Тунгусский феномен / Лирика / Проза / Вронский Б.И., Тропой Кулика / НА ШТУРМ ПРОБЛЕМЫ 1961

Работая в течение трех лет в районе падения Тунгусского метеорита, я ни разу не видел здесь медведей. Во время маршрутов иногда встречались пустые медвежьи берлоги, но хозяева их нам не попадались.
     Однако 1961 год был особенным годом. Видимо, даже медведи решили принять посильное участие в разрешении Тунгусской проблемы. Не раз пришлось встретиться участникам экспедиции этим летом с коренными обитателями тайги. Впервые это удовольствие выпало на долю юного члена КСЭ Веры, только недавно приехавшей сюда. В сопровождении большого черного пса она в ясное, тихое утро не торопясь направлялась к заимке по хорошо знакомой тропе. Внезапно пес залаял, а затем, жалобно поскуливая, прижался к Вериным ногам. Обернувшись, она увидела метрах в тридцати от себя медведя, который с любопытством принюхивался и приглядывался к странному существу, стоящему неподалеку от него.
     Надо сказать, что мохнатые обитатели сибирской тайги довольно мирны и безобидны. Встречаются они сравнительно редко и принадлежат к племени обыкновенных бурых медведей, широко распространенных в лесах нашей Родины. Хотя бурый медведь считается существом всеядным, в основном он питается растительной пищей — травой, почками, грибами и особенно ягодами. Он с удовольствием разрывает муравейники, лакомясь яйцами и самими муравьями, кислый вкус которых ему очень нравится, с азартом переворачивает камни и стволы поваленных деревьев, ища под ними жуков, слизняков и разных личинок. Если ему удается наткнуться на гнездо незадачливой птицы, то он не откажется съесть ее яйца или птенцов. Не прочь полакомиться бурундуком и мышкой, но это удовольствие редко выпадает на его долю, ибо и бурундук и мышки «не лыком шиты» и поймать их не так-то легко.
     Но если поблизости есть поселки, мишка быстро превращается в хищника, нападая на домашний скот и нанося большой ущерб местному населению.
     В отличие от своего забайкальского сородича, рыжего медведя-муравьятника, бурый медведь добродушен и трусоват. Забайкальский медведь по своей натуре типичный агрессор, который первым яростно нападает на своего исконного врага—человека. Бурый же медведь старается потихоньку скрыться. Встреча с ним по существу опасности не представляет, если только он не ранен. Он либо сразу же обращается в бегство, либо, если чувствует свое превосходство, с любопытством рассматривает повстречавшихся ему людей (так он обычно ведет себя по отношению к женщинам и детям), время от времени издавая ворчливые звуки и не решаясь слишком близко подходить к объекту своего наблюдения.
     Опасна только встреча с медведицей, идущей со своими медвежатами. Малыши немедленно и очень ловко взбираются на первое попавшееся дерево, а медведица с яростным рычанием бросается на нарушителя ее спокойствия. Если он обращается в бегство, то она его не преследует, а, собрав своих малышей, быстро покидает опасное место.
     Вообще не мешает знать, что бурый медведь—это добродушное, беззлобное существо, опасаться которого нет никаких оснований, хотя напрашиваться на близкое знакомство с ним и не рекомендуется. Надо помнить, что раненый медведь в большинстве случаев переходит от обороны к нападению и может причинить много неприятностей незадачливому охотнику. Страшные «медвежьи» истории связаны обычно либо с ранеными бурыми медведями, либо с их агрессивными забайкальскими собратьями, но чаще принадлежат к категории досужих вымыслов.
    Однако ничего этого Вера не знала. Увидев медведя, она окаменела. «Ну вот и конец,— мелькнуло у нее в голове.— Такая молодая, ничего еще не успела сделать в жизни, и приходится умирать». Неизвестно, какие мысли бродили в голове у медведя, но он тоже остолбенело стоял на месте.
     Видя, что медведь не двигается, Вера потихоньку на цыпочках пошла вперед, сопровождаемая «верным» псом, который как бы прилип к ней, не отставая ни на шаг. Пройдя несколько шагов, она робко оглянулась. О ужас! Медведь следовал за ней, строго выдерживая тридцатиметровую дистанцию. Подгоняемая страхом, Вера помчалась вперед по торной тропе, время от времени оглядываясь, назад. Рядом с ней, жалобно поскуливая, бежал пес, а на том же тридцатиметровом расстоянии ленивой рысцой трусил медведь.
     Запыхавшись от быстрого бега, Вера остановилась. Остановился и медведь. Тщетно пыталась она науськать на медведя «верного друга» человека. Тот с поджатым хвостом прятал морду в ее колени и не выказывал ни малейшего желания завязать с медведем более близкое знакомство.
     Так, с перебежками и остановками, Вера добралась до заимки. Увидев избы, медведь куда-то скрылся. Вера спокойно вошла в барак, где было несколько человек, и... здесь наступила нервная разрядка. Она разрыдалась и, всхлипывая, стала рассказывать, что ее преследовал медведь. Слушатели ухмылялись и с явным недоверием покачивали головами. До сих пор никому не удавалось видеть каких-либо следов присутствия в районе столь редкостного зверя.
     — Верочка, успокойся, это тебе почудилось,—увещевал Веру Валера Кувшинников.—Я работаю здесь третье лето и ни разу не видел даже следов медведя.
     У Валеры были две пламенные мечты: одна, явная,— найти «сухую речку», вторая, потаенная, — убить медведя. Обе пока оставались неосуществленными.
     Постепенно страсти утихли, и народ стал расходиться по палаткам. Отправился восвояси и Валера Кувшинников. Подойдя к своей палатке и бросив случайно взгляд в сторону, он оторопел. Из-за палатки на него с любопытством смотрела симпатичная медвежья морда, помаргивая маленькими черными глазками. Валера несколько секунд стоял как каменное изваяние (по его словам, он изучат характер медведя, который находился от него в каких-нибудь десяти метрах).
     Получив полное представление о физических и душевных качествах неожиданного посетителя, Валера, затаив дыхание, сначала на цыпочках, а затем бегом бросился к избе, где все еще продолжалась дискуссия о нравах и привычках медвежьего племени. Не говоря никому ни слова, Валера снял со стены малопульку (других ружей поблизости не оказалось), схватил коробку с патронами и выскочил наружу.
     Мечта была близка к осуществлению. Убить медведя из малопульки не так уж сложно. Надо только точно попасть в «убойное место», лучше всего под ухо. Однако, когда он подошел к палатке, медведя около нее не было.
     В это время в стороне послышался звон падающих мисок. Бросившись на шум, Валера увидел в «столовой» медведя, который, засунув голову в большую кастрюлю, с упоением уписывал остатки каши, время от времени поднимая голову и умильно посматривая вокруг.
     Все складывалось как нельзя лучше. Можно было выбрать удобный момент и стрелять наверняка. И вдруг Валера увидел крадущегося Елисеева, который, держа в руках вторую малопульку, приготовился спустить курок. Пришлось, почти не целясь, стрелять и Валере. Два выстрела слились в один. Медведь взвизгнул, одна из мисок покатилась на землю, а медведь, не ожидая повторного залпа, немедленно отвлекся от приятного занятия и моментально скрылся в кустах. Больше он не появлялся. Напрасно «охотники» искали на земле следы крови...
     Флоренский в это время был на озере Чеко. По возвращении он устроил обоим стрелкам хорошую головомойку за попытку охотиться на медведя с мелкокалиберными ружьями, на что Валера убежденно заметил: «Кирилл Павлович, никакой опасности не было, я ведь, прежде чем стрелять, внимательно изучил характер медведя: это был растяпа и трус».
     После этого началась целая серия медвежьих приключений. Один ли медведь был героем всех этих происшествий или разные, трудно сказать, но в течение нескольких дней медведи настойчиво старались показать, что и они кровно заинтересованы в наших изысканиях.
     Неподалеку от Чургимского водопада разбил свой стан преподаватель физиологии растений Томского университета
А. Б. Ошаров. Его занимал вопрос, действительно ли наблюдающийся в районе заимки ускоренный рост растений вызван присутствием в почве какого-то стимулятора, связанного с катастрофой 1908 года. С этой целью он расчистил небольшую площадку, устроил грядки из почв, принесенных из разных участков района, в том числе отдаленных, и занялся наблюдениями над скоростью роста овса. Время от времени Ошарову приходилось отлучаться от места своего отшельнического существования. И вот однажды, вернувшись, он обнаружил, что палатка разодрана, вещи разбросаны, продукты съедены. На грядках с овсом были видны следы медвежьих лап. Огорчительнее всего было то, что был изорван журнал, в который Ошаров заносил результаты наблюдений за ростом овса. (Все же он довел до конца начатую работу, доказав, что овес в районе заимки растет на разных почвах без отклонений от нормы.)
     В свое время пилот вертолета Гриша, вылетая из Кежмы, шутки ради посадил в кабину маленького рыжего пса, какую-то немыслимую помесь таксы с дворнягой. Низенький, невзрачный уродец неуклюже ковылял на кривых лапах, вызывая своим недостойным видом насмешки над славным собачьим племенем. Несмотря на маленький рост, это был довольно нахальный, драчливый пес, принимавший активное участие во всех собачьих ссорах, в которых он обычно был заводилой; блаженно раздувая ноздри, он сладострастно наблюдал со стороны, как разрастается раздутый им пожар собачьих недоразумений. Пса Гриша оставил на заимке.
     Вообще на заимке, как всегда, было немало любителей этих четвероногих друзей человека. Большинство маршрут-ников брало с собой в походы одного, а то и нескольких псов. Вильгельм Фаст, молодой математик, преподаватель Томского университета, белобрысый, с узким лицом, обрамленным большой светлой бородой, отправляясь в очередной маршрут, решил взять с собой маленького пришельца. Никто не интересовался этим уродцем: за бурундуками он не гонялся и на пернатую дичь не обращал никакого внимания. Они сдружились, и Фаст стал постоянно брать пса с собой. Идя однажды по лесу и замеряя поваленные деревья, Фаст услышал яростный лай своего спутника — диковинная вещь, поскольку такого за ним не водилось: ни на бурундука, ни на белку, ни на глухаря этот пес сроду не лаял.
     Фаст обернулся и метрах в сорока от себя увидел своего маленького невзрачного друга: ощетинившись и задыхаясь от ярости, он неистово лаял на крупного медведя, пытаясь схватить его за «штаны». Тот пытался отмахиваться от назойливого врага, который рыжей молнией метался во все стороны, время от времени покусывая медведя за задние лапы. Медведь был настолько занят заботой о собственной безопасности и стремлением разделаться с настырным врагом, что не обращал на Фаста никакого внимания и, вероятно, даже не видел его. Убедившись, что ему не одолеть маленького агрессора, медведь ударился в постыдное бегство.
     После этого отношение к маленькой рыжей бестии резко изменилось. Пес стал всеобщим кумиром и баловнем, достиг, так сказать, вершины собачьей славы и благополучия.
     Вероятно, медведи в конце концов почувствовали, что хождение по территории, которая в соответствии с письмом академика Топчиева закреплена за экспедицией КМЕТа, грозит им неприятностями. Во всяком случае они вдруг исчезли и больше не появлялись.

Войти в систему

ДЕЛА МЕДВЕЖЬИ