О Тунгусском феномене (Тунгусском метеорите)
Журавлев В. К.
1. Благодарю за возможность высказаться на страницах «ЭНИГМАС» по теме моего главного дела жизни - о современном состоянии проблемы Тунгусского метеорита.
Журавлев Виктор Константинович - родился в г. Прокопьевске, шахтерском городе Западной Сибири в 1933 году. Родители - школьные учителя. Закончил Томский государственный университет, радиофизический факультет в 1956 г. В 1970 году получил диплом кандидата физико-математических наук. Работал в томских и новосибирских научно-исследовательских и учебных институтах научным сотрудником, руководителем лаборатории, преподавателем.
Основным направлением научной деятельности были разработки новых физических методов исследования химических реакций в кристаллах и взрывчатых веществах, позднее - совершенствование физических и фотографических методов диагностики аэродинамических течений.
Принимал участие в горно-туристических путешествиях повышенной сложности по Алтаю и Саянам. В 1964 году познакомился с научным сотрудником Института геологии СО АН Алексеем Дмитриевым, а в 1968 году - с доцентом МАИ Феликсом Зигелем - учеными, закладывавшими научный фундамент изучения в нашей стране феномена неопознанных летающих объектов. С этого периода в свободное от основной работы время занимался научной работой в этой новой области научного горизонта.
В 1959 году вместе с группой своих друзей - бывалых туристов, научных работников, аспирантов - был одним из организаторов научно-туристического путешествия в Эвенкию, в район падения Тунгусского метеорита. В процессе подготовки этого нестандартного турпохода один из его вдохновителей, Геннадий Федорович Плеханов, предложил провести его как независимую научную экспедицию. Мы назвали ее Комплексная самодеятельная экспедиция (КСЭ). На английский язык это русское название наиболее точно переводится как Interdisciplinar Independent Expedition (IIE).
Общественная инициатива КСЭ получила всесоюзную поддержку научной молодежи. КСЭ при благожелательном отношении ученых Сибирского отделения Академии наук СССР, а иногда и финансовой помощи с их стороны, превратилась в постоянно действующую общественную организацию нового типа - научно-исследовательский институт на общественных началах, работающий на коммунистических принципах свободного безвозмездного труда. Термин «коммунистический» здесь имеет смысл не политический, а идейный. Образование такого коллектива произошло стихийно, без видимых организационных усилий со стороны организаторов Тунгусского «турпохода» - как естественный самоорганизующийся процесс, отвечающий духовным потребностям его участников. История проблемы Тунгусского метеорита во второй половине ХХ века неотделима от деятельности КСЭ и сочувствующих ей ученых и деятелей официальной науки. Пренебрежение этим историческим феноменом не позволяет адекватно понять эволюцию и историю проблемы Тунгусского метеорита и современное ее состояние.
Называя КСЭ научно-общественной организацией нового типа, следует иметь в виду, что она не была исключительным феноменом. Родственные ей по духу и принципам работы коллективы возникали в середине ХХ века как в СССР, так и в развитых зарубежных странах. В деятельности общественной организации 20-х годов ГИРД (Группа изучения реактивного движения) и КСЭ историк может найти лишь некоторые аналогии, но они были не случайными. Многие традиции пришли незаметно в КСЭ от клубов экстремального туризма и спелеологии. В 60-е годы стали возникать такие сплоченные, но оказавшиеся не очень долговечными коллективы, как, например, клуб подводных исследований «Ихтиандр» в Донецке. В эти же годы началось общественное движение уфологических исследований в СССР, США, Канаде, Франции, Китае.
Не исключено, что в России на смену КСЭ, по-видимому, ныне заканчивающей свой жизненный цикл, придет энергичная уфологическая организация «Космопоиск», сеть которой быстро охватывает территорию Евразии. И знаменитые экспедиции Тура Хейердала тоже - в этом социальном потоке. Что же общего у этих вообще-то очень различных коллективов?
Прежде всего - органическая потребность развитого, духовно здорового молодого человека в свободном труде, близости к природе, в естественном коллективизме. Ю.Н. Киклевич, лидер «Ихтиандра», дал такое определение подобному коллективу: «...единый организм, собравший воедино лучшее, что есть у каждого из нас, организм, объединенный одной целью, энтузиазмом и общим стилем работы, непрерывно генерирующий идеи, оптимизм, энергию, гибкий и устойчивый к внешним воздействиям, обладающий притягательной силой коллектива, заряженного тягой к новому».
Такие коллективы - зародыши нового образа жизни в ХХI веке. Это длинное введение, надеюсь, дает ясный ответ на вопрос: «Кто Вы, доктор Журавлев?».
Мой вклад в проблему Тунгусского метеорита.
Начиная с 1959 года, участвовал в самодеятельных экспедициях в район падения Тунгусского метеорита и в научной работе по результатам этих экспедиций. В научных сборниках, издававшихся в Томске и Новосибирске, напечатано порядка 40 моих статей, кроме того, являюсь соавтором двух монографий по этой теме. В 80-х годах совместно с А.Н. Дмитриевым опубликовал в научной печати обоснование нового подхода к анализу противоречивых полевых и архивных данных о феномене Тунгусского метеорита. Накопившиеся противоречия предлагалось разрешить в рамках модели вторжения в атмосферу Земли плазмоида, выброшенного Солнцем (гелиофизическая гипотеза).
В экспедициях в район Тунгусского падения руководил отрядами, отбиравшими пробы грунта и торфа с целью поиска вещества космического тела методами спектрального анализа. Главным итогом этой работы было обнаружение, совместно с Д.В. Дёминым, центра выпадения распыленного вещества, обогащенного иттербием. Расположение этой аномалии давало веские основания связать ее с Тунгусским болидом.
Кроме того, участвовал и в других программах полевых и архивных исследований (анализ архивных и полевых материалов по изучению геомагнитного следа Тунгусского феномена, анализ поляриметрического эффекта 1908 года в Европе, картирование вывала леса и др.). В ХХ веке я принимал участие в 10 полевых сезонах КСЭ, в ХХI веке – в 3 экспедициях (2001, 2004, 2005 гг.). Освоение нового метода поисков вещества в этих последних экспедициях привело к обнаружению в пробах грунта в центре иттербиевой аномалии металлических частиц неметеоритной природы (титан, алюминий, чистое железо, золото, олово). Однако этот результат нельзя считать пока бесспорно связанным с Тунгусским объектом – требуются новые подтверждения неслучайности находок. В 1994 г. вышла в свет книга, написанная мной в соавторстве с Ф.Ю. Зигелем «Тунгусское диво. История исследования Тунгусского метеорита». В 1998 г. вышло ее второе издание.
2. О терминах.
«Падение Тунгусского метеорита» - исторически сложившийся термин, обозначающий необычное событие, произошедшее 30 июня 1908 года, состоявшего из двух очевидных явлений – пролет и взрыв гигантского болида в Сибири и продолжавшееся трое суток необычно яркое свечение ночного неба над Евразией – от Енисея до Атлантического океана севернее 44 градусов северной широты. Так как этот термин вошел в научную литературу, использовался много лет учеными и популяризаторами науки, его имеет смысл сохранить, как общепонятное обозначение, подобно тому, как до сих пор астрономы используют термин «моря на Луне», который никто не понимает буквально.
Хотя до сих пор на научных конференциях спорят, был ли Тунгусский объект ледяным, каменным или железным метеоритом, а томские исследователи Игорь Дорошин и Джон Анфиногенов пытаются разработать новые методы обнаружения его осколков, шансы найти обычный метеорит в районе, над которым закончил свой путь Тунгусский болид, близки к нулю (по моему мнению). Обычный метеорит не мог вызвать тех явлений, которые известны как следы «падения Тунгусского метеорита».
Видимо, наиболее точным был бы термин «Тунгусский феномен», «Тунгусское явление», которые также используются в научной литературе. Термины «Тунгусский взрыв» и «Тунгусская катастрофа» также имеют право на применение, но они не охватывают всего комплекса последствий, связанных с вторжением Тунгусского болида. Термин «Тунгусский болид» - является более точным, чем «Тунгусский метеорит», так как нет оснований сомневаться в том, что около тысячи очевидцев наблюдали утром 30 июня 1908 года пролет по небу огненного тела и слышали издаваемые им громоподобные звуки. «Тунгусская катастрофа» подразумевает катастрофические разрушения тайги на площади более 2000 кв. км, однако свечение неба – последствие этого события, связанное с выделением энергии, по-видимому, соизмеримой с энергией взрыва болида, не носило характера бедствия или катастрофы. Взрыв над тайгой уничтожил миллионы деревьев, но этот район не превратился в безжизненную пустыню, лесной массив самовосстановился и в лучшем качестве, чем был до взрыва.
В зависимости от рамок и контекста рассмотрения явления, допустимо использовать все упомянутые термины.
3. Первыми исследователями Тунгусского феномена фактически были астрономы в Западной Европе и в Европейской России, которые опубликовали свои словесные описания оптических аномалий ночного неба, последовавших вслед за взрывом Тунгусского болида в Сибири. Но они ничего не знали о наблюдениях этого сверхболида и не могли связывать с ним свои наблюдения (F.Archenhold, W. Denning, F.de Roi, R. Suring, M. Wolf, А. Полканов, В. Фесенков, Л. Апостолов и многие другие). В июле 1908 года директор Иркутской обсерватории А.В. Вознесенский стал получать письма очевидцев о пролете гигантского болида. Уже 30 июня 1908 года он обнаружил возмущение на сейсмограмме. Европейские и сибирские «сигналы» были, однако, объединены в единую картину только тогда, когда Л.А. Кулик начал розыски места падения Тунгусского метеорита, т.е. после 1921 года.
Если бы не настойчивость и героические организационные усилия Л. Кулика, то Тунгусская катастрофа могла пройти мимо внимания мировой науки, как, по-видимому, это случилось с так называемым «Дотунгусским болидом», факт появления которого 4 мая 1908 года был реставрирован коллективом академика К.Я. Кондратьева (путем анализа актинометрических спектров) только в 1988 году.
Обнаружение эпицентра взрыва Тунгусского болида в виде единственного на Земле огромного радиального вывала леса, описание вида погибшего леса через 20 лет после катастрофы, опросы первых очевидцев взрыва, переживших «конец света» в 40 – 60 км от эпицентра, осуществление аэрофотосъемки погибшего леса в 1938 году – этот научный подвиг Кулика – основание для однозначного ответа на вопрос: «кто внес наибольший вклад в решение проблемы?» - Леонид Алексеевич Кулик и его сподвижники.
Экспедиции Кулика (1927, 1928, 1929 – 30, 1938 и 1939 гг.) проводились от имени Академии наук СССР и финансировались правительством. Но заменить главного организатора и руководителя Тунгусских экспедиций, как выяснилось после его гибели на войне в 1942 году – не смог никто.
И исследования Тунгусского феномена возобновились только в 1958 году, после запуска первого спутника, обратившего внимание на реальности Космоса не только руководства Академии наук, но и общественного мнения всего активного населения страны, особенно студенческой молодежи. Именно в это время возникла Комплексная самодеятельная экспедиция, о которой сказано в п.1.
Еще один фактор, сыгравший решающую роль в дальнейшей истории проблемы Тунгусского метеорита - истории совершенно уникальной – была публикация инженера и писателя Александра Казанцева, высказавшего идею о том, что взрыв Тунгусского метеорита - это не просто масштабное явление столкновительной астрономии, а следствие неудачного контакта нашей планеты с разумными существами Космоса, корабль которых погиб во время аварийного ядерного взрыва. Естественно, что эта гипотеза была воспринята как лженаучная астрономами-профессионалами и принята «близко к сердцу» их сменой – научной молодежью. Возникновение независимой экспедиции, взявшей в свои руки эстафету Кулика, резко изменило ситуацию.
Возникшее противостояние двух несовместимых научных гипотез (кометной и техногенной) оказалось стимулом для детальных исследований района Тунгусской катастрофы и научных архивов начала века. Еще один независимый коллектив добровольных исследователей, который возглавил геофизик А. Золотов (Тверь), проводил полевые и лабораторные исследования, направленные на подтверждение техногенной гипотезы. Отсутствие материальных осколков Тунгусского космического тела диктовало считать главным методом такого доказательства следы радиоактивного загрязнения, относящегося к 1908 году. Исследования в этом направлении разными методами были проведены несколькими группами ученых, но они не дали убедительных результатов и были прерваны на полпути.
Научные лидеры КСЭ Плеханов и Васильев главным направлением работ КСЭ провозгласили поиск и детальное количественное изучение всех очевидных и предполагаемых следов феномена 1908 года (идея «пространственно-временного креста»), независимо от каких-либо гипотез о его природе. Эта работа оказалась успешной – она позволила спасти от исчезновения следы космического контакта, оставшиеся в биосфере, выявить как на местности, так и в научных архивах неожиданные эффекты, зарегистрированные как природными объектами, так и приборами в дни события.
Одним из важнейших итогов работы КСЭ было составление каталогов и карт эффектов, связанных с Тунгусским феноменом. Среди них первое место занимает обширный каталог главного (наиболее наглядного) следа катастрофы 1908 года – каталог вывала леса и построенные на его основе компьютерные карты, зафиксировавшие реальную геометрию взрыва болида. Этот результат, потребовавший многолетнего труда десятков добровольцев в тайге и за терминалами компьютеров, был выполнен на высоком научном уровне под руководством доцента Томского университета Вильгельма Фаста.
Другие каталоги (следов ожога ветвей деревьев, термолюминесцентных пиков в минералах, каталог аномалий нового поколения деревьев, каталог показаний очевидцев болида) давали дополнительную информацию о феномене. Однако интерпретация и особенно стыковка всех этих данных в единую непротиворечивую картину явления оказалась очень трудной. До сих пор эти данные фактически отторгаются теоретиками, пытающимися строить компьютерные аэродинамические модкли Тунгуского феномена, не требующие привлечения результатов полевых исследований хотя субъективное «сжатие» базы данных представляет собой явное нарушение одного из фундаментальных принципов методологии научного исследования.
Тем не менее, составление каталогов эффектов, порожденных Тунгусским феноменом, следует считать одним из главных достижений ученых-добровольцев, изучавших его следы во второй половине ХХ века.
Важным результатом послевоенного этапа исследования Тунгусского метеорита было предсказание, а затем обнаружение в архиве Иркутской обсерватории неожиданного следа взрыва Тунгусского болида – возмущения геомагнитного поля, записанного магнитографами в момент Тунгусского взрыва. Иркутские магнитограммы 30 июня 1908 года поставили исследователей перед парадоксом - магнитографы не зарегистрировали никаких возмущений от пролета гигантского болида, но после его взрыва возникла региональная магнитная буря, имевшая амплитуды возмущений, типичные для рядовых солнечных магнитных бурь и динамику, подобную искусственным магнитным бурям, возникающим при высотных термоядерных взрывах. Авторы первых публикаций о геомагнитном эффекте Тунгусского болида – К.Г. Иванов, А.Ф. Ковалевский, Н.В. Васильев, Г.Ф. Плеханов, В.К. Журавлев, Д.В. Дёмин.
В 1976 г. была опубликована капитальная работа профессора И.П. Пасечника, авторитетного специалиста по сейсмике ядерных взрывов, в которой с большой точностью были проанализированы сейсмограммы 1908 года. Сопоставляя их с аналогичными сейсмограммами ядерных взрывов, Пасечник определил энергию, высоту и момент времени Тунгусского взрыва. Эти оценки совпали с оценками других российских и зарубежных ученых, но были значительно более точными. Пасечник подтвердил вывод Золотова о высокой концентрации энергии в единице массы Тунгусского космического тела - отсюда следовало, что источником взрыва не могло быть ядро обычной кометы.
Фундаментальный вклад в теорию Тунгусского феномена внесли расчеты и модели академика Василия Фесенкова, астронома Виталия Бронштэна, академиков Виктора Коробейникова, Самвела Григоряна и их соавторов. Выполненные на современном уровне теоретической аэродинамики гиперзвуковых скоростей и теории прочности твердых тел, работы Коробейникова и Григоряна позволили обосновать возможность взрыва ледяного или каменного метеорита при некоторых условиях «взрывоподобного торможения». Однако авторы не считали нужным сравнить результаты своих расчетов с результатами Ивана Пасечника и каталогами вывала и ожога, пренебрегая теми противоречиями, которые возникали при таком сравнении.
Все теоретические модели, опубликованные в настоящее время, носят общий, абстрактный характер. Они не нуждались в конкретных результатах изучения разрушений и следов в тайге и, естественно, вследствие этого не могли дать участникам экспедиций конкретных рекомендаций для поиска осколков разрушившегося космического тела или мест выпадения пыли и иных материальных его остатков. Эти теории не учитывали и выводов И.П. Пасечника, а также заключений других специалистов о конкретном механизме образования сложной зоны поражений деревьев и разрушений в тайге. Это обстоятельство объясняется тем, что Тунгусский взрыв не имеет аналогов, и науке впервые пришлось столкнуться с подобным явлением. Выяснилась недостаточность арсенала научной методологии для однозначного решения проблем, вставших перед исследователями.
Чем больше разнородных данных пытаются объединить в своих моделях специалисты, тем более сложными свойствами приходится наделять объект, вторгшийся в 1908 году из Космоса. И не только сам объект – но и общую картину события.
Первым это отметил геофизик А.Н. Дмитриев (Новосибирск), обративший внимание на то, что район Тунгусской катастрофы является с точки зрения геологии и геофизики особой зоной, как на региональном, так и на планетарном уровне.
Профессор Н.П. Чирков (Якутск) выявил связь Тунгусского феномена с аномалиями солнечной активности.
Но наиболее удивительные результаты опубликовали в 1988 году ученики и сотрудники академика К.Я. Кондратьева - ленинградские геофизики Г.А. Никольский и Э.О. Шульц. Теория Тунгусского феномена, построенная ими на базе тщательного изучения актинометрических спектров 1908 года, записанных обсерваторией в Калифорнии, привела к заключению, что вторжение гигантского Тунгусского болида было причиной ликвидации назревавшего в северном полушарии нашей планеты озонного кризиса и резкого понижения средней температуры. Такой подход противоречил общепринятой в астрономии парадигме о случайном характере метеоритных явлений и давал новые аргументы в пользу представления о Тунгусском космическом теле как магнито-плазменном объекте, выброшенном Солнцем (для поддержания гомеостаза одной из планет Солнечной системы). Такая гипотеза о природе Тунгусского метеорита была высказана в 1984 году А.Н. Дмитриевым и В.К. Журавлевым (Новосибирск).
В 90-х годах ХХ века наиболее значительные полевые и лабораторные исследования были проведены московским геохимиком Евгением Колесниковым и его помощниками и коллегами.
Изучение изотопных соотношений для Н, С, N, Pb в слоях торфа в районе разрушения Тунгусского болида позволило выявить отклонения от обычных природных содержаний стабильных изотопов этих химических элементов. Эти отклонения дают основание для вывода о присутствии в слое торфа, отвечающего 1908 году, распыленного кометного вещества. Следует, однако, иметь в виду, что изотопный и элементный состав ядер комет пока не изучался в лабораториях и выводы Колесникова основаны на косвенных данных, которые могут быть признаны бесспорными только в будущем, после зондирования комет космическими автоматами или космонавтами.
Итак – решающую роль в изучении Тунгусского феномена в начале ХХ века сыграли экспедиции Л.А. Кулика, а во второй половине века – организация Г.Ф. Плехановым и Н.В. Васильевым общественного научного института по комплексному изучению уникального космического явления. Конкуренция и доброжелательное взаимодействие независимого общественного коллектива и официальных академических институтов позволили спасти от полного исчезновения следы небывалого космического явления, убедиться в его сложности и уникальности, сделать первые попытки создания моделей явления, пока преимущественно в рамках узких научных специализаций.
4. Отвечая на вопрос о перечне твердо установленных фактов, характеризующих Тунгусский феномен, я цитирую книгу Г.Ф. Плеханова «Тунгусский метеорит. Воспоминания и размышления». Изд-во Томского университета, 2000 г., стр. 219 – 220. С его классификацией я в большинстве пунктов согласен.
Факты, относящиеся к моменту катастрофы – достоверные, прямые и непосредственные:
- показания дальних очевидцев (от 500 до 65 км от эпицентра взрыва);
- показания ближних очевидцев (от 35 до 50 км от эпицентра взрыва);
- сейсмограммы Иркутска, Ташкента,Тифлиса, Йены;
- барограммы метеостанций Сибири и Европы;
- микробарограммы Англии;
- геомагнитный эффект, зарегистрированный в Иркутске;
- свечение и оптические аномалии неба в Евразии севернее 44 градуса с.ш. в ночь после вторжения Тунгусского болида.
Факты, относящиеся к району катастрофы – достоверные, прямые и непосредственные:
- локализация места и района катастрофы;
- отсутствие в районе катастрофы метеоритного кратера;
- отсутствие в районе катастрофы метеорита и его осколков;
- вывал леса со своей специфической структурой;
- низовой пожар в районе катастрофы, начавшийся 30 июня 1908 г.;
- «лучистый ожог» ветвей деревьев, переживших катастрофу, в центральной зоне (лентовидные повреждения ветвей деревьев на территории примерно 200 кв. км).
В книге Плеханова дан краткий анализ упомянутых достоверных фактов и дается перечень сомнительных и косвенных данных, возможно, относящихся к Тунгусскому феномену. Из них следует выделить:
- аномальный ход кривых поляризации небосвода 1 июля 1908 г., зарегистрированный в Германии;
- аномалии радиоактивного фона в районе катастрофы;
- аномалии (положительные и отрицательные) термолюминесценции частиц кварца в почве на территории, несущей следы «лучистого ожога»;
- нарушения палеомагнитного фона почвы в районе катастрофы;
- магнетитовые и силикатные шарики в почве и слоях торфа – возможные следы кометного вещества;
- геохимические и изотопные аномалии в почве и слоях торфа;
- признаки мутаций у сосен и муравьев;
- ускоренный рост деревьев вокруг центра катастрофы.
Этот последний перечень, составленный Плехановым, как список сомнительных данных, можно в некоторых пунктах оспорить – трудно сомневаться в том, что ускоренный прирост леса вокруг эпицентра – это следствие Тунгусского взрыва, хотя механизм его так и остался невыясненным. Аномалии термолюминесцентного фона (многолетняя работа группы «Термолюм» под руководством Б. Бидюкова) также почти бесспорно связаны с радиацией взрыва, другое дело, что их исследование не удалось провести с той же полнотой, как и исследование вывала леса. В настоящее время результаты изучения аномалий стабильных изотопов, проведенные Колесниковым, в академическом сообществе считаются не только достоверным, но и выдающимся вкладом в проблему Тунгусского феномена.
Однако, по моему мнению, перечень «сомнительных и косвенных» данных должен считаться перечнем наиболее актуальных и срочных направлений исследования следов Тунгусской катастрофы на местности. Сюда же следует отнести также доведение до логического финала расшифровку природы «лентовидных повреждений» деревьев и геомагнитного эффекта.
5. На научной конференции «95 лет Тунгусской проблеме», состоявшейся в Москве в июне 2003 года, В.А. Бронштэн заявил: «Я считаю, что никакой «тайны» или «загадки» уже не осталось – самые различные методы исследования говорят в пользу кометной природы Тунгусского тела. Полное отсутствие каменных осколков в районе катастрофы говорит о том, что это не мог быть обломок астероида. Только кометная гипотеза объясняет аномальное свечение неба, она подтверждается и космохимическими исследованиями».
В своей итоговой книге «Тунгусский метеорит» В.А. Бронштэн настойчиво подчеркивает, что если раньше отсутствие осколков космического тела представлялось некой аномалией, то в конце ХХ века накопилось много примеров вторжений крупных метеоров, которые не оставляли материальных следов, это можно объяснить тем, что они представляли осколки комет. Самые известные из них – Чулымский болид 1984 года и Витимский болид 2002 года.
Академик С.С. Григорян (Институт механики Московского университета), выступая на этой конференции, подчеркнул, что «проблему количественного описания движения, разрушения и торможения вторгающихся в атмосферы планет и Солнца небесных тел в принципиальном решении и в деталях математического моделирования следует считать решенной» после его фундаментальных работ в этой области, выполненных в 70-х и 90-х годах. При моей встрече с ним в августе 2005 года С.С. Григорян подчеркнул, что после его работ и работ Е.М. Колесникова проблему Тунгусского метеорита следует считать окончательно решенной. Полученные в экспедициях конкретные результаты по изучению вывала, ожога и других следов феномена представляют собой частности, мало интересные с точки зрения фундаментальной науки.
Выступая на той же конференции, заслуженный деятель науки профессор Г.Ф. Плеханов высказал иную концепцию: «Отсутствие вещества Тунгусского метеорита, неопределенность с механизмом геомагнитного эффекта и параметрами «светлой ночи» позволяют считать, что даже простейшая гипотеза о природе Тунгусского метеорита как обычного тела Солнечной системы встречает серьезные возражения».
Академик Н.В. Васильев, который на протяжении около 40 лет был лидером КСЭ, в своем последнем труде «Тунгусский метеорит», подводящем итоги послевоенного этапа Тунгусской проблемы, сделал такой вывод: «…выбор между двумя вариантами интерпретации Тунгусского феномена не сделан. Не исключено, что объяснение природы «метеорита» находится за пределами кометно-астероидальной альтернативы».
Даже эти краткие цитаты из итоговых заключений наиболее авторитетных ученых, считавших проблему Тунгусского метеорита достойной внимания современной науки, показывают, что основное ударение их авторы - сознательно или невольно – делают на проблеме «объяснения» феномена. Это, несомненно, отзвук того грандиозного скандала, который вызвала теперь уже ушедшая в историю взрывчатая идея Александра Казанцева: «не метеорит, а звездолет!», сыгравшая роль детонатора в эволюции проблемы. А ведь наука обычно избегает по отношению к объектам своего исследования «детских вопросов» - что такое электрон? Что такое гравитация? Что такое биологическая эволюция? Ответы на подобные вопросы возникают как бы автоматически в ходе конкретных исследований конкретных объектов. И стоят они не на фундаменте философских обобщений и традиционных догм, а на конкретных частных проявлениях объектов, процессов или их следов, изучаемых на основе строгого выполнения требований научной методологии.
И можно было бы удовлетвориться выводом, сделанным на основе общепринятой картины мира и требований здравого смысла «конечно же это была комета, что же еще?», если бы не комплекс парадоксов: неожиданно сложная и регулярная структура поваленного леса, необычно высокая концентрация энергии «взрывоподобного разрушения ледяного метеорита», следы жесткой радиации, записанные природными датчиками, намеки на появление мутаций в возрождающейся биосфере, «парадокс траектории»…
История изучения проблемы Тунгусского метеорита привела к заключению, что исследователи на всем протяжении этой истории недооценивали важность методологического обеспечения своих программ и теорий.
Разрыв между конкретными результатами экспедиций, изучавших следы феномена в тайге, в научных архивах, путем опроса очевидцев и трудами теоретиков, строящих компьютерные модели этого феномена – этот разрыв характеризует современный этап эволюции проблемы Тунгусского метеорита и является главным тормозом ее продолжения. Преодолеть этот разрыв – такая задача объективно встала перед исследователями.
Главная трудность решения этой задачи в том, что нет такой научной организации в мире, которая отвечала бы за изучение проблемы Тунгусского феномена в целом и имела бы финансирование, достаточное для выполнения этой задачи. А коллектив ученых, который в 60 – 80 гг. нес на себе груз добровольных исследований Тунгусской проблемы, стремительно сокращается. Эта неблагодарная работа, требующая бескорыстного и самоотверженного труда, после социального кризиса в России перестала подпитываться новыми кадрами энтузиастов. Старые активисты, бывшие двигателями полевых программ и новых методов исследования «выходят в тираж»: ушли из жизни Н. Васильев, Ю. Львов, Д. Дёмин, В. Фаст, А. Золотов, В. Бронштэн, В. Коробейников…
6. В средствах массовой информации очень популярен миф, который поддерживается даже некоторыми учеными, что проблема Тунгусского метеорита является настолько загадочной, что для ее решения пришлось выдвинуть около сотни гипотез. Авторы этого мифа не понимают некоторых азов научной методологии – какая бы то ни было гипотеза сама по себе в принципе не может объяснять то или иное явление, процесс, объект…
Роль гипотез в науке совсем иная…
В начале века Кулик строил стратегию исследований на основе гипотезы о вторжении железного метеорита. Эту гипотезу подтвердить не удалось. На смену ей пришла гипотеза В. Фесенкова о кометной природе Тунгусского болида. Эта гипотеза определяла рамки полевых и теоретических исследований феномена в течение всей второй половины ХХ века и в наши годы. Профессиональные астрономы и в прошедшем веке и в наступившем новом фактически относились и относятся к этой идее не как к гипотезе, а как к очевидному факту. Весь опыт астрономии говорит о том, что в Солнечной системе есть только два вида объектов – астероиды (их осколки – это метеориты) и кометы. Эти малые объекты Солнечной системы могут менять свои орбиты и сталкиваться с нашей планетой. Поэтому кометную гипотезу после ее теоретического обоснования не проверяли, а использовали, как очевидный фундамент научных исследований Тунгусского феномена. Такая стратегия (и только она) – считалась и считается научной Фесенковым, Бронштэном, Ивановым, Григоряном, Зоткиным, Секаниной, Лонго и многими другими профессиональными физиками и астрономами.
Идея А. Казанцева о взрыве над Южным болотом космического корабля из другого мира не признавалась научной гипотезой, потому что науки о инопланетных кораблях нет. Подобная идея могла быть высказана в рамках научной или ненаучной фантастики, как поэтическое прозрение, как идея или догадка, основанная на здравом смысле, но не на базе науки.
Тем не менее, детальное исследование следов Тунгусской катастрофы привело к обнаружению фактов, которые невозможно было предсказать с позиций кометной гипотезы. Но эти факты не могли быть и доказательством справедливости фантастической идеи о взрыве или взлете космического корабля – на уровне научно обоснованного факта – именно потому, что научной дисциплины об инопланетной технике нет. Возникшее методологическое затруднение сторонники идеи Казанцева попытались решить путем выдвижения более «мягких» гипотез. Плеханов и Васильев, Золотов, Мехедов и некоторые другие исследователи, принимая во внимание обнаруженные аномальные (с точки зрения кометной гипотезы) следы и особенности взрыва Тунгусского болида, сформулировали гипотезу ядерного взрыва. Эта гипотеза предполагала, что взрыв Тунгусского болида сопровождался выделением ядерной энергии, т.е. имел те же свойства, что известные науке и технике взрывы ядерных бомб. Слабым местом этой гипотезы было отсутствие обоснования, какова природа объекта, способного произвести такой взрыв – поскольку астрономия не знала подобных тел в Солнечной системе. Академик К.П. Константинов и лауреат Нобелевской премии У.Ф. Либби (W.F.Libby) усовершенствовали эту гипотезу – высказав предположение, что в Солнечной системе могут встречаться метеориты из антивещества. Делались попытки найти следы аннигиляционного взрыва, который можно рассматривать как разновидность ядерного взрыва. Однако задача оказалась слишком сложной. После того, как В. Бронштэн опубликовал убедительные расчеты, показывающие, что модель явления, основанная на этой гипотезе, противоречит современным представлениям физики о свойствах объекта, состоящего из антивещества, гипотеза была признана опровергнутой.
Геологами неоднократно публиковалась (в газетах) догадка о том, что Тунгусский взрыв был вызван огромным облаком метана, выделившимся из-под земли. Однако эта идея никак не связывалась ни с показаниями очевидцев, ни с геологией района катастрофы, ни с особенностями пожара в этом районе, ни с появлением светлой ночи на следующие сутки в масштабах материка. Она не дала никаких конкретных прогнозов для изучения феномена. Подобные идеи не являются научными гипотезами. Они выдвигались в самых разных вариантах, главным образом, в популярных журналах, газетах, телепередачах. Иногда даже профессиональными учеными, которые, по-видимому, не подозревают о существовании научной методологии и не знают, что такое научная гипотеза.
Примеры: «микроскопическая черная дыра», электродинамический метеорит, гигантская шаровая молния, тектонический процесс и т.д.
Главным недостатком таких предположений является отсутствие каких-либо логических следствий или следов, которые можно было бы проверить, отсутствие прогнозов, а, следовательно, их бесполезность для исследователей. Гипотеза А. Невского, поддержанная К. Хазановичем, А. Войцеховским и др. авторами, пытающаяся «объяснить» Тунгусский феномен на основе предположения о решающей роли электродинамических явлений при падении крупных болидов, без сомнения, является научной гипотезой. Естественно, она требует подтверждения. Сильная ее сторона в том, что она применима не только к Тунгусскому объекту (как модели многих других авторов), а относится к любым болидам как астероидной, так и кометной природы. Следовательно, она допускает проверку как путем наблюдений, так и специальных экспериментов. В случае экспериментального подтверждения ее можно считать теорией, т.е. объяснением Тунгусского феномена. Обнаружение в районе катастрофы Г. Сальниковой, В. Ромейко и Е. Дмитриевым микроскопических стеклоподобных частиц из кремниевой кислоты, трактуемых как фульгуриты, является первым (хотя и недостаточным) подтверждением идеи о том, что падение крупных небесных объектов сопровождается мощными электрическими разрядами.
Две гипотезы, в разработке которых я принимал участие, имели целью включить в научное рассмотрение тот фактический материал, который отторгался аэродинамиками и астрономами (следы жесткого излучения, мутации, сложная структура вывала леса и т.д.), не привлекая идею о технической аварии иноземного аппарата. Эти гипотезы – солнечный плазмоид и кулоновский взрыв – прогнозировали возможность обнаружения специфических аномальных следов в торфе или почве: нарушения изотопных соотношений некоторых химических элементов и обнаружение необычных минералов или металлических сплавов.
Пока такие аномалии не найдены. Правда, необычные частицы были обнаружены итальянской экспедицией в 90-х гг. в смоле деревьев в центре катастрофы: PbBr, CaTiFe, CoW. Однако это были единичные находки и уверенности в том, что это не случайные загрязнения – нет.
7. Выше уже говорилось, что «идейная дихотомия»: метеорит или звездолет - несмотря на ее методологическую необоснованность – сыграла чрезвычайно важную роль в истории изучения Тунгусской проблемы. Как подчеркивал А. Золотов, идея Казанцева о взрыве инопланетного космического корабля над тайгой вырвала проблему сложного космического явления из узких рамок представлений о падении обычного метеорита.
Отсутствие методологического обеспечения и опыта решения подобной проблемы вынудили организаторов экспедиций выбрать стратегию комплексного изучения природы и экологии района катастрофы, которая, не приведя к обнаружению бесспорных материальных остатков космического объекта, вызвавшего взрыв, показала, что явление было гораздо сложнее, чем представлялось вначале, и бесспорно представляет собой типичную проблему научного горизонта (проблему, не обеспеченную методологическими, теоретическими, опытными средствами). Методы и технологии изучения подобных проблем не могут быть заимствованы по аналогии из других областей науки и разрабатываются, часто путем проб и ошибок, в процессе изучения новой проблемы. Часто эта особая ситуация не осознается исследователями, которые просто не подозревают, что изучаемая ими проблема является принципиально новой, требующей особых навыков и методологических знаний.
Идея о том, что Тунгусский взрыв – это авария инопланетного аппарата (корабля или зонда) была высказана в 1946 году. За 60 лет она существенно эволюционировала, так как в эти годы научная картина мира стремительно менялась.
В 40-х годах ХХ века еще сохранялись интуитивные представления о межпланетных полетах, во-первых, как практике неимоверно далекого будущего, во-вторых, как о некоторой эпохе, подобной эпохе Великих географических открытий. Отсюда возникало представление о неизбежных кораблекрушениях – только не в океане, а в космическом пространстве. Идеи, высказанные некоторыми астрономами о возможности разумной жизни на Марсе (и, возможно, на Венере) также питали фантазию писателей и популяризаторов науки и были тем полем, на котором выросла гипотеза Казанцева (она не была чистым вымыслом).
В 60-х годах внезапно (даже для большинства профессиональных ученых) инженеры открыли эпоху космических полетов в пределах Солнечной системы. В эти же годы в средства массовой информации – без всякого участия науки – ворвались представления, что «они уже здесь!» - разумные существа космоса на аппаратах, которые не предвидели ни основатели космонавтики, ни фантасты – дисковидных «летающих тарелках» - регулярно появляются в атмосфере, океанах и на поверхности Земли, осуществляя односторонние контакты с избранными ими представителями человечества. Попытки официальной науки убедить общество, что все это – массовый психоз и мифы ХХ века – оказались безуспешными. В этой обстановке гипотеза Казанцева об аварии марсианского планетолета не могла сохраниться в прежней форме. Ф.Ю. Зигель, ссылаясь на сообщение очевидцев Тунгусского болида, что он «имел форму трубы, т.е. цилиндрическую», предложил считать Тунгусский болид редкой разновидностью неопознанного летающего объекта – в виде сигары или цилиндра. Достоверных случаев посадки «сигар» на поверхность Земли не зафиксировано, их наблюдали только на больших высотах. Имелись сообщения, что от них отделяются малые объекты – шары или «тарелки». Они появляются, как правило, на большой высоте. Оценки размеров «сигароидов», данные летчиками, - от 100 до 800 метров. По оценкам Золотова, сделанным по характеру центральной области Тунгусского вывала, цилиндрический объект, бывший источником Тунгусского взрыва, имел длину не более 600 метров, а диаметр 50 – 70 метров.
Однако сценарий Тунгусского феномена не имел ничего общего с типичными эпизодами уфологических событий. Возникали сомнения, способна ли катастрофа летательного аппарата, имеющего размеры порядка 1 км, вызвать возбуждение атмосферы в масштабе материка. Вывод Кондратьева, Никольского и Шульца о стабилизирующем воздействии Тунгусского феномена на озонный слой Земли и ликвидации вследствие этого опасного кризиса биосферы можно было рассматривать не как счастливую случайность, а как целенаправленный, искусственно организованный хозяевами Солнечной системы процесс. Гипотеза Казанцева приняла в конце 80-х годов новый облик – не катастрофа, а целенаправленный эксперимент или даже управляющая акция внеземной цивилизации. Не связан ли с этим выбор места вторжения Тунгусского «технометеора» - одного из самых безлюдных на планете?
В 1998 году, на Красноярской конференции, посвященной 90-летему юбилею Тунгусского феномена Юрий Лавбин, энтузиаст-уфолог, предложил еще один вариант истолкования физического смысла катастрофы 1908 года, так сказать, компромиссного характера. «Парадокс траекторий» говорит о том, что Тунгусскому болиду можно приписать минимум две разных траектории. Зигель пытался объяснить этот парадокс маневром летательного аппарата. По Лавбину, две траектории отражают сложность явления - ядро кометы, вторгшееся в атмосферу Земли, было разрушено взрывом ракетного снаряда, встретившего его над Южным болотом!
Случайность это или закономерность, но подобные эксперименты, вероятно, будут проводить ученые и инженеры Земли в ХХI веке. Астероидно-кометная угроза уже осознана академической и прикладной наукой. Отработка систем космической защиты, вероятно, станет более важной областью деятельности человеческой цивилизации в ХХI веке, чем дальнейшее наращивание военной мощи по разные стороны государственных границ. Такая работа невозможна только на основе компьютерного моделирования, потребуется опытная проверка теоретических расчетов для отработки инженерной практики этого нового поля деятельности человеческой цивилизации.
8. Обобщая результаты послевоенного этапа изучения проблемы Тунгусского метеорита, Н.В. Васильев пришел к выводу, что только обнаружение бесспорных материальных остатков Тунгусского космического тела может быть окончательным решением вопроса о его природе. Изучение же косвенных следов и последствий катастрофы при современном уровне научной методологии не способно дать окончательный ответ на этот вопрос, как и решить проблему – «Тунгусский метеорит - естественное или искусственное явление?». Не исключено, что дальнейшее совершенствование методологии может изменить эту ситуацию. Можно проиллюстрировать это утверждение таким примером. Новосибирский профессор А.В. Врагов, решая различные задачи расшифровки и анализа космических снимков земной поверхности, пришел к выводу, что изображения природных ландшафтов и биоценозов и подобных им объектов, созданных в результате разумно организованной деятельности, имеют однозначно определяемые различительные признаки. Было бы интересно применить это заключение для анализа карт вывала и других закартированных следов Тунгусского феномена.
Имеются сообщения очевидцев Тунгусской катастрофы из местного населения, в которых можно видеть намеки на техногенную природу объекта, вызвавшего катастрофу. Например, утверждение, что первые охотники, посетившие зону уничтоженного леса, находили там «куски белого серебристого металла, светлее, чем лезвие ножа». Или рассказ эвенка И. Аксенова о том, что после взрыва он видел полет «дьявола» в виде «чурки с огнем сзади». Правда, такие легенды единичны и не поддаются проверке методами статистики. Подобная информация не может быть доказательной в научном смысле, но она может быть стимулом для поисков новых следов техногенной природы Тунгусского феномена. Примером подобного творчества энтузиастов (братья Симоновы, Ташкент) является гипотеза о связи аномальной зоны в долине реки Кова с пролетом Тунгусского объекта, который как предполагают, сбросил некую «ступень» или «бак», породивший небольшую смертельно опасную зону в тайге. Реальная проверка этой легенды или гипотезы требует применения техники, недоступной любительским организациям.
Анализ научных архивов 1908 года позволил Н. Васильеву обнаружить - к сожалению, очень краткую - информацию о зарегистрированном в Германии геомагнитном «эффекте Вебера», который мог служить указанием на техногенную природу Тунгусского феномена. Б. Бидюков и Б. Герман сумели показать, что даже из имеющихся скудных данных об этом эффекте можно извлечь дополнительную информацию, подтверждающую такую интерпретацию, путем сравнения времени и длительности фаз эффекта с наблюдениями за аномалиями ночного неба и закономерностями орбитального движения искусственных спутников.
Уже в первые годы послевоенной волны общественного интереса к Тунгусскому метеориту академик М.А. Садовский, выдающийся специалист в области теории взрыва, знакомясь с результатами первой послевоенной экспедиции, высказал убеждение, что картина разрушений в тайге показывает, что источник взрыва имел сложную форму. Этот диагноз был блестяще подтвержден картами Фаста и каталогом ожога. Попытки реставрации формы источника взрыва по следам лучистого ожога дали неожиданный и трудно интерпретируемый результат (с точки зрения простейшей модели взрыва) и не получили развития. Приведенные примеры показывают, что отсутствие надежных методов анализа сложных следов взрыва и отсутствие близких аналогов Тунгусской катастрофы породили пессимистические прогнозы о возможности решения проблемы «естественное–искусственное» по имеющимся базам реальных данных о феномене.
В 60-х годах, когда авторитетные специалисты определили энергию, выделившуюся при Тунгусском взрыве как величину 20–50 мегатонн тротилового эквивалента, надежда обнаружения крупных осколков стала представляться нереальной (бесполезно пытаться найти осколки ядерной бомбы после взрыва). Попытки поиска таких осколков, предпринятые вопреки этому заключению (Анфиногенов, Плеханов, Дорошин, Коваль), не привели к успеху. Однако именно сложный характер взрыва оставляет надежду, что в будущем удастся обнаружить материальные остатки взорвавшегося объекта, поскольку пока для этого было сделано слишком мало, а поиск проводился только кустарными методами, без применения серьезных технических средств.
Пока что единственным бесспорным доказательством техногенной природы Тунгусского космического тела могло бы быть обнаружение его материальных остатков в виде остатков корпуса, кусков необычных сплавов или очень чистых металлов, деталей приборов, осколков иллюминаторов и – кто знает? – может быть, - антигравитаторов?
9. После социально-экономического кризиса, приведшего к распаду СССР, система двухполюсной исследовательской структуры (сотрудничество общественных добровольческих коллективов с академическими институтами), стихийно сложившаяся в 60-е годы, по существу, распалась. В России нет научной организации, которая несла бы ответственность за проблему Тунгусского метеорита. Некоторое участие Академии наук (теоретический анализ отдельных сторон феномена и моделирование) по инерции еще продолжается. Для его стимуляции используются юбилейные конференции, сотрудничество с иностранными учеными. Последнее однако, после нескольких экспедиций итальянских физиков (на практике почувствовавших маловероятность быстрого получения ярких результатов), становится все менее интенсивным. Уход из жизни нескольких лидеров КСЭ и старение остальных, резкое уменьшение притока молодых кадров, невозможность организации крупных экспедиций – делает прогнозы дальнейшего развития исследований Тунгусского феномена в ближайшие годы неблагоприятными. Для оправдания этой ситуации вновь – в четвертый раз в истории Тунгусской проблемы – возрождаются мнения о полном решении проблемы и бесполезности дальнейших полевых работ.
Что требуется для исправления сложившейся ситуации?
- Распространение информации о реальной ситуации на современном этапе истории Тунгусской проблемы.
- Распространение знаний как в научно-академической, так и в научно-популярной литературе об имеющейся базе данных, накопленной в результате полевых, компьютерных и архивных исследований как бесспорных, так и предполагаемых следов Тунгусского феномена.
- Укрепление контактов с молодыми исследователями, проявляющими научный интерес к проблеме, как в России, так и за ее границами.
- Организация на страницах научной и научно-популярной прессы и в Интернете «ликбеза» по истории и методологии проблем научного горизонта.
- Создание компетентных рабочих групп для анализа, моделирования и выяснения природы и механизмов образования следующих следов Тунгусского феномена:
1) магнитных аномалий, зарегистрированных на местности и на магнитограммах;
2) следов лучевого ожога ветвей деревьев на местности и по каталогу ожога;
3) положительных и отрицательных аномалий второго пика термолюминесценции кварцевых микрокристаллов в центре катастрофы.
Первоочередность именно этих направлений работ в 2006 году может быть подробно обоснована.
И, наконец, регулярное проведение рабочих совещаний и компьютерных конференций по конкретным направлениям исследования проблемы.
Указанные направления деятельности не требуют больших масштабов финансирования. В случае успеха такой организации работ серьезное финансирование новых масштабных экспедиций, теоретических программ и издательской деятельности «появится само собой».
10. При благоприятных условиях окончательное решение Тунгусской проблемы возможно в предстоящие 10–12 лет (к 110-летнему юбилею Тунгусского феномена).
Может быть два варианта окончательного результата исследований:
- окончательное подтверждение кометной природы Тунгусского феномена, как естественного события в Солнечной системе. Достижение этого результата неизбежно вызовет фундаментальные изменения современной научной модели строения и состава кометных ядер, а также механизмов их взаимодействия с атмосферами планет;
- установление связи Тунгусского феномена с деятельностью неизвестных разумных сил, контролирующих эволюцию нашей планеты.