебя, что аэродром надо строить?». «Нет, говорю, не убедил». Продолжает: «Если не понял, давай еще раз все повторю». Я не согласился.
Дискуссия на конференции.
Выступать Юра любил. Говорил долго, нудно, сбивчиво, но всегда о самых животрепещущих проблемах. Одно время он опровергал Эйнштейна, затем переключился на Дарвина, предлагал методы экономического развития России и т.д.
Как известно, общий сбор КСЭ имеет деловую и неделовую части. Вот на одном из таких сборов Юра выступал довольно долго на деловой части. Не убедил, о чем ему прямо сказали. Попытался продолжить дискуссию - тоже не позволили. Не он один выступает. Тогда Юра, дождавшись момента, когда все немножко выпили и закусили, вышел на трибуну и стал толкать речь часа на полтора. В зале смех и шутки, группками люди сидят, беседуют, а Юра свою речь ведет, не обращая внимания на то, что его вот уже час с лишним никто не слушает. Спрашиваю: «Для кого речь держишь, ведь никто не слушает?». Отвечает: «Ну и что! Я говорю для людей думающих, а они слушают и воспринимают». Убеждать его в противном было бессмысленно.
Приезд в гости.
Пришлось мне одно время жить с семьей из шести человек у черта на куличках в небольшой холодной комнате студенческого общежития. После 10 вечера, особенно зимой, никто из гостей никогда у нас не появлялся, так как транспорт в это время уже не работал, а пешего хода до центра примерно час.
Однажды, часа в 2 ночи, раздается стук в двери. Выхожу в холодный предбанник, стоит Юра. «Как же ты добрался, – говорю, – ну ладно, как-нибудь устроимся на ночлег, а утром поговорим». «Нет, – говорит, ночлег у меня есть, я просто зашел узнать, нет ли чего новенького». Ругнулся я мысленно, говорю: «Не поздно ли. Здесь говорить холодновато, в доме спят все, так что давай сейчас здесь переночуем, а завтра пойдем в бетатронную, там и поговорим». – «Жаль, – говорит, – придется у тебя узнавать новости завтра. А сейчас я зайду к Николаю, может он скажет что-нибудь новенькое». И пошел.
Потом Коля Васильев (тогда ассистент, а сейчас академик), проживавший на другом конце города, рассказывал, что к нему Юра пришёл за новостями часа в 3 с лишним, и послал он такого гостя подальше. А новостями мы обменялись на следующий день.
Расчет маршрута по-кукановски.
Нужно было однажды Юре спланировать длительный маршрут с обходом Центра по северной дуге окружности радиусом 40 км. Расчет прост, поэтому Юра стал считать в уме: «Надо пройти пол-окружности, значит можно считать по формуле pR». Прикинул, что получается, и поскольку маршрут занимает половину окружности, поделил полученное расстояние еще раз на два. Результат получился достаточно скромный. Из этого расчета были взяты продукты, сделаны выкопировки с карты, указан контрольный срок. Прошла группа больше недели, а конца пути не видно. Снова сели, посчитали. Нашли ошибку и вместо полукруга свернули на Заимку с половины маршрута. Но за час до контрольного срока были на месте.
Затесы по-кукановски (1)
Были мы с ним в дальнем маршруте. Поставили палатку и пошли искать обещанные эвенками ямы. Чтоб можно было вернуться и без особого труда найти свою палатку, попросил его делать двусторонние затесы. Иду, смотрю по сторонам, на компас. Юра сзади топором постукивает. Прошли час, другой. Ям, по обыкновению, не нашли. Надо возвращаться. Смотрю назад, а затесов не видно. Спрашиваю у Юры про них. А он показывает: один справа, другой слева. «Как же, – говорю, – мы их искать будем?» «Но ведь ты же сказал, чтобы затесы были двусторонние, вот я и стал их делать с двух сторон». Пришлось нам к палатке возвращаться зигзагами.
Затесы по-кукановски (2).
Пошла группа заготавливать торф и мох на Южном торфянике. Юра пошел с ними, чтобы на обратном пути сделать двусторонние затесы, для движения команды носильщиков. Проводил я их с Заимки до Чургима, говорю: «Пора сворачивать». Юра резонно говорит: «Рано, ведь если сворачивать здесь, то надо вначале лезть в гору, затем с нее спускаться. А если мы пройдем еще по тропе, то можно будет идти без подъема. Дорога будет чуть длиннее, зато ровнее». Согласились.
Через день Юра вернулся. Спрашиваю: «Затесы двусторонние сделал по- настоящему или как в прошлый раз?» «Нет, – говорит, – все нормально, через день можно отправлять носильщиков». Сходили ребята за пробами. Пришли, ругаются. Спрашиваю: «В чем дело»? Рассказывают: «Свернули там, где ты указал, идут затесы вначале вдоль южного склона, затем поднимаются на гору, переваливают ее и идут по северному склону, заросшему кустарником. Потом снова поднимаются на гребень и спускаются с южной стороны. А весь южный склон совершенно чистый». Спрашиваю Юру: «Как же так, ведь ты сам справедливо говорил, что если можно обойти гору то не надо лезть на нее. А затесы проложил с двумя подъемами, хотя южный склон без зарослей». «Все верно, – говорит, – на южном склоне деревьев нет, и не на чем ставить затесы. Ты же сам говорил – обозначь путь двусторонними затесами». Ну что здесь можно сказать. Прав Юра!
«Чурочки»
Нужно было мне уходить в очередной маршрут на пару дней, когда на подходе была еще одна группа. Юра оставался на Заимке, занимаясь таинствами флорометрии. Говорю ему: «Придут ребята, передай им, чтоб сходили на Фаррингтон и взяли по паре чурочек сосны и лиственницы, так как пилы у нас нет, а спилы нужны для лабораторных исследований».
Возвращаемся из маршрута. Спрашиваю: «Где ребята?» – «Ушли на Фаррингтон». Сижу у костра, сушусь. На подходе к Заимке появляется «диво дивное». То ли «Катюша», то ли шестиствольный миномет. Идет Коля Васильев наполовину согнутый, а над его головой из рюкзака стволы торчат. Еще пара шерпов его сопровождает. Подошли, отдуваются. С ехидцей говорю: «Уж не лесозаготовками ли решили на Фаррингтоне заниматься?» Бросаются на меня чуть не с кулаками: «Ты же сам велел чурки с Фаррингтона принести». «Верно, – говорю, – только не чурки, а чурочки вместо спилов. А вы чего тащите!» Внимание переключилось на Юру, который в данный момент отсутствовал. Рассказывают. «Вчера вернулись из маршрута. Юра нам сказал, что когда Плеханов уходил, просил передать это задание. Мы спросили, а какой длины чурочки, и Юра не задумываясь определил, «метра по полтора». Ну они и выполнили.
Когда позднее появился Юра и в его адрес было сказано несколько ласковых слов, он невозмутимо ответил: «Из большого маленькое всегда можно сделать. Так что ничего страшного нет».
Ловля глухаря.
Был как-то Юра в дальнем маршруте с двумя спутниками. Однажды утром сквозь сон услышал он какое-то шевеление возле палатки. Выполз из-под одеяла – и к выходу. Приоткрыл палатку, смотрит, а там рядом с палаткой расхаживает огромный глухарь. Юра, как спал, в одних плавках, так и кинулся за ним щучкой из палатки. Схватил за хвост, но не очень крепко. Оставив в Юриной руке перо, глухарь побежал. Юра за ним. Вот-вот схватит. А глухарь бежал-бежал, взлетел и улетел. Остановился Юра, смотрит. Где же палатка? Не видно. А комарики на голое тело набросились. Положение у Юры аховое. Палатка где-то рядом, но в какой стороне, не ясно. Кричать бесполезно: спутники его умеют крепко спать, да и стыдно немножко. Ведь засмеют. И вот он начал систематический поиск. Десять шагов в одну сторону, затем назад. Потом то же в другую, третью. Где-то минут через 15 – 20 весь изъеденный комарами отыскал палатку. А наутро опух. Еле щелки глаз открывались.
Спор о размерах Луны.
Пошел как-то Юра с одной дивчиной в маршрут недели на две. Через сутки возвращаются. Спрашиваю, в чем дело. Оказывается, не поделили Луну. Вечером отдыхали возле костра, дивчина смотрит вверх и говорит: «Какая Луна красивая, как большая тарелка». Юра тут же ее поправляет, объясняя, что размеры небесных тел надо измерять в градусах. Она спокойно : «Я и так знаю, что угловые размеры Луны примерно полградуса, но все равно сегодня Луна очень похожа на тарелку».
Начался спор. Как он проходил – вряд ли кто сможет пересказать, но, переругавшись полностью, утром они вернулись назад, обоюдно заявляя: «Больше я с ним (с ней) никогда и никуда не пойду». Он мотивировал это ее глупостью, она – его сквалыжностью. Пришлось их разводить по разным маршрутам.
Вкус сгущенки.
Однажды на заимке во время обеда попала Гале Колобковой кость в горло. Никак не выскакивает. Попыталась проглотить сухую корочку хлеба, тоже не получается, только больнее стало. Советую вставить два пальца в рот, надавить на корень языка и вызвать рвоту. Тоже не получается. Тогда предлагаю развести немного мыла, выпить глоток, тогда уж обязательно будет рвота, а с ней и кость выскочит.
Ушла на «Гурман» (так называлась наша столовая на Заимке). Занимается своей лечебной кухней. Через какое-то время возвращается и говорит, что растворенное мыло пить невозможно, так как слишком густое. Предлагаю пойти вместе и посмотреть, почему так получается. Подходим к «Гурману», а там Юра Куканов пузыри пускает.
Оказывается, Галя развела детское мыло в банке из-под сгущенки в таком количестве, что стало оно похоже на истинную сгущенку. И цветом, и консистенцией. Мимо проходил Юра. Смотрит – на столе открытая банка сгущенки, и никого нет поблизости. Берет полную ложку – и в рот. Вот эту сцену мы и увидели. У Гали от смеха сразу кость выскочила, а Юра потом долго рот полоскал да пузыри пускал, обижаясь на присутствующих.