В КОСМОС И НА ТУНГУСКУ
Наступил 1958 год— минуло ровно полвека с момента Тунгусской катастрофы. Этот юбилей отмечался в особой, необычной обстановке. 4 октября 1957 года в Советском Союзе был запущен первый в мире искусственный спутник Земли. Началась, как предсказывал К. Э. Циолковский, "эпоха более пристального изучения неба". Интерес к астрономии резко возрос. Общество "Знание" расширяло пропаганду научных знаний о ближнем и дальнем космосе. Газеты печатали под огромными заголовками на первых страницах сообщения о первых спутниках. Мечты о "пыльных тропинках далеких планет" от фантастов перешли на сцены сельских клубов и воспринимались уже как дело близкого будущего. А писатели-фантасты штурмовали теперь уже не Марс, а ближайшие галактики — туманность Андромеды и Магелланово облако.
Вряд ли можно считать случайностью, что подготовка экспедиции в район Тунгусской катастрофы, столько лет считавшаяся хотя и желательной, но не очень актуальной, именно зимой 1958 года встала на практические рельсы. Сыграло определенную роль и приближение юбилейной даты.
Первую послевоенную экспедицию в район Тунгусской катастрофы возглавил К. П. Флоренский, который теперь был уже "специалистом"— пять лет тому назад он провел первую рекогносцировку.
В состав экспедиции был приглашен Борис Иванович Вронский, лауреат Государственной премии, получивший ее за открытий месторождений золота на Колыме. Это был опытный геолог, любивший и знавший сибирскую тайгу. Кроме того, он был еще и писателем. Начало послевоенного этапа исследований Тунгусского метеорита описано им в книге "Тропой Кулика". Ее третье издание вышло уже после смерти автора в 1984 году.
Космонавт А. А. Леонов вручает А. П. Казанцеву (справа) памятный знак космонавтов СССР
Фото А. Филатова, 1965 г
В экспедицию были командированы сотрудники Комитета по метеоритам: астроном И. Т. Зоткин, минералог О. А. Алешкова, лаборанты Е. И. Малинкин и Т. М. Горбунова. Кроме того, в качестве коллекторов в экспедицию были зачислены авторитетные ученые, интересовавшиеся проблемой. Это были доктор химических наук П.Н. Палей, кандидат химических наук Ю. М. Емельянов, кандидат физико-математических наук С. А. Кучай. Чтобы участвовать в экспедиции, им пришлось взять отпуск без сохранения содержания. Из Иркутской области в экспедицию был приглашен участник экспедиции Кулика К. Д. Янковский. До войны это был молодой студент, добровольно работавший в экспедиции, теперь — ветеран войны, писавший очерки и рассказы о сибирской тайге и работавший охотоведом.
Таким образом, в экспедиции участвовали специалисты высокой научной квалификации и различных специальностей — геологи, химики, минералоги, физики, природоведы... И это отличало новую экспедицию от довоенных. Ее участники обладали прекрасными картами, которых не было у Кулика.
Исследования были рассчитаны на два месяца. Главная задача состояла в поисках мелкорассеянного метеоритного вещества. Эта работа проводилась с помощью портативных промывочных устройств и ковшей с магнитными улавливателями, кроме того, использовались магнитные посохи, которые притягивали магнитные частицы из верхних слоев почвы. Стратегия работ экспедиции была направлена на поиск мелкодисперсного космического вещества, преимущественно магнитного. Учитывался опыт экспедиций Кулика — теперь было ясно, что шансы обнаружить крупные куски метеорита очень невелики. Зато метеоритная пыль должна быть практически повсюду вокруг места падения.
Экспедиция включила в свою программу также изучение вывала, поиски метеоритных кратеров и наблюдения за ростом новой тайги.
В первых числах июля 1958 года экспедиция К. П. Флоренского выехала на поезде из Москвы в Красноярск. Оттуда через Кежму она по частям прибыла на самолетах в Ванавару. 18 июля груз экспедиции был навьючен на оленей и караван двинулся по тропе Кулика.
А ВСЕ-ТАКИ В ВОЗДУХЕ!
Результаты первой послевоенной экспедиции, ход которой подробно описан Б. И. Вронским, оказались неожиданными. Тщательные поиски распыленного вещества железоникелевого метеорита дали четкий отрицательный результат. На всей территории вокруг центральной области зоны разрушений никакого загрязнения почвы и растительности метеорной пылью не оказалось. В пробах почвы с помощью микроскопа были обнаружены частицы оплавленной пыли — магнетитовые шарики размером от 20 до 100 микрон. Такие шарики находил в почве и Кулик. Анализ проб под микроскопом, проведенный в тайге Флоренским и Вронским, позволил обнаружить также небольшое число силикатных шариков. Позднее были обнаружены отдельные экземпляры сплавленных шариков — силикатно-магнетитовым. Магнетит — земной минерал, представляющий собой соединение железа с кислородом, обладает магнитными свойствами. В метеоритах он не встречается, но при взрыве или торможении железного метеорита в кислородной атмосфере возникновение магнетитовых шариков вполне возможно.
Такие шарики были обнаружены, например, в почве вокруг воронок, образованных Сихотэ-Алинским метеоритом,и более того, прямо на оплавленных осколках этого метеорита. Магнетитовое и силикатное вещество отвердевает при разных температурах, поэтому спаянные силикатно-магнетитовые частицы, скорее всего, образовались в результате взрывного процесса — при быстром нагреве и охлаждении облака космического вещества.
Химический анализ, проведенный П. Н. Палеем и другими исследователями в Институте геохимии и аналитической химии имени Вернадского, подтвердил, что по содержанию никеля и другим признакам многие из найденных шариков имеют неземное происхождение — это типичная космическая пыль. Однако в этом-то и заключалась проблема. Такие шарики можно обнаружить в почве или снегу в любом месте Земного шара. Вблизи городов их часто невозможно отличить от шариков, "выпеченных" индустрией, но в необжитых районах — в Антарктиде, Гренландии, Северной Сибири — чаще всего силикатные и металлические оплавленные частицы представляют собой метеорную пыль.
Вторая проблема заключалась в том, что в пробах, взятых в центре Тунгусской катастрофы, микроскопических шариков было очень мало. Казалось бы, что если количество оплавленной пыли в почве резко возрастает даже в окрестностях небольших городов, то в месте, где произошел грандиозный взрыв миллиона тонн чужеродного вещества, все будет засыпано этой "чужой" пылью. Но взрыв Тунгусского тела был на удивление чистым. В каждой почвенной пробе обнаруживались, как правило, лишь единичные шарики. Анализ проб на распыленный никель дал отрицательный результат. Экспедиция Флоренского снова пришла к тому же итогу, что и экспедиции Кулика, хотя она учла их уроки: вещества нет!
Конечно, так резко вопрос никто не ставил. Более того, считалось, что обнаруженная пыль и есть остатки Тунгусского метеорита. В газетах появились заметки об успехе первой послевоенной экспедиции и о том, что загадки Тунгусского метеорита больше не существует.
Но загадки были — и старые, и новые. Ю. М. Емельянов, работая в юго-западном секторе района разрушений, обнаружил, что новая тайга, выросшая на месте погибшей, растет необычайно быстро. Рассматривая годичные кольца спиленных деревьев, выросших после катастрофы, он обратил внимание на то, что годичные кольца новых деревьев гораздо шире, чем тех, которые растут за пределами зоны вывала. Сначала это явление было замечено в пятнадцати километрах от центра катастрофы, на ручье Сераныль. Затем оказалось, что оно наблюдается и в других местах, где уничтоженный лес сменился новым. Оказалось, что у некоторых деревьев темп роста после того, как у них были отбиты ветки ударной волной взрыва, не замедлился, а ускорился! Конечно, не сразу, а через два — три года, когда была частично восстановлена крона.
Экспедиция не обнаружила характерных ожогов на ветках мертвых стояков, описанных Куликом и Криновым. По-видимому, потому, что время уже стерло эти следы.
Кирилл Павлович Флоренский
Фото 1981
Зона разрушений была оценена в 1958 году как территория площадью около 1500 квадратных километров. Естественно, небольшой отряд не мог обследовать ее всю. Ориентировочно считалось, что она вытянута вдоль траектории Кринова на юго-восток в виде эллипса. Было выделено три зоны, различавшихся характером и интенсивностью вывала: центральная зона преимущественно стоячего леса (около четырех километров в поперечнике), зона массового вывала, которая далеко простиралась к юго-востоку, но быстро кончалась на северо-западе, и зона частичного вывала, где уже не все деревья падали под напором ударной волны. За ее пределами начинался нетронутый лес.
Еще при первой рекогносцировке в 1953 году Флоренский усомнился в том, что Южное болото напоминает метеоритный кратер. Участники экспедиции 1958 года, осмотрев его, согласились с этим мнением. Никто не сомневался и в том, что Кулик ошибся, приняв обычные для районов вечной мерзлоты термокарстовые ямы за метеоритные кратеры. Правда, Б. И. Вронский сделал последнюю попытку "спасти" идею Кулика. Теперь исследователям было ясно, что Тунгусский метеорит не мог быть железным. Следовательно, он был каменным. Его отдельные осколки, пробив мерзлоту, вызвали интенсивный рост термокарстовых воронок, которые по размерам могли быть много больше вызвавшего их образование метеоритного осколка. Поэтому обнаружение пня в воронке могло и не означать, что в ней нет частей метеорита.
Однако обследование зоны стоячего леса, который наблюдался и на вершинах сопок, и между ними, и на берегах и островах болот и торфяников, расположенных в центре Котловины, привело участников экспедиции к выводу, что взрыв произошел высоко в воздухе.