СПИРАЛЬ МАРШРУТА

      Образование Комиссии по метеоритам и космической пыли при Президиуме Сибирского отделения Академии наук СССР не решало финансовых проблем исследования Тунгусской проблемы. Собственного бюджета Комиссия не имела. Поэтому вопрос финансирования КСЭ-4, выехавшей из Томска в июне 1963 года на Тунгуску, решался самым простым способом: так же, как и в 1959 году, экспедиция работала за счет средств ее участников. Начальником экспедиции был назначен В. Фаст, его группа продолжала учет вывала по методике 1961 года. А. Ильин возглавил группу изучения ожога. Г. Плеханов на этот раз ехал не как руководитель экспедиции, а как лидер поисковой группы, которая решала новую задачу на грани фантастики. В составе экспедиции было 20 человек.
      Новая программа, предложенная Плехановым, не имела отношения к гипотезе пылевого облака. Она была нацелена на решение того же вопроса, который стоял перед КСЭ-1 и КСЭ-2 и который пытался "в лоб" решать Золотов: проверка гипотезы о ядерной природе взрыва. Теперь этот вопрос решался косвенным методом. Точнее, проверялась гипотеза о том, что Тунгусский взрыв мог оказать, кроме механического и теплового действия, какое-либо специфическое действие на растительность и ее гены.
      В опытном хозяйстве новосибирского Института цитологии и генетики имелись лесопосадки сосны, выращенной из семян, облученных гамма-лучами. Определенный процент таких семян давал растения-мутанты. При небольших дозах лучевого воздействия мутагенез проявлялся в появлении некоторых малозаметных аномалий, например, таких, как изменение числа хвоинок в пучке. Число хвоинок в пучке является видовым признаком сосны, т. е. с точки зрения ботаников — важнейшей характеристикой растения.
      Сосна сибирская, которую сибиряки называют кедром, несет на своих ветках пучки из пяти иголок, сосна обыкновенная имеет в пучке две иголки. Изредка можно встретить среди нормальных пучков аномальный, состоящий, например, из трех иголок. После облучения или обработки некоторыми химикатами число треххвойных пучков увеличивается. Процент треххвойности тем выше, чем больше доза облучения. Опыты новосибирских генетиков показывали, что при росте дозы могли появляться также четыреххвойные и пятихвойные пучки, т. е. сосна обыкновенная изменялась в направлении превращения в кедр! Эту фразу не надо понимать буквально, мы только хотим подчеркнуть, что лучевое воздействие способно вызвать очень серьезные перестройки и внешней формы, и физиологии растения. Заметные изменения могут вызывать и малые дозы, действующие длительно.
      Увеличение дозы выше некоторых пределов вызывает появление и других аномалий, даже уродств: многовершинность, "ведьмины метлы" и т. д. Программа, разработанная Плехановым совместно с генетиком Г. Ф. Приваловым, предусматривала поиск подобных аномалий на Тунгуске. Эта работа выполнялась под руководством Плеханова в течение трех лет. Но уже в августе 1963 года Г. Плеханов и Л. Толстых, пройдя таежной целиной двухсоткилометровый маршрут в форме архимедовой спирали, убедительно показали, что эффект заметного увеличения числа треххвойных пучков на соснах в районе катастрофы действительно существует, и более того, четко зависит от расстояния до центра вывала.
      За три года было изучено и просчитано около 8000 деревьев. Наибольшее число аномальных сосен, т. е. имеющих повышенное число тройных пучков, оказалось в зоне не далее 5 километров от заимки Кулика —13%. На расстоянии от 5 до 10 километров этот показатель падал до 4%, а далее 30 километров сравнивался с фоном, который составлял 3%.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

       О дальнейшей судьбе открытия, сделанного Плехановым, будет рассказано ниже. 
      Экспедиционный сезон 1963 года открыл новый этап изучения проблемы Тунгусского метеорита. Теперь сам термин "Тунгусский метеорит" употреблялся как исторически сложившееся, привычное и понятное всем выражение. Точного научного смысла он не имел. Никто уже не надеялся разыскать метеорит в буквальном смысле этого слова. Всеобщий интерес к проблеме ослаб. Стало ясно, что решение проблемы не лежит на поверхности, что от штурма нужно переходить к длительной осаде, которая, очевидно, еще не приведет к решению проблемы. По крайней мере, при жизни ее участников.

 
Лагерь КСЭ

Парни ушли в долину, дымкой туман клубится, 
Тянется тропка-нитка в серой осенней мгле, 
Где-то на старой ели свила гнездо жар-птица, 
Где-то легли маршруты по вековой тайге...
                                                  Фото 70-х годов

       Среди участников прежних экспедиций не было единодушия. "Разбегаться" не хотелось. Но в чем смысл все новых и новых поездок на Тунгуску? Кормить комаров и пить болотную воду хотелось лишь ради значительной и осязаемой цели. На собраниях ("пятницах") КСЭ все чаще обсуждались вопросы — не правильнее ли оставить Тунгусскую проблему специалистам, а самим заняться какой-нибудь иной романтической задачей, требующей и туристской закалки, и интеллектуальной деятельности. Такой, где больше риска и меньше отбора проб. Вспомнили легенду, связанную с загадочным мансийским идолом — "золотой бабой", которую шаманы якобы до сих пор прячут в непроходимых нарымских болотах и убивают тех, кто пытается разыскать священный тайник. Кто-то предлагал охотиться за шаровой молнией. Кто-то просто оставил тунгусские хлопоты — ради более земных. 
      Но КСЭ продолжала работать. В 1963 году вышел, наконец, из печати сборник научных трудов "Проблема Тунгусского метеорита"— тот самый, который Плеханову хотелось увидеть в продаже осенью 1961 года. "Дорога ложка к обеду",— была его любимая поговорка. В данном случае она звучала с сожалением — пик интереса общественности к проблеме был позади. Сборник не вызвал того всплеска, который мог бы быть в 1961 году. А "взрывчатого материала" в нем было немало. Новые идеи об исследовании вывала, дискуссия о причине геомагнитного возмущения, диаграмма, наглядно доказывающая, что уровень радиоактивности двенадцати видов растений увеличивается в направлении к центру катастрофы, критический разбор аргументов сторонников кометной гипотезы... Все это могло бы дать новый импульс для постановки смелых и новаторских программ. Но "поезд ушел".
      Сборник открывался обзорной статьей профессора Л. В. Шумиловой, написанной по материалам довоенных экспедиций. Эта работа была как бы символом той эстафеты, которую новое поколение принимало от пионеров Тунгусской проблемы. Авторы сборника получили немало доброжелательных и даже восторженных отзывов. Особенно приятно было получить письмо от признанного авторитета науки о Тунгусском метеорите — профессора И. С. Астаповича. Он высоко оценивал инициативу томичей. Однако в научной прессе откликов не было. В. Г. Фесенков, К. Г. Иванов, К. П. Флоренский предпочитали не вступать в дискуссии с авторами сборника и очень редко ссылались на их статьи. Сборник "не заметили". Впрочем, следует подчеркнуть, что каких-либо активных противодействий работе "самозванцев" не было.

У костра в Таймурском маршруте. Роальд Ширшов, Лена Кириченко, Виктор Бояркин.

 Много дорог прошли мы по голубой планете. 
 Сколько еще осталось в жизни пройти дорог? 
 Сядем к костру, ребята, и помолчим об этом, 
 И расцветут легенды прямо у наших ног...

Фото В. Бояркина, 1965 г


      Активно сотрудничавший много лет с КСЭ астроном В. А. Бронштэн в 1983 году вспоминал:
      "Начиная с 1959 года, в Тунгусскую тайгу двинулись, помимо профессиональных, еще и самодеятельные экспедиции. Большая часть их ничего не дала науке. Но одна из них, состоявшая из молодых научных работников и студентов Томска, оказала решающее влияние на ход дальнейших исследований... Участники Комплексной самодеятельной экспедиции (КСЭ), как они себя называли, начали планомерное изучение вывала леса и других явлений, например, лучистого ожога деревьев и последствий лесного пожара. Шли годы, шли в тайгу участники КСЭ. Ученые-специалисты сначала смотрели на них снисходительно, потом добродушно, потом с уважением. По результатам исследований защищались диссертации, публиковались толстые тома трудов. Теперь это уже не КСЭ, а постоянно действующая группа исследователей, руководимая Комиссией по метеоритам и космической пыли Сибирского отделения Академии наук СССР и Томским отделением Всесоюзного астрономо-геодезического общества ".
      Романтика ежегодных экспедиций КСЭ в легендарный район Тунгусской катастрофы часто заслоняет главное, ради чего они проводятся,— научный труд. Настоящие трудности и приключения начинаются после возвращения в город. Хранение и обработка привезенных проб, работа с полевыми дневниками, организация и участие в проведении анализов и расчетов — и все это в свободное от основной работы время. Написание научных статей и монографий, подготовка семинаров и конференций, составление новых программ, "выбивание" финансирования, отчетность... Еженедельно в главном корпусе Томского университета проводятся собрания коллектива КСЭ — "пятницы". 
      Участие в работе над "загадкой века", разумеется, не дает никаких привилегий, кроме морального права "еще раз побывать на Тунгуске". И кроме этого "курорта" — такая же жизнь, как у всех,— участие в научной и общественной жизни родного института, нагрузки, перегрузки, сельхозработы, воспитание и лечение детей, помощь друзьям и родным...
       Так что же такое КСЭ? Ее участники и даже организаторы не задумывались об этом. КСЭ возникла, так как было горячее желание понять—что такое Тунгусская катастрофа? Но вскоре этот вопрос отодвинулся на бесконечность. Зато возник необычный коллектив, впрочем, имеющий много общего с альпинистскими, туристскими, спелеологическими группами,— коллектив людей, сплоченных совместной добровольной работой, любящих природу и равнодушных к "материальным стимулам".
      В романе И. Ефремова "Туманность Андромеды" высказана неожиданная мысль о том, что в далеком будущем, кроме привычных нам научных организаций типа Академии медицинских наук, Астросовета и просто Академии наук будут существовать такие учреждения, как, например, "Академия горя и радости" или "Академия пределов знания". Последняя академия, по мысли профессора Ефремова, объединяет научные институты, работающие у горизонта знания, изучающие проблемы, едва-едва наметившиеся в ходе научного поиска. Можно предположить, что КСЭ — один из первых институтов Академии пределов знания, которая возникает на наших глазах, не дожидаясь прихода будущего...
       В 1961 году выдающийся советский географ, профессор Томского университета М. В. Тронов писал, обращаясь через газету к участникам КСЭ:
      "Чрезвычайно интересна и та сторона исследования, которую можно назвать чисто географической. Более 50 лет природа залечивает свои раны. Географ теперь по разным признакам может проследить, как протекает процесс изменения и восстановления растительности и почвенного покрова, как сглаживаются, а иногда, наоборот, усиливаются возникшие неровности рельефа. Наряду с дальнейшим углублением в тайну Тунгусского метеорита сибирские географы будут ждать и новых данных о природных процессах, свойственных ландшафтам севера Сибири ".


Есть на свете таежная высота Фаррингтон,
К ней дорогой тревожною наш маршрут проведен...

Исполнение гимна КСЭ на Общем сборе в Томске. Алла Бояркина, Светлана Журавлева, Татьяна Зайцева, Виктор Матыскин
Фото 1974 г


      В этом глубоком по содержанию напутствии, подчеркивающем экологический аспект проблемы, есть, однако, странная нота. Действительно, не странно ли, что "географы будут ждать", когда добровольцы — радиоинженеры, медики, математики и филологи—добудут "чрезвычайно интересную" информацию о природе района Тунгусской катастрофы... Разве не естественно было бы ожидать, что географы Сибири, осознав всю важность этой проблемы, направят по тропе Кулика собственные экспедиции?
      Этого не произошло и, видимо, не могло произойти: Тунгусская проблема не вписывалась в рамки традиционных, узкоспециализированных географических проблем.
      Для нее трудно найти аналог и в любой другой отрасли современной науки. Более того, скоро выяснилось, что для решения задач, которых требовала логика исследования, попросту не хватает имеющихся научных знаний!

НАВСТРЕЧУ ГОРИЗОНТУ

      Когда были составлены первые карты вывала леса и возник вопрос об извлечении из них физической информации, выяснилось, например, что требуемая для этого основа—теория цилиндрической ударной волны—просто-напросто еще никем не создана. И московский газодинамик М. А. Цикулин вынужден был начать работу не с анализа карт вывала, а с построения нужной теории! 
      Другой пример. Мысль искать вещество Тунгусского тела в том слое торфа, который в 1908 году был еще моховой подушкой, представлялась совершенно очевидной. Но, оказывается, реализовать ее было нельзя, потому что подобные задачи наукой не решались и методов выделения слоя торфа определенной эпохи не было. Прежде чем искать космическую пыль в торфе, доцент Томского университета Ю. А. Львов несколько лет разрабатывал методику датировки торфяного слоя.
      Если бы записи геомагнитного возмущения Тунгусского метеорита были обнаружены до 1958 года, когда были проведены испытания водородных бомб над Тихим океаном, то перед исследователями возникла бы серьезная проблема — с каким геомагнитным возмущением сравнивать обнаруженный эффект, подобные магнитные бури были науке неизвестны и (как сострил однажды Карел Чапек), следовательно, "не существовали".
      Что произошло ночью 30 июня над Европой? Каков механизм странного свечения атмосферы? Казалось бы, имеется подсказка — одновременно со свечением наблюдалось небывалое развитие серебристых облаков. Серебристые облака изучаются с прошлого века и какое-то время казалось, что только некомпетентность исследователей "Тунгусской зари" мешает воспользоваться этим "ключиком". Но когда Н. П. Заздравных начала специализироваться по проблеме серебристых облаков, надеясь применить имеющуюся информацию для расшифровки Тунгусской "иллюминации", выяснилось, что практически можно сделать очень мало, ибо наука о серебристых облаках испещрена "белыми пятнами".
      Очень часто попытки использовать ту или иную физическую теорию для "расследования" обстоятельств катастрофы давали лишь весьма общую информацию, поскольку в реальной природе все не так просто, как в физическом эксперименте или в пробирке химика...
      Для тех, кто стремился не просто изобрести "наиболее вероятное объяснение", а проникнуть в детали и суть явления, уже в начале 60-х годов было очевидно: Тунгусский феномен очерчивает пределы сегодняшнего знания. Его исследователи подошли к горизонту науки. С точки зрения здравого смысла ничего не оставалось, как просто ждать, когда подтянется оставшийся позади фронт основных сил науки. 
      Н. В. Васильев так характеризовал этот ответственный момент истории Тунгусской проблемы:
     "Выйти из сложившейся ситуации можно было двумя путями. Один из них предполагал "консервацию " проблемы на ряд лет — впредь до "подтягивания тылов " в смежных областях науки. Другой, по которому и пошло развитие событий после 1962 года, состоял в активной постановке и решении ряда вспомогательных вопросов, или "лемм", необходимых для отыскания подходов к решению основной задачи — проблемы Тунгусского метеорита ".


"Есть ли голова у бабочки?" Н. В. Васильев и Д. Ф. Анфи­ногенов обсуждают проблемы изучения вывала
Фото 70-х гг


     
      Главная заслуга в том, что именно по этому, второму, пути пошло развитие событий, принадлежит Николаю Владимировичу Васильеву.
      Переход к новому этапу работы означал существенное изменение стиля работы, несколько иное распределение сил и приоритетов. В то же время ряд направлений развивался уже по законам внутренней логики, которая не зависела от мнений штаба. Это, прежде всего, исследование вывала, ожога, пожара. Внешне казалось, в КСЭ работали в основном те же люди, была та же об­становка добровольного "яростного труда", юмора и веселья от избытка сил. Но что-то незаметно менялось. В частности, переход от романтики штурма к романтике работы "на бесконечность" требовал руководителя с иными качествами. "Передача руля" произошла как бы сама собой, незаметно, без внешних эффектов и конфликтов. Руководителем КСЭ стал Васильев. Сначала — доцент, затем профессор, ныне — академик Академии медицинских наук СССР, ученый-биолог с огромной научной эрудицией и широким кругозором. Внешне — мягкий, тактичный, уступчивый, но всегда твердо ведущий свою линию с искусством опытного дипломата. Или — водителя на горной трассе.
       В 70-х годах Васильев все чаще высказывал на "пятницах" мнение, что в сущности КСЭ — это уже давно не только экспедиция, но прежде всего — научно-исследовательский институт на общественных началах. Регулярно проводились научные семинары, широким фронтом шла обработка проб как своими силами, так и силами дружественных коллективов и сочувствующих организаций. Выполнялись огромные объемы вычислительных работ на ЭВМ, создавались новые алгоритмы и программы для анализа полевых материалов. 
      Была решена и, казалось бы, неразрешимая проблема регулярных публикаций научных трудов. В Сибирском отделении издательства "Наука" периодически стали выходить сборники статей, освещавших важнейшие результаты. Это была большая победа КСЭ и ее друзей — ведь без регулярных публикаций жизнь на­учного коллектива невозможна.
       В 1966 году в Новосибирске впервые была проведена метеоритная конференция — это было официальное признание зрелости "незаконнорожденного коллектива", как его однажды полушутя-полусерьезно назвал Кринов. В 1971 году в Новосибирске прошло Всесоюзное совещание "Современное состояние проблемы Тунгусского метеорита". Работами КСЭ заинтересовались такие известные ученые, как Б. В. Курчатов, Г. И. Будкер, В. Е. Зуев.
       То, что КСЭ — это не только экспедиция, с этим никто не спорил. Но даже осторожная попытка поставить вопрос о новом, более "солидном" и более соответствующем названии, сделанная однажды Васильевым, была с возмущением отвергнута массами. КСЭ — это было привычно и понятно. Волей коллектива это название было оставлено без изменений. Стиль КСЭ. Традиции КСЭ. Юмор КСЭ. Песни КСЭ. Новое поколение КСЭ. Все это темы для отдельного рассказа, а может быть, и для исследования.

Вьет вымпела попутный ветерок,
Назло врагам, живем мы не старея...

      Эта "пиратская" песенка известного барда, часто звучавшая у походных костров КСЭ, иногда вызывала у новичков вопрос: "Неужели у вас есть и враги?" Самый точный ответ на этот наивный вопрос звучал так: "Бойся не врагов, бойся равнодушных..."

ОПЯТЬ НА МЕТЕОРИТ

      Подробный рассказ об истории КСЭ не входит в нашу задачу. Над ней уже работают некоторые ее участники. Юрий Кандыба, например, уже выпустил в свет книгу "В стране огненного бога Огды". На очереди — новые капитальные описания истории Тунгусской проблемы "от Кулика до наших дней". Владимир Коже­мякин, молодой ленинградский журналист, готовит книгу "о людях КСЭ 80-х годов". Барды КСЭ — теперь уже "аксакалы" — Дмитрий Демин и Виктор Черников — в своих песнях, балладах, юморесках запечатлели дух и стихию "бредовых этих экспедиций". Это цитата из стихотворения новосибирского поэта Геннадия Карпунина, также не миновавшего в молодости тропы Кулика. Популярная песня "Синильга" — его творение, родившееся в маршрутах КСЭ. Вот некоторые впечатления летописцев...


Косогоры, косогоры, косогоры и ручьев ледяная вода...
Эти сборы, эти сборы, эти сборы не кончаются никогда...
Дмитрий Демин, Виктор Журавлев, Валерий Кувшинников на майском сборе КСЭ под Томском
Фото 70-х гг

      Московская журналистка Зоя Васильцова ("Комсомольская правда", 1968 год):

      "В КСЭ отсутствуют членские билеты, устав, обязательные посещения, не ведутся протоколы. Хочешь —работаешь, не хочешь — нет. Если ничего не делаешь, можешь в душе и вслух сколько угодно считать себя членом КСЭ, но практически ты — желтый лист на зеленеющей ветке. И ты сам скоро почувствуешь это. Все здесь построено на бессребреничестве и энтузиазме.
      Что это — неуправляемая вольница? Нет. В экспедициях КСЭ нет постоянных на года избранных руководителей. По мере того, как разрабатывается очередной пласт работ или проверяется новая гипотеза — во главе экспедиционного отряда становится или сам автор гипотезы или человек, предложивший метод исследований.
      Нет нужды смотреть его личное дело — студент он или кандидат наук... Вся трудолюбивая часть КСЭ — есть ее мозг и одновременно руки. Каждый проходит практику управления. Начиная с бытовых мелочей... "

    Журналист Новосибирского телевидения В. Ватолин (газета "Советская Сибирь", 1969 год):

     "Десять лет в КСЭ. Это совсем непросто. Это десять отпусков, отданных тяжелейшим экспедициям: глухая тайга, сложные маршруты, объемистые рюкзаки, кропотливейшая работа, сколько понадобится. Это десять лет нелегкого научного поиска: абсолютная неразведанность путей решения проблемы, непримиримые споры, горечь неизбежных неудач, редкая радость успеха. Здесь нет ни устава, ни испытательных сроков. Сюда приходят, берут работу и отдают всего себя или уходят... Необычная задача сформировала необычный исследовательский коллектив молодежи. За десять лет он выдержал экзамен и на научную зрелость и на жизнестойкость ".

      Томская журналистка Ольга Блинова, участни­ца Тунгусских экспедиций (газета "Молодой ленинец", 1980 год):

      "В нашей Комплексной самодеятельной экспедиции, созданной больше двадцати лет назад, говорят, что, если бы Тунгусского метеорита не было, следовало бы его выдумать. Парни и девушки, впервые поехавшие на Тунгуску двадцать лет назад, уже солидные люди, уважаемые специалисты, ученые. Но многих из них, как и пришедших позже, сегодняшних студентов, объединяет нерушимое братство, укрепленное сотнями километров, пройденных вместе по тайге, научный поиск, родство интересов и устремлений. ...Конечно, не каждый, побывавший на Тунгуске, начинает считать ее своей второй родиной. Кто-то, замордованный комарами и бытовым неуютом, необходимостью брать пробу на мокром привале, стуча зубами и проваливаясь в болотный мох, решит, что эти радости не для него. А другие, попав туда единожды, уже не смогут не поехать снова и снова (кстати, на свой счет), и знакомые будут пожимать плечами: "Опять на метеорит... "

Юности неповторимой вспомним былые деньки,
Снова на скалах Чургима сбросим свои рюкзаки...
Александр Блинов, Людмила Овчинникова и Виктор Чер­ников на привале
Фото 1985 г

      В 1961 году знаменитый советский писатель и ученый Иван Антонович Ефремов написал приветственное письмо участникам КСЭ, увидев в факте ее возникновения примету будущего*:

      "Со скромных букв КСЭ начинается новое большое дело, значительно большее, чем даже разгадка Тунгусского явления...
      Уже сейчас для томских инженеров, техников, студентов достижения теоретических вопросов науки оказались интереснее общепринятых развлечений в часы досуга и дни отпуска. Участники КСЭ показали всей стране совершенно новые пути участия в общественной жизни, прикосновения к научному подвигу, раскрытия беспредельных перспектив знания...
      Комплексные самодеятельные экспедиции, самодеятельные лаборатории, подобные КСЭ, представляют собою первые серьезные шаги на пути широкого участия народа в научных исследованиях ". 
      Оправдала ли КСЭ эти надежды, эту высокую оценку? Об этом скажет третье поколение исследователей, жители XXI века...

* Газета Томского обкома ВЛКСМ "Молодой ленинец" от 7 июня 1961 г.