Реквием (фрагмент неопубликованной книги Н.В. Васильева)

РЕКВИЕМ

Часть I

Краткий обзор "следов" Тунгусского феномена закончен. Переходя к их анализу и обобщению, отметим следующее. Возможно, читатели уже почувствовали, что рассказ о Тунгусском "метеорите" мы сознательно ведем согласно канонам сонатной формы изложения систематизированной информации.

Сказанное требует пояснений. Дело в том, что принятая в классической музыке форма сонатного аллегро, разработанная Гайдном и традиционно используемая в целях преподнесения сложных музыкальных сюжетов, представляет собою, скорее всего, частный случай весьма совершенного алгоритма представления сложной информации вообще вне зависимости от того, о какой сфере мышления - художественной (образной) или научной (логической) - идет речь.

Форма сонатного аллегро включает в себя вступление (введение), экспозицию (показ основного материала и формулировка заложенной в нем интриги), разработку образов, представленных в экспозиции, репризу - сжатое повторение сказанного - и коду (заключение). Ключевым разделом сонатного аллегро является экспозиция, ибо именно она служит зерном, из которого в дальнейшем произрастает произведение в целом.

Экспозицию мы, в основном, завершили, приблизившись вплотную к формулировке интриги.

Часть II. Так что же это было?

А был это круглый квадрат,
и состоял он в
звании штабс-капитана.
Старинный анекдот

Формула интриги

Обзор натуральных и виртуальных "следов" Тунгусского феномена закончен. Прежде чем перейти к их оценке и обобщению, окинем взором еще раз всю представленную панораму.

Сделать это необходимо: изложенный материал разнокачествен, пестр, противоречив и относится к компетенции многих, порою весьма удаленных друг от друга дисциплин. Вследствие этого даже предвари­тельное подведение общего знаменателя оказывается делом весьма нелегким. Мы попытаемся преодолеть эти трудности, опираясь на уже известный читателю классификатор "следов" Тунгусского феномена (см.: Плеханов Г.Ф. Тунгусский метеорит. Воспоминания и размышления. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. 276 с).

Итак, к глобальным, специфическим, прямым следам феномена следует отнести прежде всего "космическую иллюминацию" 30 июня 1908 г., включающую в себя аномальные зоревые явления, беспрецедентное по масштабу развитие мезосферных (серебристых) облаков и усиление свечения ночного неба, а также нарушения атмосферной поляризации. Кроме того, возможным - хотя и не доказанным - глобальным геофизическим "следом" Тунгусского феномена являются изменения прозрачности атмосферы, отмеченные в конце первой декады июля в Париже и в августе в Калифорнии, а также усиление выпадения атмосферных осадков в Севером полушарии летом 1908 г. Комплекс масштабен, сложен и строго ограничен в простран­стве и времени.

В эту же категорию следов Тунгусской катастрофы входят также: 1) многочисленные регистрации воздушной волны Тунгусского "метеорита" в Восточном и Западном полушариях, 2) записи его сейсма, сделанные в Ташкенте, Иркутске, Тбилиси и Иене, и 3) магнитограммы вызванной ТМ локальной магнит ной бури, полученные в Иркутске и, возможно, в Екатеринбурге.

К числу возможных глобальных геофизических следов принадлежит также яркое полярное сияние, наблюдавшееся 30 июня 1908 г. экспедицией Шеклтона в Антарктиде в районе вулкана Эребус.

Включая баро-, сейсмо- и магнитограммы Тунгусского взрыва в регистр глобальных следов ТМ, подчеркнем, что, в отличие от "светлых ночей", представляющих собою, по-видимому, относительно само стоятельное, хотя и связанное с Тунгусским "взрывом", явление, эта группа глобальных эффектов напрямую порождена эффектом локальным, т.е. пролетом и взрывом космического объекта в Сибири.

К числу локальных специфических несомненных прямых следов Тунгусского феномена относится, прежде всего, засвидетельствованный тысячами очевидцев, респондентской сетью, прессой и официальными властями факт пролета гигантского дневного болида над Центральной Сибирью, в ходе которого имел место взрыв (или взрывоподобное выделение световой, кинетической и тепловой энергии) в точке, распо ложенной на междуречье Подкаменной Тунгуски и Чуни с географическими координатами А. = 101° 55' 35" в.д. и = 60° 52' 08" с.ш. Другой входящий в данную категорию след - это обширный район разрушенной "метеоритом" тайги, который составляет 2150 км2 и который до сих пор сохраняет отпечаток мощного воздействия факторов Тунгусского взрыва.

В целом вывал леса радиален, однако тонкая его структура характеризуется наличием отклонений от строгой радиальности, симметричных относительно линии, проходящей по азимуту 95° с ВЮВ на ЗСЗ и продолжающейся за эпицентр. Большинство исследователей интерпретируют эти осесимметричные отклонения как след баллистической волны "метеорита". В эпицентре Тунгусского "взрыва" имеется зона т.н. "телеграфного леса" - мертвых деревьев с сорванными кронами, но стоящих на корню, прослеживаемая далеко на запад по продолжению траектории.

На топографических картах 50-х годов район г. Чирвинского обозначен как сравнительно молодая, явно послекатастрофная гарь. Это обстоятельство до настоящего времени при интерпретации картины разрушений леса, вызванных в данном районе "метеоритом", в достаточной мере не учитывается.

Топография многочисленных сохранившихся в центре района рощ и отдельных деревьев, переживших катастрофу, свидетельствует о неравномерном, "лучистом" характере действия ударной волны Тунгусского "взрыва" по отдельным направлениям.

Что касается вызванного Тунгусским "взрывом" пожара, то он резко отличается от обычных лесных пожаров двумя моментами:
• во-первых, воспламенение произошло одновременно на большой площади;
• во-вторых, пожар не был ни низовым, ни верховым, являясь, по-видимому, единственным в истории лесной пирологии случаем, когда сразу после воспламенения лес был повален взрывной волной, в результате чего в дальнейшем горел уже не лес, а лесоповал.

Специфическим следом Тунгусского взрыва являются, далее, встречающиеся в области эпицентра лентовидные повреждения ветвей лиственниц, переживших катастрофу. Однако вопрос о происхождении этих травм окончательно не решен, а обозначение области их распространения термином "зона лучистого ожога" остается пока допущением, далеко не бесспорным.

К числу достоверных, специфических, прямых "следов" Тунгусского метеорита можно отнести, наконец, признаки отжига горных пород и почв в эпицентре взрыва в зоне, характеризующейся "гашением" термолюминесцентных свойств минералов и совпадающей с областью предполагаемого сильного лучистого ожога ветвей лиственниц.

Этими - в сущности, немногочисленными — позициями исчерпывается пока перечень доказанных прямых локальных специфических "следов" Тунгусского метеорита. Что касается других наблюдаемых здесь местных геофизических аномалий - перемагничивания почв и горных пород, флуктуации радиоактивности, активации термолюминесценции, то их связь - тем более связь прямая с Тунгусской катастрофой - неочевидна и нуждается в доказательстве.

Ситуацию, сформировавшуюся в настоящее время в вопросе о вещественных следах ТМ, можно охарактеризовать предельно кратко: однозначно доказанных признаков выпадения надфоновых масс космического вещества в районе Тунгусской катастрофы пока не обнаружено. Астроблемы, образовавшиеся в современную геологическую эпоху, судя по всему, здесь отсутствуют. Вместе с тем вблизи эпицентра несомненно существует весьма своеобразная, обогащенная иридием биогеохимическая микропровинция, осо­бенности элементного состава и изотопных характеристик которой позволяют предполагать выпадение здесь в недавнем прошлом значительных количеств необычного внеземного материала, существенно отли­чающегося по своим свойствам от известных науке видов метеоритов. Не исключено, что речь идет о "ви­зитной карточке №2 метеорита", однако интерпретация этой биогеохимической аномалии чрезвычайно ос­ложняется практически идеальным совпадением эпицентра Тунгусского взрыва с кратером гигантского па-леовулкана (Куликовской палеовулканической структуры), интенсивно функционировавшего здесь 200-250 млн лет назад и фактически сформировавшего весь местный биогеохимический пейзаж.

Помимо этой провинции, примерно в 70 км к СЗ от эпицентра, на междуречье Чуни и Нижней Тунгуски, имеется обширная зона обогащения почв метеорной пылью, сопричастность которой падению Тунгусского метеорита вероятна, но не доказана.

Тесно связана с происхождением эпицентральной биогеохимической провинции и трактовка механизма развития экологических последствий Тунгусской катастрофы. Относится это, прежде всего, к ускоренному восстановлению молодого леса в зоне проекции траектории, прослеживаемому на территории, границы которой, с одной стороны, не имеют ничего общего ни с областью пожара, ни тем более вывала, а с другой - тяготеют к эпицентральной биогеохимической провинции. Что касается популяционногенетического эффекта Драгавцева, то природа его неясна, а отнесение к прямым "следам" Тунгусской ката­строфы преждевременно.

Все сказанное означает, что любая гипотеза о Тунгусском "метеорите" должна учитывать сложность этого явления, стремясь к объяснению его в целом, а не замыкаясь произвольно на те или иные искусственно выделенные его черты. Отсюда возникает необходимость охарактеризовать главную интригу проблемы.

Последняя состоит прежде всего в том, что на примере Тунгусского "метеорита" человечество получило уникальную возможность поэтапно и всесторонне исследовать различные, в том числе экологические, последствия катастрофического столкновения Земли с достаточно крупным космическим объектом.

Но это не все. Интрига усугубляется еще и тем, что обстоятельства данного события, помимо его масштаба, во многом остаются, осторожно говоря, странными, а образ его не позволяет исключить предположения о том, что на примере ТКТ человечество соприкоснулось с новой - возможно неизвестной ранее — категорией высоко опасных для жизни на Земле космических явлений. Именно эти два обстоятельства являются системообразующими в формулировке интриги Тунгусской проблемы, и именно поэтому при изложении относящихся к нему обстоятельств особое внимание должно быть уделено странностям, противоречиям и парадоксам, анализ которых выведет нас, возможно, на новую ступень знания. А недостатка в такого рода парадоксах и странностях в рамках проблемы, как мы убедились, нет. Более того, складывается впечатление, что по мере накопления фактического материала число их не уменьшается, а растет. Известно, что такого рода ситуации нередко служили в истории науки предвестниками крупных прорывов.

"Странности" феномена - а соответственно и особенности его интриги - могут быть выражены в первом приближении триадой ключевых слов: "сложность - противоречивость - масштабность". С учетом этих основополагающих моментов Тунгусский феномен уникален и аналогов в числе других столкновительных эпизодов, известных в истории цивилизации, не имеет.

Сложен и противоречив прежде всего ("светлые ночи" лета 1908 г) "глобальный сценарий" Тунгусского "метеорита". Основных парадоксов, с трудом поддающихся интерпретации, здесь как минимум три, а именно:
• одновременное вовлечение в процесс всей оптической толщи атмосферы на огромной, но тем не менее географически четко локализованной территории;
• яркая манифестация феномена даже в южных широтах (Ташкент, Ставрополь, Бордо), т.е. в условиях, когда в сумерках Солнце освещает лишь самые высокие слои атмосферы;
• "пиковое" проявление феномена и столь же крутой его спад.

Кроме того, остается необъясненным и уникальный характер нарушения атмосферной поляризации, резко отличающийся от всех других известных аномальных периодов внезапным возникновением и быстрым исчезновением, столь же крутым спадом.

Крайне трудной оказалась интерпретация геомагнитного эффекта ТМ, сходного с искусственными магнитными бурями, вызываемыми выбросами в верхние слои атмосферы радиоактивных продуктов при некоторых вариантах высотных ядерных взрывов.

В случае Тунгусского взрыва радиоактивным продуктам вроде бы взяться неоткуда. Следовательно, не выходя за рамки традиционных версий, необходимо искать этому явлению какое-то иное объяснение, однако неоднократно предпринимавшиеся в этом направлении усилия к разъяснению ситуации пока не привели.

Так обстоит дело с глобальными эффектами Тунгусского "метеорита".

Достаточно сложна и ситуация с его локальным следом.

Первым "камнем преткновения", как уже догадывается читатель, является здесь вопрос о траектории.

Повесть о том, как многие авторы, пытаясь свести концы с концами, многократно на протяжении последних 30 лет повторяли подвиги легендарного Прокруста, читателю уже известна. По нашему глубокому убеждению, причина тому состоит не в ненадежности показателей очевидцев, а в особенностях самого явления как такового, о чем свидетельствует анализ объективных данных, характеризующих вывал и ожог.

Хотим мы того или нет, но факты заставляют считаться с возможностью достаточно сложного сценария пролета и разрушения "метеорита", сценария, согласно которому, во-первых, тело по ходу пролета существенно (~на 20-25°) изменило угол наклона, а также, возможно, азимут траектории, во-вторых, осуществило на высоте 5-8 км энергетический сброс ("взрыв"), эквивалентный суммарной энергии от 500 до 2000 хиросимских атомных бомб, и, в-третьих, проследовало далее по продолжению траектории, претерпев нечто подобное рикошету и запечатлев в структуре вывала "передний" след порожденной им баллистической волны или ее аналога.

К этому стоит добавить "лучистый" характер действия воздушной волны в эпицентре и ряд осо­бенностей вывала, свидетельствующих о том, что выделение энергии происходило не только на большой -порядка 5-8 км, но и на относительно малой высоте.

Утверждение о том, что ось симметрии района разрушений соответствует проекции траектории ТКТ, также весьма относительно. Возникает, прежде всего, вопрос: а о какой именно из предложенных осей симметрии идет речь? И почему поля, сформированные разными параметрами одного и того же "взрыва", имеют столь неодинаковые оси симметрии? Вопросов и здесь больше, чем ответов, что свидетельствует о том, что даже вывал леса, вызванный Тунгусским "метеоритом", содержит в неявной форме большой заряд неосмысленной информации.