НЕТИПИЧНЫЕ ФАКТЫ

      Главное все-таки заключалось не в разнородности состава, а в противоположности научного подхода к проблеме. И если в тайге все участники экспедиции сумели объединить свои силы, невзирая на различие точек зрения, то после экспедиции две противоположные линии, существовавшие в коллективе, вскоре проявились в виде серьезного конфликта.
      В ноябре 1961 года в ряде газет появились статьи К. П. Флоренского, в которых подводились итоги экспедиции. Статьи были написаны на основе научного отчета, который вскоре должен был быть представлен на утверждение Президиума Академии наук. 
      Отчет Флоренского и статьи, излагавшие его содержание, были написаны с позиций кометной гипотезы. С этих позиций излагались все результаты, полученные экспедицией.
      В статье, напечатанной в "Комсомольской правде" 26 ноября 1961 года, говорилось:
      "Деревья, поваленные по радиусу от центра взры­ва,— вот главный след, который оставил Тунгусский метеорит на Земле. Поэтому лесоведческим работам быт уделено особое внимание. ... Теперь мы получили точные карты поваленного леса. Каждая стрелка, обозначающая направление поваленных деревьев, нанесена математически точно. Она характеризует не только среднее направление повала, но и то, насколько "аккуратно" уложены деревья. Это позволит ответить на вопрос, в каком направлении действовала взрывная волна и какой от обладала силой в каждой точке. "Стрелками " покрыт вся площадь поваленного леса, а это 2000 квадратных километров!"
     
"... Поиски метеоритного вещества оказались делом очень нелегким... Любой крупный взрыв сильно нагревает окружающий воздух, который устремляется вверх, подхватывая продукты взрыва и образуя облако. При крупных взрывах оно поднимается на 10—30 километров и начинает сноситься ветром. Мелкие продукты взрыва могут выпасть далеко в стороне.
      Не в этом ли заключается ошибка предыдущих работ? Все стремились искать остатки метеорита в районе эпицентра. А ведь частицы диаметром 0,15 миллиметра (а именно таковы наиболее крупные из известных космических шариков) падают с высоты 12 километров около двух часов. По данным Института прогнозов, в день падения метеорита дул ветер южного или юго-восточного направления со скоростью 30—40 километров в час. За это время падающие частицы должно было снести на 60—80 километров!
      Химический анализ шариков дал около 10% никеля, т. е. подтвердил их метеоритное происхождение.. Распределение шариков метеоритного происхождения очень совпадает с теоретической картиной паденияТунгусского метеорита. Поэтому трудно сомневаться в том, что на этот раз в руки исследователей попали настоящие остатки "космического гостя ".

Семейный совет: Алексей и Татьяна Егоршины прокла­дывают Траекторную просеку
Фото В. Журавлева, 1966 г

      В отчете Флоренского приводились цифры, характеризующие число шариков на единицу площади (квадратный дециметр): в центре взрыва — один-два шарика, в 20—30 километрах — четыре, в 40 километрах — восемь, в 60—80 километрах — двадцать один. В статье излагались и другие результаты экспе­диции 1961 года. При их изложении всячески подчеркивалась мысль, что представления о Тунгусской катаст­рофе, как о чем-то очень необычном,— преувеличены. Чтобы убедить в этом читателей, автор допускал явные неточности и даже искажение фактов. Поскольку все,  кто работал в экспедиции вместе с К. П. Флоренским, не могли сомневаться в столичной честности, ответственности, настоящей интеллигентности, этому странному факту можно было дать только одно объяснение: Кирилл Павлович убеждал читателей, предварительно убедив себя! Логика научной парадигмы становилась сильнее "отдельных, нетипичных" фактов. 
      "Все разговоры о повышенной радиоактивности,— написано в статье Флоренского.— в районе Тунгусского взрыва лишены основания, т. к. тщательная проверка ничего подобного не показала". А ведь имелись не разговоры, а графики и столбцы цифр, проведя простейшую статистическую обработку которых методами, известными даже студентам-первокурсникам, легко было убедиться, что радиоактивность многих видов растений вокруг Южного болота в 2—3 раза выше, чем в Ванаваре, а радиоактивность проб почвы, из которой извлекали шарики, в среднем в два раза выше около изб Кулика по сравнению с более отдаленными районами. 
      Эффект неравномерности поля взрыва, о котором писал Кринов, Флоренский спешил объяснить данными инженеров Лесопроекта, которые в своем отчете отметили наличие в тайге старых перестойных, подгнивших деревьев. Но обработка данных по вывалу и живому лесу еще не была проведена и, как потом оказалось, убедительно подтвердила справедливость впечатлений Кринова. А в статье выражалась надежда, что наличие подгнивших деревьев позволит уменьшить оценку полной энергии взрыва, которая представлялась до неприличия огромной, заставляя против желания проводить аналогию с ядерным взрывом. То, что оценки энергии сделаны по записям самописцев 1908 года, игнорировалось. "Явление ускоренного прироста деревьев,—успокаивала статья в "Комсомольской правде ",— еще изучается В. И. Некрасовым и другими специалистами... можно считать, что оно не связано непосредственно с воздействием упавшего тела. Ведь известно, что разрежение, осветление леса и другие простые причины живительно действуют на многие растения ".

На скалах Чургима. Отряд Б. И. Вронского исследует гео­логию района катастрофы
Фото О. Максимова, I960 г

      Конечно, с этим нет нужды спорить, но уже в ходе экспедиции Некрасов обращал внимание на то, что существует радиальная зависимость ускоренного прироста от расстояния до центра катастрофы, что имеются участки с необычно высокой энергией роста и что нельзя исключить возможного влияния на эти явления вещества распылившегося небесного тела (чем бы оно ни было). Разве не важно было обратить первоочередное внимание на эти выводы? 
      Позиция актива КСЭ состояла в том, чтобы, не увлекаясь фантастическими домыслами, не пропускать ни одного намека, который вел бы к новым, непредви­денным результатам. Объектом исследования должны были быть именно странные, труднообъяснимые следы катастрофы. (Хотя всегда можно было и для них придумать тривиальную трактовку, из которой логически следовал бы вывод, что тратить силы на изучение этих головоломок нет необходимости). 
      Эта позиция была понятной для большинства добровольцев, работавших в тайге. Вот почему московские участники КСЭ-3 были глубоко возмущены, когда узнали, что на отчет Флоренского в Президиуме об итогах экспедиции 1961 года томичей решили не приглашать. Хотя до заседания оставалось менее суток, а в кассах на московское направление стояли длинные очереди, Плеханов появился к началу заседания и сразу же встретился с Флоренским.

Борис Иванович Вронский
Фото О. Максимова, I960 г

      Беседа протекала "один на один" и на этот раз не походила на переговоры дипломатов. В итоге отчет прошел не совсем так, как планировалось. 
      В первом номере журнала "Смена" за 1962 год было опубликовано письмо участников экспедиций 1960—1961 годов, критиковавших позицию Флоренского. Его подписали молодые новокузнецкие геологи Галина Иванова и Юрий Кандыба, а также выпускники московского физтеха А. Егоршин, С. Веньяминов, Ю. Андреев.

ПОСЛЕДНЯЯ ЭКСПЕДИЦИЯ КМЕТа

      Плеханов считал, что несмотря на полемику, которая носила принципиальный, научный характер, совместная работа с Комитетом по метеоритам и московскими институтами в районе Тунгусской катастрофы будет про­должаться. Подготовка к экспедиции 1962 года шла полным ходом. Предполагалось, что в организационном плане она будет проходить так же, как и в 1961 году: участие 50-70 добровольцев в качестве бесплатных помощников академической метеоритной экспедиции.
      Но в мае 1962 года, когда уже было поздно перестраиваться и искать новые источники финансирования, Флоренский неожиданно заявил, что экспедиция будет проводиться силами московских институтов и КМЕТа, без участия добровольцев. Экспедиция имела узкую,однозначно направленную программу: отбор проб почвы для выделения космических шариков. Главное внимание уделялось теперь отбору проб в бассейне реки Чуни, в ста километрах к северо-западу от изб Кулика, где, по мнению К. П. Флоренского, проходил шлейф выпадения метеорной пыли, оседавшей после Тунгусского взрыва. Экспедицию обслуживал вертолет. Работы закончились в сентябре, когда в Эвенкии уже падал первый снег. Обработка данных экспедиции подтвердила ожидания Флоренского: химический анализ шариков, отобранных в этом районе, говорил об их космическом происхождении. Наряду с шариками из окисленного железа (магнетитовыми) попадались силикатные и изредка — пары спаянных шариков, один из которых был силикатным, другой — магнетитовым. Территориальное распределение шариков также подчинялось закономерности, которую ожидал Флоренский: на общем фоне почти пустых проб наметилась полоса, в которой почва была обогащена магнитными шариками. Ее удалось проследить до 250 километров от места взрыва Тунгусского метеорита — на дальнейшее оконтуривание у экспедиции уже не было сил. Ширина полосы, обогащенной шариками, составляла 50—60 километров.


Рис. 5. Карта распределения магнетитовых шариков в почвах района Тунгусской катастрофы, по данным экспедиций 1961 и 1962 гг. Содержание шариков в стандартных пробах: 1 — меньше 5; 2 — от 5 до 10; 3 — больше 10; 4— первая траектория Фаста; 5 — эпицентр Фаста. (Из статьи О. А. Кировой и Н. И. Заславской в ежегоднике "Метеоритика".— 1966 г., вып. 27)

     
      Получив этот результат, Флоренский окончательно пришел к выводу, что проблема Тунгусского метеорита в принципе решена: это был взрыв ядра ледяной кометы, содержавшего космическую пыль обычного, хорошо известного науке состава. В связи с этим необходимость в дальнейших исследованиях отпадала. Кирилл Павлович перешел на paботу в Институт космических исследований и до своей преждевременной смерти в 1982 году занимался космохимическими проблемами лунного вещества. Экспедиция 1962 года была последней экспедицией Комитета по метеоритам Академии наук СССР в район Тунгусской катастрофы.