Мне иногда задают вопрос: «С чего началось и как развилось Ваше увлечение Тунгусским метеоритом?» Как на него отвечать? Можно начать со школьных времен, когда, читая подборку журналов «Вокруг света» за двадцатые годы, встречал я и публикации о Куликовских экспедициях. А может, с первого курса Томского мединститута, когда в 1950 г. развернулась первая полемика А.П. Казанцева с КМЕТом. (Каюсь, но рассказ А.П. Казанцева «Взрыв» я тогда еще не читал, а если и читал, то особых впечатлений, запомнившихся надолго, он не вызвал.)
Поэтому, если отвечать со всеми подробностями, то начинать следует, как говорится, ab owo, или от рождения. Бродить по лесам привык с детства. Уже обучаясь в 3-м классе, больше половины свободного от школы времени проводил в березовой роще, которая начиналась сразу за огородами и протянулась километров на пять в сторону райцентра (а теперь города) Назарово. Летом на реке, с утра до поздней ночи, а иногда и с ночевкой на берегу. Река, Ададымка, была огромная, шириной от 3 до 10 и глубиной до полутора метров. Зимой на лыжах, в той же роще, часов по 5-6 ежедневно. В 7-м классе начал ходить в гости к своим родственникам один на лыжах по проселочной дороге из Ададыма в Ачинск. А это 40 километров через тайгу.
|
"В середине двадцатых годов район катастрофы впервые посетил Л.А.Кулик и связал свою судьюу с Тунгусским метеоритом до конца жизни. Он первый описал район катастрофы с ее радиальным вывалом, нетипичным пожаром... Но метеорита он не нашел". |
"Настоящий бум вокруг ТМ начался после публикации в 1946 г. А.П.Казанцевым рассказа "Взрыв", где автор-фантаст описывал Тунгусскую катастрофу как взрыв марсианского корабля". |
В армии тоже ходить много пришлось, пехота-матушка, и семь лет службы «на должностях рядового и сержантского состава». В институте привычными были выходы за город и подальше. Затем – туристский поход на Саяны, в составе самодеятельной группы. Там пришлось серьезно учиться элементам руководства и взаимодействия с коллективом в полевых условиях. Но это все присказка.
Летом 1958 г. пришлось мне по ряду причин работать пару месяцев инструктором по туризму в Кемеровской детской туристской станции. Каждый вечер возле костра шли разговоры о туристских походах, интересных проблемах, местах, где хотелось бы побывать. Однажды назвал я, в числе других мест, и район падения ТМ. Кто-то назвал это авантюрой, абсолютно нереальной затеей, кто-то отнесся более снисходительно, но сомнительно. Только Люда Толстых горячо поддержала эту идею. Тогда она была студенткой Кемеровского пединститута, проходившей в турлагере педпрактику, а сейчас – старший преподаватель кафедры математики Томского госуниверситета и более тридцати лет моя жена, с которой прошли мы вначале одни, а затем с тремя нашими сыновьями не одну сотню верст по Тунгусской тайге за шесть полевых сезонов.
Словосочетание «Тунгусский метеорит» было тогда на слуху. Уже несколько лет шла бурная дискуссия о воздушном взрыве марсианского корабля с его атомным двигателем, о повышенной радиоактивности в районе падения, связанной с ядерным взрывом, о лучевой болезни, от которой погибали там люди. Другая сторона доказывала, что повышенной радиоактивности там нет, воздушный взрыв метеорита – абсурд, всё ясно и так.
Однако в одном точки зрения оппонентов совпадали. Шумная дискуссия в печати не завершалась практическим делом. Никто туда не ехал, чтобы проверить, повышена ли там радиоактивность, не собирался опровергать возможность воздушного взрыва, никто не пытался на месте обосновывать свою концепцию фактами, а не публикациями в популярной прессе.
Возникший у меня интерес к Тунгусской проблеме имел еще одно, а точнее, два основания. Во-первых, работал я тогда врачом-инженером бетатронной лаборатории Томского мединститута и считал себя достаточно грамотным для проведения хотя бы начальных работ по измерению радиоактивности в том районе. Тем более, что аналогичную работу уже проводил подпольно в Томске. Так как название «Томск-7» (теперь – Северск) тогда вообще произносить было нельзя.
Второй причиной было существенное недовольство итогами и результатами своих туристских походов. Ходил по Саянам, Ала-Тау, горной Шории, знаком с «даурскими сопками и маньчжурскими падями». Ну и что? Ходят туристы, там, где «Макар телят не гонял». Тратят время, силы, деньги. А результат? Результат мизерный. Не случайно многие туристские группы обращаются к специалистам, чтобы получить хоть какое-то задание. А Тунгусский метеорит?! Это и туризм в полной мере, и интереснейшая многоплановая проблема.