В 1922 году в Томск приехал ученый по фамилии Кулик, и в городе появились объявления о лекциях, посвященных звездам, планетам нашей Галактики. Кулик читал очень много, в городе кое-кто узнал, что таким образом ученый зарабатывает деньги на экспедицию.
БЫЛА на одной из лекций школьница Люба Поддьякова. Ей запомнился подвижный, увлеченный лектор, его рассказ о небесных пришельцах-метеоритах. Детство Любы прошло в Великом Устюге, и она с малых лет знала местную легенду о юродивом Прокопии. Он был убит, попав под град камней, низвергавшихся с неба. В церкви Прокопия Праведного висела икона с изображением каменного дождя и блаженного, поднявшего руки к небу с мольбой пощадить грешных людей.
Лектор запомнился, но, конечно, Любовь Поддьякова не знала, что доведется свидеться с ним еще, что жизнь — мастерица сюжетов - продолжит знакомство. В 1927 году Любовь была уже студенткой биологического отделения физико-математического факультета университета.
Как-то девушки мыли большие окна в коридоре главного университетского корпуса. Мимо спешили по своим делам студенты, преподаватели. Вдруг один человек остановился, легко вскочил на подоконник и обратился к Любе: «Девочка, ты не так чистишь!». К обращению «девочка» она привыкла — это длинные косы виноваты, — но чтобы вот так, мимоходом, поучать! А человек взял у нее из рук тряпку и, обмакнув в мыльную воду, стал мыть окно. Почти приказал: «Принеси-ка старые газеты!». Она принесла. Человек скомкал бумагу и начал тереть ею стекла. Движения быстрые, резкие. Она все боялась, что он высадит окно. Однако ничего не разбил, а стекла засверкали. И он, довольный своей работой, спрыгнул на пол. Люба уже видела что-то знакомое в этой подвижности, резкости и признала лекгора-метеоритчика.
На другой год Кулик снова появился в Томске. В очередную экспедицию в поисках Тунгусского метеорита он хотел взять с собой знающего северную флору болотоведа. Среди томских ученых хорошим специалистом была Людмила Васильевна Шумилова, молодой научный работник кафедры геоботаники. К увлечению Кулика относилась она скептически. Но почему бы не поехать в тундру поработать?! Шумилова согласилась, но сказала, что ей требуется помощник.
Леонид Алексеевич поморщился: денег на экспедицию было в обрез. Собирались они как раз за лекции, которые читал он по стране. Кулик -выложил условия: помощнику — никакой оплаты, только кормежка и обмундирование (куртка и ялов,ые сапоги). Помощницей на таких условиях стала студентка Любовь Поддьякова. Это была для нее первая экспедиция, а поехать с любимым преподавателем, да в дикие места, какая еще оплата!
...Сегодня Любови Зосимовне за восемьдесят. Но до чего ясна и подробна ее память. И вот возникает из рассказа Кулик: человек, буквально пронизанный, одержимый стремлением узнать тайну метеорита, найти, если не его остатки, то следы, и по ним восстановить картину падения. Говорить он об этом мог бесконечно. Говорить умел — заражал увлеченностью.
Он не был академистом. Речь пересыпана массой пословиц, поговорок, цитатами из Крылова, всегда уместными. Дополняли впечатления характерные резкие, порывистые жесты. Это был человек с большим чувством юмора. Юмор помогал сохранять бодрость духа, оптимизм. Потому что над всеми довлело — «Найти метеорит!», а это была непростая задача.
Они ехали поездом, на лошадях, потом шли пешком. Еще в первый приезд ученый вместе с рабочими срубил в тайге базовую избу. В ней и расположились. Наутро отправились к месту падения Тунгусского метеорита. Открылась жутковатая картина: в радиусе до пяти километров лежали поваленные, вывороченные с корнями деревья. Незабываемо! «Да, это была поистине вселенская катастрофа», — сказала Людмила Васильевна, когда они увидели этот гигантский вывал леса.
Задача болотоведов, как ее поставил Кулик,— исследовать воронки разных размеров. Надо было определить, карстового они происхождения или какого другого, взять пробы торфа. Кулик расписал маршрут обследования. Шумилова с помощницей уходили из лагеря на весь день. Шли в сторону рва, который считался метеоритным следом. У них была лошадь, нагруженная кожаными вьюками, едой, спальниками.
Экспедиция для женщин завершилась непредвиденно. Лошадь оступилась в болото. Преподаватель и ученица в отчаянии смотрели, как она билась, пытаясь выбраться, но только сильнее погружалась в трясину. Хлябь поглотила ее вместе со всем снаряжением и компасом.
Где лагерь? Куда идти? Солнца не видно. Пришла ночь — не видно и звезд. Кругом тундра. Шли куда-то, делили по крохам запас еды, который остался в полевой сумке. Девятнадцать дней провели в скитаниях.
И вот увидели тунгуса с оленьей упряжкой. Тунгус держался в стороне, не приближался. Стали просить о помощи — не понимает. Показали деньги — все, что насобирали по карманам. Тунгус оставил запасного оленя с нартами и поспешно уехал. Они опять пошли — вернее, одна лежала на нартах, другая вела оленя. Куда? И Любовь предложила:
«Давайте доверимся этому оленю, может, вывезет к людям...».
Так и получилось. Олень привез их в поселок Ванавару. Там уже Кулик поднял всех на ноги, привел спасательную экспедицию. Врач констатировал истощение. Зубы шатались, выпадали. О продолжении работ и речи быть не могло. Они не выполнили задания, не освоили программу, задуманную Леонидом Алексеевичем. Кулику было очень досадно. Слава богу, что хоть сами нашлись. Он уехал в лагерь продолжать исследования, поиски. Они — домой...
Вся эта история неожиданно аукнулась в начале шестидесятых. Тогда началась новая волна увлечения «тунгусской загадкой» (и не без влияния повести А. Казанцева «Гость из космоса»). Томские студенты, откладывая в течение года по рублю от стипендии, формировали летом отряд и ехали на Тунгуску. Таких романтиков было немало. Вели они различные исследования. Например, было обнаружено, что хвоинка тунгусской сосны состоит из трех и даже пяти иголок, тогда как обычно их две. Что это — результат мутации или нет? Чтобы сравнить хвоинки, отправились в разные концы Сибири.
Одна студентка попала в Тимирязевский леспромхоз, пришла к Александру Ивановичу Цехановскому, главному инженеру хозяйства, объяснила цель визита. Тот выслушал ее и привел домой, представил Любови Зосимовне!..
Ученый, погибший в ленинградском ополчении, стал к этому времени символом преданности идее,
мечте. Но и студентка тоже смогла рассказать Любови Зосимовне нечто интересное. Когда они — послевоенные последователи Кулика — добрались до той базовой избы, то нашли
там аккуратно развешенные на стене буры, всевозможный инструмент, завернутый в промасленную бумагу. Он ждал своего часа. И дождался.
* * *
Студенты - подвижники сделали свое дело — они возбудили в научном мире интерес к «тунгусскому диву». И к этой загадке обратились серьезные ученые различных специальностей. Геологи, энтомологи, ботаники и сегодня едут на Тунгуску.
А совсем недавно Любовь Зосимовна показала мне журнал «Наука и жизнь» двадцатилетней давности. И Леонид Алексеевич открылся другой стороной. Метеорит, видимо, не давал ему покоя. И жуткую картину падения, которая предстал в его воображении, он пытался выразить в поэтических строках:
Тихое, теплое утро...
Дали лесистые, речки,ключи...
Небо безоблачно, солнце июня
Шлет на тайгу, не скупяся, лучи.Гром! Встрепенулась тайга и затихла.
Пламя! Луч солнца ослабил свой сеет.
С грохотом мчится по небу светило,
Сыплются искры и тянется след.Мечутся звери, в смятении люди,
Рев и проклятье... А небо гремит.
Где же виновник всех этих явлений?
Где же Тунгусский наш метеорит?
В. КРЮКОВ.