Летом 1936 года многие астрономические организации выезжали в экспедиции в полосу полного солнечного затмения, которая проходила через юг Оренбургской области, Красноярск и Хабаровск. Кулик присоединился к одной из них, которая обосновалась в Оренбургской области у деревни Сагарчин. Но уже через два дня после затмения, вечером 22-го июня, Леонид Алексеевич выступал с докладом в Омском областном музее на заседании метеоритной комиссии. Доклад его назывался: «Поиски метеоритов в США и в СССР». А в самые ближайшие дни он предполагал организовать необычную авиаэкспедицию в Северный Ка захстан, где Леонид Алексеевич решил продолжить разработку и освоение метода воздушной разведки площадей падения метеоритов, начатую им еще в 1933 году у Капустина Яра. Для предстоящей работы намечались окрестности деревни Дорофеевки Карагандинской области Казахстана. Здесь в 1910 году был найден железный метеорит весом около 30 килограммов. Позднее он попал в Омск, а в 1921 году вывезен Куликом в Петроград, в Минералогический музей Академии Наук.
Организация экспедиции началась почти одновременно в Омске и Петропавловске. Начальник Омского областного аэроклуба А.Г. Измаденов любезно пошел навстречу, предоставив прекрасный самолет и выделив лучшего своего летчика - начальника летной части А.Н. Саваткова. В это же время Карагандинский обком ВКП(б) и облисполком в Петропавловске со своей стороны обеспечили содействие экспедиции в Щучинском районе. Автобензин и багаж заранее доставили на автомашине в Щучье. В эту авиаэкспедицию Л.А. Кулик отправлялся не один, а с давним другом и коллегой П.Л. Дравертом.
Дождавшись хорошей погоды, они 9-го июля вылетели на самолете «АИР-6» с Омского аэродрома, держа курс на юго-запад по направлению к железнодорожной станции Курорт-Боровое.
Вскоре ровные степные пространства остались позади. Земная поверхность начала холмиться, а потом во всей красе предстал перед ними гранитный хребет Кокше-Тау, ощетинившийся своими хвойными лесами, окаймленный голубыми озерами. Сквозь зелень деревьев виднелись постройки широко раскинувшегося курорта Боровое.
Из сохранившихся публикаций известно, что в день прилета и весь следующий экспедиция совершала полеты над окрестностями Дорофеевки, в 18 километрах от Щучьего. С 11-го до 16-го числа шла наземная расшифровка, соединенная с геологической разведкой, усмотренных с самолета углублений. Экспедиция установила оптимальные для своих целей высоту разведки, скорость полета, характер трассирования и порядок увязки воздушной разведки с наземным отождествлением замеченных точек.
Но место находки метеорита за истекшие 26 лет оказалось настолько распахано, что совершенно не отличалось от остальной пашни. Отсутствие свидетелей падения метеорита близ деревни Дорофеевки теперь исключало эту площадь из числа надежных для находок мест.
Леонид Алексеевич впервые был в Боровом, а вот Драверт здесь в Государственном заповеднике несколько лет проработал научным сотрудником, писал стихи об этом удивительном крае. От этой совместной экспедиции сохранилась в нашей семье небольшая книжечка стихов Сакена Сейфулина. На первой странице надпись: «От папки Лени из Казахстана в 1936 г. (поездка с Дравертом)». Между пожелтевших от времени страниц - цветы тех далеких лет: анемоны и дикий пион. Неумолимое время изменило их форму и цвет, уничтожило запах. Но осталось все это жить в строчках стихов Сейфулина о стране степей и лесов, прозрачных озерах, о горе Синюхе.
«Любят ветры степные ее навещать, Любят теплые зори ее обнимать, Караваны лучистых степных облаков Вечерами слетаются к ней ночевать... Как прозрачный янтарь в драгоценном касэ -Спят озера долин в первозданной красе, Ароматами трав воздух там напоен -Подышав, навсегда будешь им опьянен...»
Кто бы мог тогда подумать, что всего через пять лет сюда, в Боровое, в первые месяцы войны будут эвакуированы из Москвы и Ленинграда старейшие академики с семьями, в том числе и Владимир Иванович Вернадский. Привезут в Боровое и детей из академического подмосковного пионерлагеря «Поречье», среди которых окажусь и я, внук Леонида Алексеевича. Пребывание здесь до осени 1943 года оставило неизгладимое впечатление на многие годы жизни. Полюбился тогда этот край и Вернадскому. Вот как описал он его в письме своей ученице Ольге Михайловне Шубниковой: «Это маленькие Ильменские горы. Гранитная степь, покрытая озерами и лесами (сосна - береза - особый вид). Весна суровая, осень и зима были прекрасные... Во многом - места удивительные».
Но вернемся в год 1936-й. Кроме успехов приходилось испытать и неудачи. Еще в 1934 году в журнале «Природа» была напечатана заметка П.Л. Драверта из Омска. В ней говорилось, что «25 декабря 1933 года, около 4 часов утра по местному времени, близ села Васис, Тарского района, при характерных явлениях, сопровождающих вторжение космических тел в земную атмосферу, имело место падение метеорита. Метеорит упал в небольшое озеро около хутора Киксинского (Кикси), находящегося в 3-х км к югу от села Васис, проломил лед толщиною в 40 см и затонул». Метеорит упал всего в 4-х метрах от берега озера. Из пробоины до вечера шел пар «с запахом серы», и сама вода имела серный вкус.
Теперь же на место падения приехал Леонид Алексеевич. С помощью жителей хутора он организовал поиски метеорита. Вырыли траншею для спуска воды из озера. Местные умельцы соорудили деревянный черпак, которым стали вычерпывать ил, надеясь таким образом извлечь метеорит. Последним этапом в поисках было обследование дна самой глубокой части озера двумя отважными парнями, за которыми наблюдали все жители хутора. Но неудачей завершились поиски метеорита, который мог бы носить имя «Васис» или «Кикси». Позднее Драверт об этом писал: «Омской области не везет с метеоритами - одни предпочитают падать в глухих, пустынных местах, избегая очевидцев, другие, как бы издеваясь над свидетелями, падают в воду... По-видимому, метеориты страдают гидрофилией, если им мало морей и океанов».
После Омской области по пути в Челябинск Л.А. Кулик решает остановиться в Кургане. Здесь в октябре 1933 года выпал каменный дождь. Камни падали на северную часть села Старое Песьяное и на усыхающее озеро Маньяс. Местные жители их тут же подобрали. Ломоносовский институт Академии Наук СССР не имел в то время возможности послать сюда сотрудника в командировку и поручил своему Уральскому филиалу обследовать место падения метеоритов. Это сделала в том же году инструктор Лебяжского РОНО Зоя Петровна Герасимова. Еще в ноябре 1933 года Кулик проездом через Курган собрал дополнительные сведения по обстановке полета и от ученика В.Н. Сафронова из села Старое Песьяное получил осколок этого метеорита. Переговоры с Курганским бюро краеведения о передаче Академии Наук имевшегося там образца не дали никаких результатов.
Теперь, спустя три года, Кулик снова в Кургане. В Старом Песьяное, обратившись за помощью к председателю местного сельсовета и жителям, он организует сбор метеоритов. Вскоре у населения собрали 12 экземпляров этого метеорита. Еще два экземпляра нашли ребята под руководством и при участии Кулика между избами. Теперь коллекция Академии Наук стала обладателем нескольких метеоритов общим весом более 3-х кг.
Поездка же в Челябинск оказалась не так удачна, как в Курган. Обещанные полеты не состоялись. Приходилось довольствоваться тем, что удалось привезти из Курганской области.
Владимир Иванович Вернадский дал высокую оценку своему сотруднику. Он писал: «Блестящие изыскания Л.А. Кулика последних падений метеоритов в нашей стране 1932-1934 г. доставили в Академию и сохранили для науки такой материал, который выделяется, как самое крупное событие мировой работы этих лет. Материал не только сохранен и собран, но факты научно, точно установлены».
Вскоре Леонид Алексеевич из Челябинска возвращается в Москву, где кроме массы дел в Ломоносовском институте его ждали и дела семейные. В конце года, вслед за приездом из Ленинграда няни с внуком, вернулась в Москву и старшая дочь Елена.