КОМЕТА УИППЛА
В 1926 году Л. А. Кулик опубликовал в журнале "Доклады АН СССР" статью, в которой высказал гипотезу о связи Тунгусского метеорита с кометой Понс-Виннеке. Согласно вычислениям В. А. Мальцева и Б. В. Окунева, 1 июля Земля проходила через плоскость орбиты этой кометы. Гипотеза Кулика основывалась на сопоставлении двух фактов — падения Тунгусского метеорита и оптических атмосферных аномалий, охвативших территорию Евразии на запад от места падения. Связав эти явления, он объяснял атмосферные аномалии вторжением кометного вещества, распределенного по кометной орбите.
В 1927 году Земля снова пересекала орбиту кометы Понс-Виннеке, и Кулик предполагал возможность повторения аномальных явлений 1908 года, а также предполагал, что и другие случаи появления серебристых облаков могут быть связаны с кометами или падением метеоритов. Эти прогнозы не подтвердились.
В 1930 году английский ученый Фрэнсис Уиппл высказал предположение, что Тунгусский метеорит представлял собой ядро маленькой кометы с пылевым хвостом. Ее хвост, направленный от Солнца, должен был простираться на северо-запад. Задержавшись в верхних слоях атмосферы, он вызвал необычные светлые ночи. Гипотеза Уиппла была поддержана И. С. Астаповичем.
Кометная гипотеза сыграла очень большую роль в истории Тунгусской проблемы. Однако ее содержание и смысл в первой половине века были совсем иными, чем сейчас. Комета состоит из головы и хвоста, образуемых крайне разреженным газом и потоками космической пыли. Источником газа и пыли, которые становятся наблюдаемыми при приближении кометы к Солнцу, является ядро. О его природе долгое время шли споры. До начала 50-х годов конкурировали две основных гипотезы: гипотеза каменного роя и гипотеза ледяного конгломерата. В первой половине века более правдоподобной представлялась картина кометного ядра в виде стабилизированного компактного облака, состоящего из крупных и мелких глыб и пыли. Состав их считался аналогичным составу метеоритного вещества, средний размер — 0,1 миллиметра, плотность облака — 10-12 г/см3. Уиппл, предлагая гипотезу о кометной природе Тунгусского метеорита, считал, что она объясняет не только оптические явления в атмосфере, которые связывались с запылением, но и появление воронок в торфяном покрове, которые исследовал Кулик. Представления о каменном рое естественно приводили к картине кратерного поля.
Однако в кометной астрономии накапливалось все больше фактов, которые противоречили модели каменного роя. В 50-х годах американский астроном Фред Уиппл показал, что многие трудности и противоречия устраняются, если рассматривать ядро кометы как монолитное тело километровых размеров, содержащее около 30% массы в виде пылевых частиц, остальная же масса — это льды из метана, аммиака, твердой углекислоты, перемешанные со снегом, состоящим из молекул обычной воды. Типичная большая комета такого состава с массой 1012 тонн (в 6 000 миллионов раз меньше массы Земли) должна иметь среднюю плотность 1,1 г/см3 и поперечник ядра примерно 6 километров.
Ледяная модель в варианте, предложенном Уипплом, быстро завоевала признание ученых: она не только объясняла многие особенности комет, но и позволяла прогнозировать их поведение. Разумеется, были и такие факты, которые ледяная модель объясняла плохо. Многие из них стали более понятными, когда запуски спутников позволили начать прямое исследование солнечного ветра. Тем не менее, вплоть до конца 70-х годов отдельные ученые пытались, вопреки мнению большинства, возродить старую модель кометного ядра. Гипотеза "облака космической пыли", которая была предложена Плехановым и Васильевым — прежде всего для объяснения атмосферных аномалий, — по сути дела представляла попытку объединить обе модели кометы. Она была сформулирована только на качественном, описательном уровне. По логике этой модели можно было ожидать, например, сильного запыления торфяного слоя, если не в центре катастрофы, то, скажем, в направлении траектории космического тела или по направлению господствующего ветра. Однако сторонники кометной гипотезы для объяснения "шлейфа Флоренского" использовали не эту модель, а рассуждали с позиций модели Фреда Уиппла, поскольку она не требовала непременно больших количеств пыли. Ведь даже в наиболее богатых пробах почвы число микроскопических оплавленных частиц не превышало нескольких сотен на квадратный дециметр — признаков "сплошного запыления" не было и в помине.
В 1955 году, когда Тунгусское явление еще рассматривалось как падение кратерообразующего метеорита, известный американский космохимик, профессор Чикагского университета Гарольд Юри опубликовал в трудах Академии наук США статью о происхождении тектитов. До сих пор тектиты рассматривают то как "стеклянные метеориты", то как продукты вулканических извержений. Юри предположил, что тектиты являются земными породами, переплавленными при катастрофических явлениях — столкновениях Земли с кометами. В связи с этим он рассмотрел картину столкновения кометы с Землей. Используя астрономические данные о больших кометах, он считал, что наиболее вероятная скорость столкновения — 42 км/с (при возможном интервале от 17 до 73 км/с).
Рассматривая комету, как "очень рыхлый агрегат малых частиц" с плотностью 0,01 г/см3 и размерами головы 10—70 км, Юри подсчитал, что кинетическая энергия такого объекта, теряемая при столкновении, равняется 5·1028 эрг, что эквивалентно взрыву 500 000 водородных бомб средней мощности. Кроме того, учитывая, что кометы содержат много нестабильных молекул, при столкновении может выделиться химическая энергия, которая, как считал автор, составит 10% от кинетической или несколько больше. При вхождении кометы в атмосферу Земли с космической скоростью ее вещество будет сжиматься и разогреваться. Произойдет химический взрыв, и большая часть массы превратится в высокотемпературный газ, силикатную пыль. Такое сжатие, считал Юри, произойдет на высоте 60—100 километров над поверхностью Земли. Химический взрыв должен произойти именно на этой высоте.
Высокотемпературная масса будет продолжать двигаться к Земле и создаст уплотненную область сжатого газа, который с большой скоростью разбросает земной материал в разных направлениях. Воздействию подвергнется обширная территория, и вряд ли произойдет глубокое проникновение в глубь земли космического вещества. Торможение кометной массы произойдет за время, не превышающее одной секунды, давление в момент торможения поднимется до 40 000 атмосфер. В этот момент и образуются из земных силикатов тектиты.
Физик легко найдет в этом изложении ряд несообразностей — взрыв на высоте 60 км, после которого "компактная масса" движется к Земле, вместо ударной волны — "воздушная подушка" и т. п. Но интересно отметить, что столкновение приведет к образованию кратера (для Юри это казалось очевидным, правда, предсказать его форму и размеры он не брался). Идеи Юри были снова опубликованы в 1957 году в лондонском журнале "Нейчур". И хотя они, несомненно, были "предвестником" кометной гипотезы Тунгусской катастрофы, они, по-видимому, ни у кого не вызвали ассоциаций с Тунгусским метеоритом. Сам Юри о нем также не упоминал. Однако он сравнил свою модель столкновения кометы с Землей с ядерным взрывом. Он считал, что взрыв кометы походил бы на высотный взрыв атомной или водородной бомбы в атмосфере, и тут же отметил, что эффект кометы был бы сильнее, а картина несколько другой: гораздо большая масса разогретого газа и более низкая температура этой массы. Взрыв кометы, по его мнению, обладал бы не столько детонирующим, сколько метательным действием.
В научно-популярной книге одного из классиков советской кометной астрономии профессора С. В. Орлова "О природе комет", многократно переиздававшейся, картина падения на Землю большой кометы практически не отличалась от падения обычного метеорита. Даже в последнем издании 1960 года повторялось предположение, что кольцевая гора Нгоро-Нгоро в Африке с поперечником 18 километров — след лобового удара кометы, столкнувшейся с нашей планетой. Размер тела, образовавшего кратер, оценивался в два километра. Как мы видели раньше, в довоенный период как Уиппл и Астапович, так и Кулик также считали совершенно естественным, что осколки кометы могут породить метеоритные кратеры.
Согласно теории кратерообразующих метеоритов, разработанной советскими учеными В. В. Федынским и К. П. Станюковичем,— образование кратера, т. е. огромной воронки на поверхности Земли,— это результат взрыва космического тела. При ударе исполинского метеорита о землю энергия его движения переходит в энергию ударной волны. Эта волна пробегает по самому метеориту, разрушает его кристаллическую решетку, в результате чего он становится похожим на очень сильно сжатый "комок" газа. Такой газ стремится мгновенно расшириться. В итоге происходит взрыв. Федынский и Станюкович подсчитали, что при скорости соударения 4 км/с метеорит взрывается с такой же мощностью, как равное ему по массе количество тротила — одного из распространенных технических взрывчатых веществ. Если скорость метеорита больше, эффект получается в сотни, тысячи раз большим, — энергия взрыва растет пропорционально квадрату скорости. Энергия такого взрыва может быть больше энергии ядерной бомбы. Массы метеорита и земного вещества, принявшего на себя его удар, испаряются, образуя огромный кратер, внешне напоминающий воронку от снаряда.
Теория подразумевала, что выделение кинетической энергии метеорита в виде взрывной волны связано с остановкой летящего тела. С этой точки зрения, воздушный взрыв твердого тела был невозможен. Новый вариант кометной гипотезы возник не как теоретическое открытие, а под давлением фактов. Смутная догадка Юри о возможности взрыва кометной массы в воздухе не была подкреплена ни четкой физической моделью, ни расчетами. И она прошла незамеченной.
КОМЕТА ФЕСЕНКОВА
Вывод о том, что космическое тело, наблюдавшееся очевидцами 30 июня 1908 года, взорвалось, в воздухе, потребовал создания новой модели явления. Так появилась кометная гипотеза. Ее автором и энтузиастом был академик В. Г. Фесенков. В июне 1960 года на Девятой метеоритной конференции в Киеве Фесенков выступил с первым докладом, посвященным обоснованию кометной природы Тунгусского явления. Логика гипотезы Фесенкова была построена следующим образом. Из всех тел Солнечной системы сталкиваться с нашей планетой могут только метеориты и кометы. Метеорит не мог взорваться в воздухе, следовательно, Тунгусское космическое тело не было метеоритом, т. е. осколком астероида. Если Тунгусское тело не было метеоритом, оно могло быть только кометой. Это положение принималось Фесенковым как аксиома, не допускающая обсуждения и не требующая доказательств. Она была обоснована всем многовековым опытом астрономии.
Рис. 7. Эффект Фесенкова: уменьшение прозрачности атмосферы над Калифорнией в 1908 году для красных и фиолетовых лучей солнечного спектра;р - средние значения коэффициентов прозрачности воздуха
Все факты, которые были известны о Тунгусском падении, по мнению В. Г. Фесенкова, подтверждали этот вывод. Если появлялись мнения о несоответствии фактов тем или иным выводам из кометной астрономии, то следовало считать, что эти факты понимаются неверно, и необходимо было дать такое их истолкование, которое не противоречило бы кометной гипотезе. Факты, которые явно не укладывались в кометную гипотезу, не могли иметь отношения к проблеме Тунгусского метеорита.
Очень важно понимать эту исходную позицию автора новой кометной гипотезы. В объяснении Тунгусского явления он шел дедуктивным методом: от общей теории — к конкретному факту.
Гипотеза, разработанная Фесенковым, однако, не сводилась к исходному постулату. Им была проделана огромная работа, охватившая самые разные стороны явления, — анализ траектории и орбиты тела, анализ последовавшего за падением свечения неба, исследование барограмм, записавших возмущение, вызванное звуковой волной, расчет энергии и высоты взрыва, оценка массы Тунгусской кометы, оценка плотности распыленного вещества, скорости его дрейфа в атмосфере. В. Г. Фесенков обнаружил один из глобальных эффектов Тунгусской катастрофы — помутнение атмосферы над Калифорнией, зарегистрированное приборами американских ученых.
Кроме того, Василий Григорьевич был одним из очевидцев аномального свечения ночного неба в 1908 году. "Хорошо помню,—писал он в 1961 году,—что, придя в эту ночь для наблюдений на нормальном астрографе Ташкентской обсерватории, я не смог дождаться наступления темноты — небо продолжало оставаться светлым ".
Приведем выдержку из исторического выступления академика В. Г. Фесенкова на метеоритной конференции в Киеве в 1960 году. С этого выступления начался спор о Тунгусской комете.
"Тунгусский метеорит наблюдался, как известно, ранним утром 30 июня 1908 года, когда Солнце находилось на востоке, и летел с юга. Направление орбитального движения Земли под прямым углом к Солнцу было в то время ориентировано на юг, т. е. навстречу метеориту. Если это было обусловлено тем, что сама Земля догоняла метеорит, имевший прямое движение, то относительная скорость обоих тел должна была быть незначительной, и в таком случае метеорит не мог бы произвести столь разрушительное действие. Все говорит, напротив, о том, что метеорит действительно летел навстречу Земле, т. е. имел обратное направление движения в Солнечной системе.
Академик Василий Григорьевич Фесенков, председатель Комитета по метеоритам
Фото 60-х гг
Метеориты, как продукты распада астероидов, не могут иметь обратного движения в Солнечной системе. Значит, Тунгусский метеорит имел другое происхождение: он не был обычным метеоритом, он мог быть только кометой. Вещество ядра этой кометы, столкнувшейся с Землей в районе Ванавары, после взрыва распространилось по всей Земле и только через две педели достигло Калифорнии, где при этом было зарегистрировано длительное понижение солнечной радиации, продолжавшееся вплоть до сентября. По степени атмосферного помутнения, которое должно было распространиться на все Северное полушарие земного шара, общая масса Тунгусского метеорита была оценена примерно в миллион тонн. При указанной выше скорости встречи с Землей соответствующая кинетическая энергия Тунгусского метеорита составила около 1025 эрг, а это примерно на четыре порядка больше того, что было выведено разными авторами (Уиппл, Астапович и др.) на основании анализа разрушительных явлений на месте взрыва. При таком избытке кинетической энергии совершенно бессмысленно придумывать еще какой-то вид энергии, например, атомный, и тем еще больше увеличивать несоответствие с размерами эффектов, произведенных на самой земной поверхности.
Другие признаки кометной природы Тунгусского метеорита заключаются в следующем. В первую же ночь после падения наблюдались интенсивные световые явления по всему небу, которые были видны к западу от Ванавары даже в европейской части России и в Западной Европе.
Причина этого явления может быть только в том, что одновременно с ядром Тунгусской кометы в высшие слои земной атмосферы проник также ее хвост, располагающийся, как известно, против Солнца, т. е. как раз в западном направлении. Хвосты небольших комет состоят из мельчайших пылевых частиц, настолько мелких, что они отбрасываются в сторону, противоположную от Солнца, под действием его радиации и корпускулярного излучения. Частицы кометных хвостов даже меньше микрометеоритов, и поэтому они тормозятся в еще более высоких атмосферных слоях, производя их интенсивную ионизацию. Кроме того, находясь на больших высотах, они способны и непосредственно рассеивать солнечные лучи, особенно в эпоху, близкую к солнцестоянию, как это было в случае Тунгусского падения.
Тунгусский метеорит сопровождался типичным кометным хвостом потому, что он был кометой ".
ЭТО НЕ КОМЕТА
В докладе Ф. Ю. Зигеля на Десятой метеоритной конференции были проанализированы затруднения, с которыми встретилась кометная гипотеза. Был поставлен под сомнение тезис Фесенкова, утверждавший, что большое разрушительное действие говорит о встречном движении метеорита. Как было показано Б. Ю. Левиным, наиболее вероятной траектории, найденной Криновым, соответствуют орбиты только с прямым движением. Для траектории Астаповича обратные движения — навстречу Земле — могут иметь место лишь при скоростях встречи, больших 35 км/с.
Зигель считал методологически ошибочным оценивать скорость Тунгусского тела по величине энергии, выделившейся при его взрыве: и потому, что масса тела была неизвестна, и потому, что при такой оценке источником энергии взрыва считается только кинетическая энергия, а это утверждение требовалось еще доказать. Фесенков же считал, что предположение о том, что энергия разрушений — это кинетическая энергия тела, является простейшим из всех возможных и полагал излишним рассмотрение других возможностей.
В докладе было раскритиковано утверждение, что Тунгусский метеорит представлял собой "ядро небольшой кометки". Если согласиться с оценками Фесенкова и Бронштэна массы метеорита порядка миллиона тонн, то Тунгусская комета должна считаться обычной рядовой кометой. Используя наиболее надежные для того времени прямые наблюдения Бальде над кометами Понс-Виннеке и Швасмана-Вахмана, принимая альбедо равным 0,1, докладчик нашел, что поперечники ядер этих комет близки к 400 метрам. Если плотность ядра считать равной единице, то шар с таким диаметром имеет массу 32 миллиона тонн.
Следовательно, ядро Тунгусской кометы по массе должно было быть сравнимо с ядрами комет, исследованных Бальде. Абсолютная яркость комет при прочих равных условиях прямо зависит от массы их ядер. Значит, скорее всего яркость Тунгусской кометы была такого же порядка, как и комет Понс-Виннеке и Швасмана-Вахмана. А подобных комет в первом десятилетии XX века было открыто около 30% от общего числа наблюдавшихся комет. Половина из них имела хорошо видимые хвосты. Хотя эти кометы не приближались к Земле ближе 6 миллионов километров, их было легко наблюдать. Если Тунгусская комета летела навстречу Земле со скоростью 40 км/с, то в полночь 29 июня над Западной Европой ее должны были ви деть, так как расстояние ее до Земли было бы порядка одного миллиона километров и с каждым часом оно бы уменьшалось.
По Кринову, радиант Тунгусского тела находился в созвездии Эридана, по Астаповичу — в созвездии Кита. Оба эти созвездия были доступны для наблюдения астрономам Южного полушария, и замечательно, что именно в июне 1908 года они просматривались в Капской и Мельбурнской обсерваториях в связи с очередным возвращением кометы Энке. Однако ни один из наблюдателей не заметил приближавшуюся к Земле Тунгусскую комету.
Впоследствии В. А. Бронштэн, возражая против приведенных аргументов, писал, что "многочисленные факты пропуска или утери заведомо существующих комет с известными орбитами показывают, что не заметить слабую комету проще, чем обнаружить ее". Но кометная гипотеза имела и другие уязвимые места.
В этом же докладе впервые было указано, что один из главных аргументов кометной гипотезы — эффект свечения ночного неба, который связывался с пылью кометного хвоста,— многое не объясняет.
Кометные пылевые хвосты второго типа состоят из пылинок поперечником 0,1 микрона. Такие пылинки, по расчетам ученых, с высоты 100 км до 22 км опускаются за десять лет. Если учесть турбулентные движения в атмосфере, эта цифра уменьшается, но все равно оседание столь мелкой пыли происходит за годы, а не за три дня, в течение которых наблюдалось свечение над Евразией в 1908 году.
Наиболее яркие части кометных хвостов имеют яркость на единицу их поверхности того же порядка, что и Млечный Путь. Поверхностная яркость не зависит от расстояния до наблюдателя — это известное положение оптики должно было соблюдаться и для приближающегося к Земле хвоста кометы. В настоящее время можно считать установленным, что освещенность поверхности Земли 30 июня 1908 года была на несколько порядков больше освещенности от звездного неба (вероятно, раз в сто больше, чем от полной Луны).
Ядра комет окутаны комой — пылевым облаком, плотность которого раз в десять больше плотности хвоста. Поэтому можно было ожидать, что в радиусе нескольких сотен километров аномальные световые явления были бы особенно сильными. Но в Ванаваре очевидцы ничего не рассказывали о световых явлениях, хотя расположенные на той же широте Петербург и Стокгольм оказались в числе мест, где была отмечена "светлая ночь". И это несмотря на то, что как раз в июне на широте 61° стоят белые ночи! В расположенном южнее Енисейске светлая ночь наблюдалась, но, судя по рассказам очевидцев, она не была более интенсивной, чем, например, в Кургане или Тамбове.
Вблизи орбиты Земли кометы, подобные Тунгусской, образуют головы поперечником в десятки тысяч километров и хвосты длиной не менее миллиона километров. Следовательно, при столкновении с Тунгусской кометой Земля должна была полностью погрузиться в ее хвост, и аномальное свечение, если бы возникло, наблюдалось бы повсеместно. Кроме того, предположение Фесенкова о задержке пылевой материи на высоте 600 км над Землей выглядело искусственным: на этой высоте и ниже, вплоть до 200 километров, условия настолько близки к условиям межпланетного пространства, что трудно понять: что могло задержать там пылинки кометного хвоста.
Доклады Зигеля и Золотова на Десятой метеоритной конференции опубликованы не были. Это не способствовало дальнейшему развитию кометной гипотезы. Многие ее положения в докладах и статьях Фесенкова были сформулированы на качественном уровне (без расчетов). Количественное обоснование кометной гипотезы было сделано в статье Г. М. Идлиса и 3. В. Карягиной "О кометной природе Тунгусского метеорита", опубликованной в "Метеоритике" в 1961 году. Эта работа не касалась противоречий и трудностей гипотезы — авторы исходили из того, что в принципе кометная природа Тунгусского метеорита очевидна, и ставили своей целью проведение количественных оценок и уточнение отдельных ее положений.
Так же, как и Зигель, они рассматривали Тунгусскую комету как типичную "среднюю", рядовую комету. В качестве исходной массы ее они приняли величину в сто миллионов тонн, — считая, что это наименьшая оценка для масс реальных комет. Введя ряд допущений (то, что взорвавшаяся часть массы кометы равна массе ее пылевого хвоста, и другие), Идлис и Карягина оценили энергию взрыва равной 2·1023 эрг, при этом они считали, что взорвалась масса порядка миллиона тонн после того, как ее скорость упала с 60 до 6 км/с. Начальная кинетическая энергия Тунгусской кометы оказывалась равной 2•1025 эрг. Свечение ночного неба происходило за счет энергии, выделившейся при торможении частиц пылевого хвоста кометы. Энергия свечения неба оценена была как величина порядка 1023 эрг, т. е. почти такая же, какая выделилась при взрыве. Авторы считали, что весь хвост был захвачен атмосферой Земли. Его размеры получались соизмеримыми с размерами Земли. Ясно, что это противоречило факту наблюдения атмосферных аномалий в огромной, но резко ограниченной полосе. Южная граница свечения неба после Тунгусского явления проходила по линии Ташкент — Ставрополь — Бордо.
Идлис и Карягина рассмотрели и геомагнитное возмущение, которое было открыто, по-видимому, как раз в то время, когда они работали над своей теорией. Возможно, этим объясняется то, что они не учитывали его специфику. Столкновение с кометой рассматривалось как явление, подобное прохождению Земли через корпускулярный поток Солнца, вызывающий обычные магнитные бури. Из такого подхода автоматически следовало, что магнитное возмущение Тунгусской кометы должно было носить глобальный характер, чего на самом деле не было.
В первом томском сборнике "Проблема Тунгусского метеорита" была помещена статья Фаста, Ковалевского и Плеханова, в которой был проведен детальный анализ первой количественной теории Тунгусского явления. Томские исследователи показали, что работа, "подтверждающая предположение, что Тунгусский метеорит был ядром небольшой кометы, образовавшей перед столкновением с Землей хвост", как писали ее авторы, неубедительна. Она содержит логические и математические ошибки, ее выводы вытекают из произвольных, необоснованных допущений. Субъективный подход к проблеме в целом, а также пренебрежение такими твердо установленными фактами, как наличие единственного центра вывала и региональный характер магнитного эффекта, не позволили авторам корректно выполнить стоявшую перед ними задачу.
Следует отметить, что Фаст и Ковалевский не критиковали кометную гипотезу как общую идею. (Позиция Плеханова была в этом вопросе иной). Они лишь доказывали, что физико-математическое обоснование этой идеи было ошибочным. Не возражая против самой идеи столкновения с кометным ядром и квалифицированно выполнив критическую часть работы, они остановились на этом и не предложили какого-либо своего, конструктивного решения проблемы.
Как уже говорилось, критика томских исследователей не имела никаких последствий: ее просто "не заметили". Однако попытки дать количественную теорию Тунгусского явления, охватывающую различные эффекты и следы, им оставленные, не повторялись вплоть до 1984 года.
Только в 1983 году в новосибирском сборнике "Метеоритные и метеорные исследования" была напечатана статья Зигеля, основные положения которой были доложены на ленинградской конференции 1962 года. (Ее научно-популярное изложение под названием "Миф о Тунгусской комете" опубликовал в 1979 году журнал "Техника—молодежи"). Пренебрежительное отношение к критическим работам со стороны авторов кометной гипотезы проистекало из их убежденности, что в целом Тунгусское явление не представляет чего-то необычного. А эта убежденность вырастала из представления, что картина мира, создаваемая наукой, в основном сложилась и в ней не может быть каких-то неожиданностей.
Как теперь ясно, такая убежденность не пошла на пользу и проблеме в целом, и даже самой кометной гипотезе, многие грани которой так и остались неразработанными. Например, Зигель обратил внимание на вопрос о прочности кометного ядра. Взяв формулу аэродинамики для лобового сопротивления атмосферы и сопоставив ее с предельными разрушающими нагрузками для различных материалов, например, для льда, он пришел к выводу, что если ядро Тунгусской кометы было комом снега, то оно разрушилось бы на высоте 11О километров в 770 км от Ванавары. Для ледяного ядра, входящего в атмосферу под углом 8°, разрушение произошло бы в 210 км от Ванавары.
Еще в конце прошлого века русский ученый Ф. Шведов развивал гипотезу о космическом происхождении града. Им собраны любопытные сведения о редких случаях появления в атмосфере ледяных метеоритов.
И. С. Астапович исследовал жидкость, сохраненную очевидцем падения с неба глыбы льда 8 мая 1970 года в Яготине Киевской области. Этот случай Астапович сопоставил со случаем 8 мая 1802 года, когда в Венгрии упала ледяная глыба поперечником около метра и весом 500 килограммов.
По мнению Астаповича, совпадение дат может быть не случайным: возможно, в этот день Земля регулярно встречается с метеорным потоком, включающим в себя крупные ледяные глыбы — остатки распавшегося кометного ядра. Этот и другие случаи выпадения ледяных глыб говорят о том, что вторжение льда из космоса может происходить без всяких взрывов, как и падение обычных метеоритов. До сих пор появляются работы ученых, в которых рассматриваются столкновения комет с поверхностью Земли, завершающиеся... образованием кратера! Так, новосибирский геолог Э. П. Изох считает кратер Жаманшин в Казахстане, где были найдены тектиты, следом падения крупной кометы.
В обзоре, написанном в 1986 году, накануне встречи с кометой Галлея, ленинградские физики Е. А. Каймаков, И. С. Лизункова и Ю. И. Светов утверждают:
"Кометы не оказывают никакого энергетического воздействия на Землю. Отсутствуют и достоверные свидетельства столкновения какой-либо кометы с Землей ".
В предисловии к трудам академика В. Г. Фесенкова его редакторы И. Т. Зоткин и В. В. Федынский отметили:
"Убежденность в кометной природе Тунгусского тела у В. Г. Фесенкова была столь велика, что он рекомендовал представителям кометной астрономии учитывать данные по Тунгусскому метеориту в своих работах, выполняемых обычными, астрономическими методами ".
Однако, по-видимому, такой убежденности у астрономов не было: специалисты по кометной астрономии никогда не проявляли большого интереса к проблеме Тунгусской кометы. А ведь такие поставленные Фесенковым вопросы, как определение радианта Тунгусского тела, расчет направления, в котором был отклонен хвост, размеры пылинок кометной атмосферы и оценка скорости их оседания,— все это в компетенции кометной астрономии! Но, как мы покажем далее, эти вопросы так и остались "недорешенными". После работ Фесенкова в кометной астрономии произошло немало интереснейших событий, каждое из которых давало обильный материал для изучения Тунгусской проблемы. Еще в 60-х годах начались космические эксперименты по созданию "искусственных комет". На высоты порядка ста километров ракеты забрасывали распыленные гидриды лития или бария. Под действием лучей Солнца пылинки ионизировались. Возникали облака объемом в сотни миллионов кубометров. Они дрейфовали в ионосфере два-три часа и затем рассеивались. При этом ни в одном случае не наблюдалось чего-либо похожего на аномальную ночь 1908 года, пусть даже в небольшом районе около полигона, где проводился эксперимент.
В 1970 году Земля проходила через плоскость орбиты кометы Беннета. Американские ученые на Ямайке провели лазерную локацию верхних слоев атмосферы с целью определить скорость оседания пылинок кометного вещества. Наконец, в 1979 году американский спутник "Солвинд" сфотографировал процесс столкновения кометы с Солнцем. Но никому не пришло в голову сопоставить эти данные со случаем Тунгусского события.
Е. А. Каймаков, научный сотрудник Ленинградского физико-технического института, начавший в 1963 году по инициативе академика Б. П. Константинова моделирование процессов в кометах на специальных лабораторных установках, рассматривает возможность образования "насквозь пористых" небесных тел. Опыты показали, что пылевые и солевые матрицы обладают, как и следовало ожидать, незначительной механической прочностью.
Каймаков предположил, что если в состав кометных льдов входили бы органические соединения типа битумов, то могли бы возникать прочные пористые структуры, как он говорит, "подобные кометам". Размеры таких тел в космосе не могут превышать сотни метров. В этой гипотезе легко узнать развитие идеи о "ячеистом метеорите", высказанной Зигелем в 1959 году в статье "Неразгаданная тайна". Проведенные Каймаковым эксперименты показали, что подобные структуры имеют среднюю плотность несколько меньше 0,1 г/см3 и низкую отражательную способность. Каймаков считает, что подобное тело могло явиться причиной события на Подкаменной Тунгуске. На наш взгляд, дальнейшая проверка этой идеи, безусловно, очень интересна. Однако уже сейчас нетрудно предсказать, что основная трудность, с которой столкнется гипотеза Каймакова,— это вопрос о том, возможен ли взрыв пористого метеорита, при котором плотность энергии в сто раз превышала бы плотность энергии тротила, как это было при взрыве Тунгусского тела. Иными словами, сможет ли такой взрыв валить деревья до расстояний порядка 40 километров?
В 60-х годах Васильев и Журавлев встречались с профессором С. К. Всехсвятским, отстаивавшим собственную гипотезу о происхождении и строении комет. Кометы, по его мнению, — это продукты вулканических выбросов с поверхности и из глубины малых планет, спутников Юпитера и Сатурна. Участникам КСЭ, которые в то время развертывали новые методы поиска вещества Тунгусского тела, представлялось, что результаты этих поисков могут быть особенно интересны с точки зрения гипотезы Всехсвятского. Обнаружить вещество спутника Юпитера без запуска космических зондов — разве игра не стоила свеч? Однако автор гипотезы, выражая свое одобрение работе, начатой КСЭ, тем не менее сказал, что он не видит возможности включить Тунгусскую проблему в круг своих интересов*. Почему же Тунгусская комета оказалась неинтересной для исследователей комет? Не потому ли, что опыт и интуиция им подсказывали: "А все-таки это не наш объект!"
* Точно такое же равнодушие проявили в 1986 году и московские исследователи кометы Галлея.