К "ПРОКЛЯТОМУ МЕСТУ"
В марте 1926 года академик В.И. Вернадский представил руководству Академии наук СССР докладную записку, в которой, в частности, говорилось:
"Я считаю в высшей степени важным возможно быстрое нахождение метеорита в районе Подкаменной Тунгуски, выяснение его размеров, состава и строения. Посылка экспедиции, предполагаемая музеем, возможно, окажется делом очень большого научного значения, и полученные результаты могут с лихвой окупить затраченные на них время и средства ".
Президиум Академии наук СССР пошел навстречу видному ученому, и в феврале 1927 года Кулик со своим помощником Г. П. Гюлихом выехал из Ленинграда в Сибирь. Это была первая экспедиция в район падения Тунгусского метеорита — предыдущая преследовала общие цели. Установилась, наконец, и терминология — было очевидным, что название "Филимоновский метеорит" было неправильным, вместо терминов "Хатангский метеорит" или "Сибирский метеорит" на многие годы установилось название, под которым событие 1908 года стало известным всему миру: "Тунгусский метеорит". Лишь в 60-х годах возникло мнение о необходимости нового термина...
Итак, 12 февраля 1927 года Кулик и Гюлих прибыли на станцию Тайшет, а 19 марта — в Кежму. От Кежмы дальше на север дорог не было. По таежной тропе они добрались до Ванавары* — небольшого селения, где на высоком берегу Подкаменной Тунгуски приютились несколько изб. Здесь находилась фактория Госторга, которая в обмен на пушнину снабжала эвенков продовольствием и предметами обихода.
От эвенков Кулик узнал, что "проклятое место", где небесный огонь повалил и пожег тайгу, находится примерно в 60—80 километрах к северу от Ванавары. Вела в те места оленья тропа, но долго Кулик не мог найти проводника — ни один эвенк не соглашался пойти туда, куда запрещали ходить местные шаманы. Наконец, смельчак нашелся. Им оказался уже знакомый нам эвенк Илья Потапович Петров, по прозвищу Лючеткан ("люче" — по-эвенкийски означает "русский").
Вместе с Лючетканом и местным рабочим Кулик на лошадях попытался пробраться к границе зоны поваленного леса. Но глубокий снег помешал этому замыслу. Пришлось вернуться в Ванавару. Через несколько дней Кулик вновь отправился в путь, на этот раз с эвенком Охченом, у которого было десять оленей и который взялся доставить исследователей в центр катастрофы.
На этот раз экспедиция выглядела более солидно. Охчен взял с собой жену, дочь, племянника и даже грудного младенца. Все они важно восседали на нартах. Кулик шел на лыжах. За день этот караван преодолевал всего 5—7 километров. Вскоре оленья тропа кончилась и темп продвижения стал еще меньше.
* На картах и в книгах можно встретить старый вариант названия — Вановара. В начале века факторию называли также Анновар.
НЕВЕДОМАЯ СТРАНА
Первая экспедиция в район Тунгусской катастрофы вышла в путь из Ванавары 8 апреля 1927 года. 13 апреля она спустилась в узкую долину реки Макикты (Макирты). Здесь Кулик впервые увидел лес, поваленный Тунгусским метеоритом. Начало зоны сплошного повала определить было нетрудно — все поваленные деревья лежали стройными рядами. Их вершины были обращены почти точно на юг. Кулик отметил, что северные берега реки были окаймлены живописными сопками с почти безлесными вершинами, занесенными снегом. Сопки южнее были сплошь покрыты лесом, и Кулик отметил в дневнике, что лес на горах, расположенных к северу, уничтожен метеоритным вихрем 1908 года. Цепь сопок, протянувшихся вдоль русла реки. Кулик назвал "Ожерельем Макирты".
15 апреля Кулик поднялся на гору, которую эвенки называли "Сахарная голова" — Шакрама. На современных картах она названа Шахорма. На двугорбой вершине Шахормы, видной издалека, снег весной лежит дольше, чем на других, более низких сопках, и гора резко выделяется на фоне неба. Шахорма — самая высокая вершина южного отрога проходящего здесь горного хребта. Кулик нанес его на карту и назвал именем основоположника метеоритики — Эрнста Хладни. На послевоенных картах утвердился славянский вариант его фамилии (берлинский профессор, член-корреспондент Петербургской академии наук Э. Хладни был родом из Словакии). У современных же путешественников, не искушенных в истории, название "хребет Хладный" связывается с холодными летними ночами, которыми встречает новичков "страна Кулика".
После дневных переходов под зноем полуденного солнца Эвенкии первые ночевки в зоне вечной мерзлоты кажутся особенно прохладными... Здесь можно на практике познать различие между климатом европейским и климатом резко континентальным. Единственный безморозный месяц — июль, его средняя температура +16°, но днем температура может держаться выше 30°.
Горную цепь, протянувшуюся на восток от "Ожерелья Макирты", Кулик назвал хребтом Вернадского. Его склоны также были покрыты правильными рядами поваленных деревьев.
Четверо суток ходил Кулик по склонам гор, впервые нанесенных на карту, осматривая с вершин легендарную "Страну мертвого леса". О своих впечатлениях он рассказывал так:
"Я до сих пор не могу разобраться в хаосе тех впечатлений, которые связаны с этой экскурсией. Больше того, я не могу представить себе всей грандиозности картины этого исключительного падения. Сильно всхолмленная, почти гористая местность, на десятки верст простирающаяся туда, вдаль, за северный горизонт... Белым пологом полуметрового снега покрыты на севере дальние горы вдоль реки Хушмо. Не видно отсюда, с нашего наблюдательного пункта, и признаков леса; все повалено и сожжено, а вокруг многоверстной каймой на эту мертвую площадь надвинулась молодая двадцатилетняя поросль, бурно пробивающаяся к солнцу и жизни... И жутко становится, когда видишь десяти-, двадцативершковых великанов, переломанных пополам, как тростник, с отброшенными на много метров к югу вершинами. Этот пояс поросли окаймляет горелое место на десятки верст вокруг, по крайней мере, с южной, юго-восточной и юго-западной сторон от наблюдательного пункта ".
Кулик собирался провести в районе хребта Хладни еще несколько дней и совершить еще ряд маршрутов по вываленному лесу, но Охчен торопился домой. Кулик долго уговаривал его задержаться или оставить его одного и вернуться на оленях через несколько дней. Старый эвенк, однако, категорически отказывался переступить границу проклятого места, где у него были сожжены лабазы, погибли олени и охотничье снаряжение. Ни деньги, ни соблазны спиртного, до которого он был большой охотник, не могли заставить его нарушить табу, наложенное на посещение этого района шаманами. Он был убежден, что нарушившего запрет ждет тяжкая кара.
Видя, что уговорить Охчена не удастся, Кулик потратил два дня на беседы у костра, во время которых, как он писал, "слово за слово выжал и впитал в себя всю несложную географию лежащей передо мной страны..." 19 апреля экспедиция повернула в сторону Ванавары, куда прибыли всего за два дня. Но уже 30 апреля Кулик снова отправился в загадочную запретную зону.
Экспедиция разбилась на две партии, одну из которых возглавил он сам, другую — Гюлих. На этот раз их сопровождали ангарцы — русские рабочие, куда более сговорчивые, чем эвенки. Экспедиция выехала на санях, но в первых числах мая таежные речки стали покрываться поверх льда водой. Были построены плоты, на которых, борясь с льдинами и с напором прибывающей воды, исследователи углублялись все дальше в зону мертвого леса.
30 мая 1927 года отряд Кулика достиг устья ручья Чургим. Здесь был устроен лагерь №13. Отсюда Кулик ежедневно совершал многокилометровые походы, осматривая окрестности, изучая погибшую и возрождающуюся тайгу. В двух километрах к северу от лагеря он впервые увидел знаменитый Чургимский водопад, живописными каскадами прозрачной воды срывающийся вниз по десятиметровой стене траппов.
В Чургимском ущелье вокруг водопада и дальше на север кроме поваленных деревьев все чаще встречались голые, лишенные веток, с опавшей корой и следами пожара высохшие стволы погибших лиственниц, стоявших на корню.
ПЕРВОЕ ОТКРЫТИЕ
К северу от лагеря горы образовывали как бы амфитеатр, который Кулик назвал Великой котловиной. Обходя сопки, окружающие котловину, Кулик неожиданно обнаружил, что деревья вокруг вывалены радиально — корнями к центру котловины, кронами — в противоположную сторону. Значит, котловина и была местом падения Тунгусского метеорита! В брошюре "За Тунгусским дивом", которую удивительно оперативно издали в Красноярске в том же 1927 году, по свежим впечатлениям Леонид Алексеевич писал:
"На перевале я разбил второй свой сухопутный лагерь и стал кружить по цирку гор вокруг Великой котловины; сперва — на запад, десятки километров пройдя по лысым гребням гор; но бурелом на них лежал уже вершинами на запад. Огромным кругом обошел всю котловину я горами к югу; и бурелом, как завороженный, вершинами склонился тоже к югу. Я возвратился в лагерь и снова по плешинам гор пошел к востоку, и бурелом вершины все свои туда же отклонил. Я силы все напряг и вышел снова к югу, почти что к Хушмо: лежащая, щетина бурелома вершины завернула тоже к югу... Сомнений не было: я центр падения обошел вокруг! Струею огненной из раскаленных газов и холодных тел метеорит ударил в котловину с ее холмами, тундрой и болотом и, как струя воды, ударившись о плоскую поверх ностъ, рассеивает брызги на все четыре стороны, так точно и струя из раскаленных газов с роем тел вонзилась в землю и непосредственным воздействием, а также и взрывной отдачей, произвела всю эту мощную картину разрушения. И по законам физики, (интерференция волн) * должно было быть и такое место, где лес мог оставаться на корню, лишь потеряв от жара кору, листву и ветви ".
Л.А. Кулик и участники экспедиции 1927 года
Экспедиция продолжала обследование центра катастрофы до тех пор, пока не кончились продукты. С запасом продовольствия на три дня отряд Кулика девять дней выбирался из тайги и 24 июня вернулся в Ванавару. До Ленинграда Кулик добрался лишь в сентябре 1927 года.
Значение первой экспедиции огромно. Кулику впервые удалось дойти до сердцевины зоны поваленного леса, открыть его радиальный характер, установить грандиозные масштабы разрушений. Подметил Кулик и необычный вид ожога на деревьях, совсем не похожий на обугливание деревьев при лесных пожарах. Теперь, когда на месте Тунгусской катастрофы вырос новый лес, когда скрылись многие явные следы необычного явления, исследователи внимательно вчитываются в описания первопроходцев. В статье, опубликованной в "Докладах Академии наук СССР" в 1927 году, Леонид Алексеевич дал первое научное описание центра Тунгусского падения.
"Центральная часть падения,—говорилось в статье,— представляет собой площадь в несколько километров в поперечнике на водораздельном между бассейнами реки Чуни и собственно Подкаменной Тунгуски плоскогорье, имеющем вид огромной котловины, окруженной амфитеатром хребтов и отдельных вершин. С юга, по касательной к этому цирку гор, протекает с запада на восток река Хушмо, правый приток реки Чамбэ**, впадающей справа в Подкаменную Тунгуску. В упомянутой котловине, в свою очередь, имеются холмы, хребты, отдельные вершины, равнинные тундры, болота, озера и ручьи. Тайга, как в котловине, так и вне ее, практически уничтожена, будучи начисто повалена на землю, где и лежит параллельными, в общем, рядами голых (без ветвей и кроны) стволов, обращенных своими вершинами в стороны, противоположные центру падения. Этот своеобразный "веер" поваленного леса особенно хорошо виден с вершин хребтов и отдельных возвышенностей, образующих периферическое кольцо котловины. Однако кое-где таежный лес остался на корню стоящими стволами (обычно без коры и ветвей). Равным образом, местами сохранились и незначительные полоски и рощицы зеленых деревьев.. Исключения эти являются редкостью и в каждом отдельном случае легко объясняются. Вся бывшая растительность как котловины, так равно и окрестных гор, а также в зоне нескольких километров вокруг них, несет характерные следы равномерного сплошного ожога, не похожего на следы обычного пожара и притом имеющегося как на поваленном, так и на стоящем лесе, остатках кустов и мха, как на вершинах и склонах гор, так в тундре и на изолированных островках суши среди покрытых водой болот. Площадь со следами ожога насчитывает несколько десятков километров в поперечнике. Центральная область этой "обожженной" площади, имеющая несколько километров в диаметре, в той ее части, которая занята покрытой кустарником и лесом тундрой, несет как бы следы бокового давления, собравшего ее в плоские складки с депрессиями, в немногие метры глубиной, вытянутые в общем перпендикулярно северо-восточному направлению. Кроме того, она усеяна десятками свежеобразованных плоских "воронок ", имеющих различные диаметры — от нескольких метров до десятков метров, при глубине тоже не в немногие метры. Борты этих "воронок" обычно обрывисты, хотя встречаются и плоские, дно "воронок" плоское, мшисто-болотистое, иногда со следами центрального возвышения. У северо-восточного конца одного из участков тундры моховой покров как бы отодвинут на несколько метров от подножья горы и замещен болотом. С другой стороны, в юго-западном углу котловины, болото оканчивается хаотическим нагромождением мохового покрова".
Хотя в этом описании слово "воронки" осторожно взято в кавычки, Кулик уже после первой экспедиции пришел к твердому убеждению, что это — небольшие метеоритные кратеры и именно в них следует искать осколки Тунгусского метеорита. И хотя сомнений в том, где искать эти осколки, у него не было, в качестве одной из важнейших задач уже в 1927 году Кулик назвал аэрофотосъемку всего района разрушений. Предполагалось, что аэрофотосъемка может иметь также большое значение для лесного хозяйства края, и Сибирский крайисполком вынес решение о всемерной поддержке дальнейших работ по изучению Тунгусского метеорита.
В докладной записке, представленной в Президиум Академии наук СССР, Кулик высказал предположение о железном составе Тунгусского метеорита и одновременно связал его падение с пересечением Землей в конце июня роя кометы Понс-Виннеке.
"Тунгусское падение,— говорилось в записке,— произошло 20 лет назад. Семь лет уже мной отстаивается та точка зрения, что раз это падение произошло па территории Союза, то мы перед лицом истории обязаны его изучить. Если до прошлого года дело тормозилось под тем предлогом, что все это сплошная фантазия, то в 1928 году это возражение мной отметается, так как положительные результаты моей экспедиции неоспоримы; их исключительное научное значение, как и самого Тунгусского падения, будет полностью оценено лишь историей, для которой необходимо запечатлеть все сохранившиеся еще следы этого явления ".
Однако на этот раз нашлись скептики и даже убежденные противники новой экспедиции. Академики А. Е. Ферсман и В. И. Вернадский высказали мнение, что найденные Куликом ямы вовсе не метеоритные кратеры, а обычные для Северной Сибири образования, связанные с таянием вечной мерзлоты. Академик А. А. Григорьев и вовсе полагал, что никакого метеорита не было, а то, что видел Кулик, всего лишь следы обычного лесного пожара. Еще один крупный ученый-метеоролог Б. П. Мультановский считал, что тайга на Тунгуске вывалена сильным ураганом.
Леонид Алексеевич болезненно воспринял критические высказывания. Глубоко убежденный в своей правоте, он записал в дневнике: "Интереснейшее открытие вызвало яростное сопротивление инертной научной мысли, новооткрытые факты упирались в бронированные стены "теоретического "упорства или же вызывали бешеные контратаки обеспокоенных жрецов науки или же молодых завистников (и таких немало в научной среде). Материалы, собранные моей экспедицией, вызвали лишь "научный" скептицизм, глумление кое-каких авторитетов и травлю подхалимов".
Будучи человеком глубоко эмоциональным, Кулик здесь явно преувеличивал. По докладу одного из "скептиков" — академика А. Е. Ферсмана — Академия наук все-таки вынесла решение об организации второй экспедиции в Тунгусскую тайгу. Вследствие невозможности финансировать экспедицию из бюджета Академии наук было решено обратиться с ходатайством в Отдел научных учреждений при Совнаркоме. Советское правительство выделило необходимые средства, и в начале апреля 1928 года Л. А. Кулик вновь отправился на розыски Тунгусского метеорита.
* Современная физика доказала, что ударные волны не интерферируют.
** Эвенкийские названия этих рек теперь нередко пишут в русской транскрипции: Хушма и Чамба.