Мы уже сообщали о том, что готовится к выходу в свет книга В.К.Журавлева и Ф.Ю.Зигеля «Тунгусское диво». Предлагаем выдержки из одной главы этого увлекательного произведения. Заявки на книгу высылайте на открытках по адресу: 630076, Новосибирск, Вокзальная магистраль, 19. Новосибирское книжное издательство РИД.
НОВЕЙШИЕ СЕНСАЦИИ ВОКРУГ ТУНГУССКОГО МЕТЕОРИТА
Дотунгусский метеорит?
В 80-х годах «болельщикам» Тунгусской эпопеи преподнес неожиданный сюрприз коллектив ленинградских ученых, решивших использовать результаты послевоенного этапа изучения Тунгусского метеорита для анализа последствий ядерной войны. Советские и американские ученые почти одновременно промоделировали на компьютерах геофизические явления, которые возникнут после обмена ядерными ударами. Так появился новый термин: «ядерная зима».
Внимание коллектива американских ученых, возглавляемого калифорнийским профессором Р. Турко, привлекли оптико-атмосферные аномалии 1908 года. Разносторонний анализ данных о Тунгусском феномене был опубликован этими исследователями в 1982 году в международном астрономическом журнале «Икарус». Считая, что раздробленное ледяное ядро массой 5 миллионов тонн вошло в стратосферу со скоростью 40 км в секунду, они предполагали, что ударная волна должна была вызвать химическую реакцию в воздухе. По их расчетам, при этом могло возникнуть до 30 миллионов тонн очень активного газа — оксида азота. Под действием ультрафиолетовых лучей Солнца оксид азота начинает разрушать озон. Содержание озона в Северном полушарии должно было уменьшиться на десятки процентов!
Неожиданный вывод американских специалистов заинтересовал группу ленинградских ученых во главе с академиком К. Кондратьевым. Теоретические расчеты, сделанные Р. Турко и его соавторами, можно было проверить по актинометрическим спектрам (спектрам солнечной радиации), полученным в 1908 году астрофизической обсерваторией Смитсонианского института в Калифорнии. Эта обсерватория, расположенная на горе Вильсон (станция Маунт Вильсон) в начале века вела непрерывные наблюдения за прозрачностью атмосферы. Цифровые данные за 1908 год были опубликованы в 1913 году. Именно на основании этих данных академик В. Фесенков в 1949 году пришел к мысли о запылении атмосферы после вторжения Тунгусского метеорита и счел, что масса метеорита была близка к 1 миллиону тонн. Оценка Фесенкова считалась классической и не подвергалась сомнению.
К. Кондратьев, Г. Никольский и Э. Шульц, тщательно проанализировав спектры станции Маунт Вильсон, раскритиковали как выводы Фесенкова, так и расчеты американских специалистов.
Во-первых, 4 августа 1908 года над станцией Маунт Вильсон действительно прошло мощное облако пыли. Но, как утверждали ленинградские ученые, оно не имело никакого отношения к Тунгусскому телу! Это было очевидно, потому что первое прохождение этого облака имело место 4 июня 1908 года, т. е. до вторжения Тунгусского объекта. Расчет показывает, что 3—5 мая 1908 года где-то в безлюдных районах нашей планеты (в Тибете или к востоку от Курильской гряды) в атмосферу вошел «Дотунгусский метеорит» — космическое тело, по массе сравнимое с «Тунгусской кометой», не менее 100.000 тонн. Как и вторжение Тунгусского тела, это грандиозное явление было пропущено астрономами и для науки как бы не существовало. Тело распылилось в атмосфере и вызвало резкое снижение общего содержания озона (над станцией Маунт Вильсон содержание озона уменьшилось на 30%). В месте вторжения «Дотунгусского болида» озонная дыра была, естественно, глубже.
Во-вторых, Тунгусское космическое тело, разрушившись над Средне-Сибирским плоскогорьем, не только не нанесло вреда озонному слою, но, наоборот, повысило содержание озона. Итак, 4 августа над станцией Маунт Вильсон проходило два облака — остатки Дотунгусского болида и продукты распада Тунгусского тела. При этом станция зарегистрировала, что средний уровень общего содержания озона был превышен на 15%. К сожалению, спектры не позволяют установить природу вещества этого спасительного облака. Но косвенные признаки указывают на возможное присутствие в нем воды и какого-то аэрозоля, который не удалось «опознать».
В-третьих, избыточный озон сохранялся в Северном полушарии вплоть до 1914 года. По-видимому, он и задержал неизбежное похолодание климата. Хотя для снижения среднегодовой температуры в начале XX века было много причин: облако пыли, связанное с «Дотунгусским болидом», извержение в 1907 году вулкана Штюбелья сопка и Катмайское извержение 1912 года. Р. Турко и его соавторы отметили, что средняя температура Северного полушария понизилась на 0,2—0,3° после Тунгусской ката.строфы. По данным К. Кондратьева, Г. Никольского и Э. Шульца, она снизилась бы значительно больше, если бы не вторжение Тунгусского космического тела, вещество которого подействовало на озоновый слой совсем не так, как обычная космическая пыль! Между прочим, изменение среднегодовой температуры Земли на 4° означало бы климатическую катастрофу.
Естественное или искусственное?
Ленинградские геофизики, сумевшие распутать один из самых сложных клубков Тунгусского феномена, были убеждены, что их результаты подтверждают кометную природу Тунгусского метеорита. Но построенная ими схема наводила и на иные размышления. Не слишком ли «организованно» прошла ликвидация опасного для нашей планеты озонового кризиса, кстати, тоже не замеченного наукой того времени? Концепция солнечно-плазменной природы Тунгусского феномена, обоснованная А.Дмитриевым и В. Журавлевым, хорошо сочеталась с новой научной сенсацией, давая ей естественное объяснение. Но в научно-популярных журналах появились и такие «еретические» предположения: Тунгусский феномен был не катастрофой, а намеренным экспериментом некоей внеземной цивилизации. Его смысл для нас неизвестен, но можно предполагать, что атмосфера Земли испытывалась на прочность перед грядущим пиком индустриализации и милитаризации. (Ровно через 50 лет после Тунгусского взрыва произведены соизмеримые с ним по мощности взрывы термоядерных бомб в атмосфере, а лет через 70 начались тревоги по поводу истощения защитного слоя озона).
Новая ветвь науки, известная как проблема CETI — поиск и установление радиоконтакта с внеземными цивилизациями — делала свои первые шаги одновременно с послевоенными исследованиями Тунгусской загадки. Отношение к «безумным идеям» постепенно менялось. Так, в 1967 году профессор Аризонского института физики атмосферы Джеймс Мак-Дональд не без сарказма писал: «За последние несколько лет стало респектабельным в научном отношении считать аксиомой, что в миллиардах звездных систем, образующих одну только нашу Галактику, жизнь встречается часто и что развитие жизни на многих планетах могло оставить позади достигнутый нами уровень цивилизации, культуры и технологии. Об этом теперь можно говорить на любом собрании ученых без всякого риска. Надо только не забывать указывать, что разумная жизнь во Вселенной находится где-то очень далеко от нас, очень не близко от нашей Земли!».
Разумеется, гипотезу писателя фантаста А. Казанцева о техногенной, искусственной природе Тунгусской катастрофы в научной среде продолжали считать недостойной обсуждения. Лишь внимательный историк может заметить появление признаков «дрейфа» в сторону ее признания. В 1966 году американский исследователь Фредерик Ордвей, классифицируя предложенные направления поисков следов внеземных цивилизаций в статье, опубликованной в «Анналах Нью-Йоркской академии наук», выделил (не ссылаясь, конечно, на Казанцева) и такое направление: «поиск и интерпретация некоторых катастрофических явлений и эффектов на Земле как следствий неудачной посадки» инопланетных аппаратов. А в программе, разработанной научным советом по радиоастрономии Академии наук СССР, в связи с проблемой поиска внеземных цивилизаций уже в 1974 году появился такой пункт: «Особое внимание следует уделить возможности обнаружения зондов внеземных цивилизаций, находящихся в Солнечной системе или даже на орбите вокруг Земли».
Но, как и следовало ожидать, «особое внимание» оставалось на бумаге. Когда один из авторов этой книги обсуждал ситуацию с академиком Г. Будкером, тот объяснил позицию Академии наук так: «Понимаете, никто не хочет выглядеть смешным...». Атмосфера опасений, недоверия и скепсиса влияла даже на энтузиастов «еретических гипотез». Дерзкие начинания нередко буксовали на полпути или поспешно сворачивали в сторону «простейших объяснений», даже самые нелепые из которых выглядели все же респектабельнее, чем «призрак звездолета».
Казалось бы, что ученые, будучи, как правило, широкообразованными людьми и зная историю собственной планеты, на которой не раз происходили встречи «высших» и «низших» человеческих цивилизаций, должны были бы ощущать тяжесть лежащей на них ответственности. Встреча двух миров — это не повод для юмора и романтического восторга. Скорее, повод для беспокойства. Самый необоснованный, неясный намек на следы чужого разума, казалось бы, должен немедленно попадать в центр внимания мировой науки. И когда после придирчивого исследования всеми имеющимися силами и средствами удалось бы убедительно отвергнуть такой — наиболее тревожный — вариант объяснения, лишь тогда можно было бы, не спеша, заняться . проверкой более простых гипотез. В действительности все происходило (и происходит) как раз наоборот. Типичной реакцией науки на странные явления оказалось поведение, очень похожее на реакцию страуса, внезапно увидевшего льва. Говорят, что страус в этой ситуации прячет голову в песок и таким образом некоторое время считает себя в безопасности...
Взрыв корабля
Еще в 1975 году один, из основателей Комплексной самодеятельной экспедиции инженер В. Кувшинников выступил на очередной «пятнице» с идеей, которую даже «флибустьеры и авантюристы» КСЭ сочли необоснованной. Кувшинников утверждал, что взрыв Тунгусского метеорита необходимо рассчитывать как взрыв водородного облака, возникшего вследствие мгновенного испарения металлического водорода, входившего в состав Тунгусского тела. Сам автор новой идеи не проводил расчетов. Он пришел к этой идее, размышляя над некоторыми рассказами очевидцев, видевших 30 июня 1908 года «красное зарево» над тайгой. Несомненно, это была чисто интуитивная идея. Однако она повлияла на ход мыслей В. Журавлева и А. Дмитриева, размышлявших над моделью солнечного плазмоида, состоявшего из водорода и гелия...
В 1985 году ленинградский инженер М. Цынбал, разрабатывая модель Тунгусской катастрофы, опубликовал в журнале «Химия и жизнь» результаты расчета взрыва водородного облака. Он ничего не знал о гипотезе Кувшинникова и был далек от мыслей о плазмоиде. Взяв респектабельную, общеизвестную интерпретацию Тунгусской катастрофы как взрыв кометного ядра, он для упрощения расчетов сначала представил это ядро как глыбу твердого водорода массой 400.000 тонн. Согласно его модели, взрыв произошел при испарении водорода и его перемешивании с воздухом. Конечно, такая модель далека от состава реального кометного ядра. При дальнейших расчетах М. Цынбал и его соавтор, активный участник КСЭ В. Шнитке, рассматривали уже смесь газов (впрочем, это не привело к очень большим изменениям результатов).
Предлагая новый вариант кометной гипотезы, М. Цынбал подчеркивал, что его расчеты и оценки являются приблизительными, прикидочными. Обсуждая особенности взрыва 14 миллионов тонн гремучего газа, он напоминал, что «взрывы таких чудовищных порций никогда, естественно, не исследовались, поэтому неизвестно, в какой мере к ним применимы закономерности, установленные учеными для более скромных количеств». Предполагалась проверка расчетов путем машинных экспериментов. О каком-либо натурном моделировании, эксперименте на полигоне, казалось бы, не могло быть и речи. Но через семь месяцев после публикации статьи Цынбала произошло событие, явившееся как бы моделью того «чудовищного взрыва», который только что рассчитывал ленинградский инженер.
Речь идет о трагической катастрофе американского космического корабля «Челленджер», взорвавшегося на высоте около 16 километров 28 января 1986 года. Над местом старта, высоко в воздухе, наблюдавшие увидели, как писал корреспондент газеты «Нойес Дойчланд», - «гигантский бело-красный огненный шар». Газета «Советская культура» сообщила, что «бывший космонавт Ю. Сернан, принимавший участие в программе «Аполлон», высказал мнение, что взрыв стал следствием неконтролируемого соединения жидкого водорода и жидкого кислорода, используемых в качестве топлива и окислителя. Обломки «Челленджера» падали на землю более часа». Корреспондент газеты «Труд» А. Бурмистенко сообщал из Вашингтона:
«Топливный бак, к которому крепится «шаттл», представляет собой гигантскую цистерну высотой с 15-этажный дом. Взрыв такого количества горючего, по выражению одного телевизионного обозревателя, можно сравнить с взрывом ядерного устройства небольшой мощности». Газеты сообщали, что к моменту взрыва в топливном баке «Челленджера» находилось 700 тонн кислорода и водорода. Энергия, выделившаяся при взрыве космического корабля над Флоридой, составляла величину порядка 1020 эрг.
В 1946 году энергию Тунгусского взрыва оценивали как величину 1021 эрг, т. е. считали ее равной энергии хиросимской атомной бомбы.
Итак, одна из теоретических схем Тунгусской кометы была внезапно «промоделирована» действительной катастрофой космического корабля на водородном топливе. Только корабль принадлежал не инопланетной, а одной из земных цивилизаций. Такое переплетение идей и события, вероятно, не могло присниться ни одному фантасту...
Газеты скупо описывали рассказы очевидцев Флоридского взрыва. Ни слова не говорилось о звуковых эффектах. Возникли ли оптико-атмосферные аномалии? Хотя бы в масштабах полуострова Флориды! Наблюдались ли сдвиги поляризации неба? Наконец, вопрос решающей важности: что регистрировали магнитографы*. Научных отчетов об эффектах и последствиях Флоридской катастрофы все еще не появилось. Изучать их будут, вероятно, представители следующего поколения исследователей Тунгусского феномена...
* В книге «Тунгусское диво» подробно рассказано о малоизвестном открытии 60-х годов: магнитографы Иркутской обсерватории зарегистрировали в момент взрыва Тунгусского метеорита магнитное возмущение того же типа, которое сопровождает взрыв термоядерной бомбы.