Итак, квазистационарное состояние Человечества, о котором выше шла речь, соответствует отставанию скорости роста экологической ниши Человека от биологической скорости роста его численности. Современная антропология и этнология полагают, что в древних сообществах не было проблемы перенаселения. Напротив, низкий уровень знаний и примитивная экономика, якобы, постоянно держали «первобытную орду» на грани вымирания и каждый ребёнок был сверхценностью. Известны однако современные нам реликтовые этносы, которые живут в достаточно благоприятных условиях и не страдают от болезней и голода. Таковыми были племена, населявшие ещё в ХIХ веке острова Океании и Новой Зеландии. Таковы до сих пор некоторые племена, населющие Центральную Африку, джунгли Юго-Восточной Азии и сельву Амазонии. Характерной особенностью этих сообществ является постоянная война с соседними племенами за охотничьи угодья и пастбища и даже каннибализм. В благоприятных условиях «лишние люди» создают социальные проблемы (постоянные конфликты и войны), если в культуре нет средств их своевременного удаления. Укажем эти средства в культуре первобытных людей и их реликты в современных культурах. Концепция экологического барьера даёт основание для таких поисков в древнейших способах сохранения экологического равновесия.
Характерные черты первобытного общества общеизвестны. Обычно здесь перечисляют высокую степень зависимости отдельного человека от рода и семьи, аскетизм, боязнь и запрещение новшеств, стагнация и равновесие сообщества людей со средой обитания. Для духовной жизни здесь характерна идея избранности – причисление своего, и только своего, племени к числу людей, ведущих своё происхождение от богов или божественных животных. Отсюда строгий запрет некоторых видов пищи и поведения – табу, нанесение меток и даже уродование тела во время инициации (обрезание, татуировка, спиливание зубов и т.д. и т.п.), чтобы и боги, и люди могли отличить своих от чужих. Отсюда и мучительность самой инициации, чтобы люди не забыли, кто они. Отсюда же истребление и поедание себе подобных: конкурирующих сообществ и гоминид, и людей.
Перечислим некоторые способы ограничения численности сообщества для сохранения хрупкого экологического равновесия. Традиция донесла их до наших дней в первозданном виде у реликтовых этносов, и, как следы, в языческих культах и даже в мировых религиях. Вот они:
-
ограниченное число имён, которые можно давать детям и изгнание или убийство престарелых носителей этих имён;
-
убийство девочек или плохое к ним отношение (в современном Китае принявшее массовый характер в связи с возможностью распознавания пола ребёнка прямо в утробе матери и абортирования нежелательных девочек);
-
человеческие жертвоприношения и посвящение первенца богу (монастырю);
-
способы инициации, калечащие половые органы и снижающие плодовитость;
-
полигиния (многоженство) и полиандрия (многомужество);
-
ритуальное воздержание и вынужденное воздержание женщин в гаремах;
-
храмовая проституция, гедонизм, древнейшая контрацепция и т.д.;
-
постоянные войны с «чужими», иногда сопровождающиеся каннибализмом.
В сочетании с невежеством, болезнями и голодом все эти «культурные» факторы не позволяли Человечеству переполнять свою экологическую нишу. Разумеется, в разных местах действовали разные ограничители численности, но они были повсеместно. Так на островах Тихого океана ещё совсем недавно отец новорождённого должен был добыть ему имя, убив владельца этого имени. Там же практиковалось хирургическое уничтожение детородных функций у девочек, уродование половых органов у мальчиков при инициации. Операция мика – разрезание уретры мальчика так, что у взрослых мужчин семя проливается мимо влагалища, описана Миклухо-Маклаем в XIX веке [11] в тропиках Папуа Новой Гвинеи. Полиандрия (в Тибете и Гималаях) и полигиния (в исламском мире) дожили до наших дней. Реликтом табу являются запрет на свинину и использование в пищу только ритуально забитого животного – кошерного мяса. Реликт инициации – обряд обрезания у мусульман и иудеев. Кое-где обычай обрезания не так безобиден и распространяется на девочек. При этом полностью удаляется клитор, что снижает сексуальность и, следовательно, плодовитость. Однако продвижение христианства на суровый Север и Северо-восток Европы и Азии, потребовало уже от первых апостолов отказаться от обрезания и ограничений рациона. Дискуссии на эту тему можно найти в Библии [12].
На протяжении многих тысячелетий основным способом расширения экологической ниши Человечества служило освоение и заселение новых территорий. Например, заселение Восточной Сибири происходило ещё 15 000 лет назад с территории современного Китая (См., например, [13]), а эвенки-орочоны продвигались от берегов Амура до южной Якутии вплоть до конца XIX века [14]. Нетрудно заметить, что жестокость инициации уменьшается с перемещением населения из тропических районов в более суровые места, где естественным образом снижается и рождаемость, и выживаемость детей. Первобытные способы регулирования численности населения удерживаются в новых климатических, хозяйственных и культурных условиях как магические ритуалы, суеверия и приметы. Даже у приполярных и таёжных народов Восточной Сибири, где мало населения, высокая детская смертность и каждый ребёнок высоко ценится, мы можем обнаружить эти реликты. Вот выборка из книги А.И. Мазина [14] о верованиях эвенков-орочонов в конце XIX – начале XX века:
«Многодетность в эвенкийской семье всегда считалась благом ... Но вместе с этим на беременную женщину смотрели как на что-то нечистое: считалось, что она может принести семье и роду болезни и промысловые неудачи. С этим был связан ряд запретов и оберегов, направленных в основном на охрану здоровья беременной, её плода и младенца (Далее следует перечисление этих запретов, многие из которых кажутся нам диким вздором, особенно для начала XX века, но таковы уж особенности древних магических верований.) ... Женщине для родов делали специальную юрту <…>. Работала она до последнего дня. После родов отдыхала 10-15 дней, и начинались новые кочёвки <…>. Если роды проходили тяжело, чтобы облегчить их, развязывали все узлы, мужчины стреляли из ружей <…>, приглашали посторонних людей, чтобы они неожиданно ворвались в жильё и быстро вышли обратно <…>, при возможности звали шамана <…>. Но если враждебные духи оказывались сильней шаманских, то роженица умирала, а вслед за нею умирал и ребёнок. Если ребёнок оставался живым, то другая кормящая женщина не могла его взять (вот вам и «взаимопомощь»!), так как считалось, что у вскормленной двойни одна душа. Рождение двойни считалось плохим признаком. От женщины, родившей двойню, ничего не брали, опасаясь также родить двойню. По этому поводу были запреты: не вешать на один крюк два котла, не печь сразу две лепёшки, не класть в костёр два полена…».
Внутренняя противоречивость подобных верований очевидна. На словах говорят про заботу о благополучии семьи и детей, а действия и запреты направлены на ограничение населения. Так и кажется, что слова и ценности отражают обеспокоенность переселенцев в новой ситуации, в суровом северном климате, а более консервативный обычай всё ещё несёт древние следы пребывания в более благополучной климатической зоне.
Вряд ли можно говорить о сознательной экологической дисциплине у язычников, а тем более, у этносов, с присваивающей экономикой или только вступивших на путь производительного хозяйствования. И, тем не менее, в верованиях реликтовых этносов можно найти целый ряд указаний на бережливое и уважительное отношение к природе-кормилице. Вот примеры поверий и запретов [14] тех же эвенков-орочонов:
«… Волки, если к ним хорошо относиться, при первой же возможности гонят на охотника зверя… Если волки и давят оленя, то они трогают только больных, заражающих стадо, чтобы на их останках прикармливался пушной зверь для охотника <…>. Не берут дичь, зарезанную волком, и не убивают на охоте волка, попавшегося первым <…>. Нельзя брать мясо животных, задавленных медведем, волком, орлом и т.д. Нельзя удивляться или радоваться хорошему промыслу, хвастаться удачей на охоте..., ругать зверя, топтать подстилку для свежевания зверя..., шуметь..., валить дерево поперёк тропы..., без надобности разорять гнёзда птиц..., пачкаться в крови... Когда человек отправляется на охоту нельзя позволять собаке лаять, детям кричать, взрослым браниться. Нельзя плохо говорить о животных, высмеивать их, причинять им страдания, убивать больше, чем необходимо. Нельзя позволять женщине (!) переступать через охотничье снаряжение или одежду мужчины…»
Нарушение подобных запретов ведёт к наказаниям, исходящим от богов и духов животных. Правила эти, помимо прямых указаний, закреплены в многочисленных сказках, преданиях, быличках и охотничьих рассказах.
Представляется очевидным, что близость к природе и «традиционная экологическая дисциплина» свойственна всем, так называемым, «языческим культам», даже таким продвинутым, как египетские и греко-римские. Многочисленные боги этих древних религиозных систем были непосредственными воплощениями и олицетворениями сил природы. Отсюда следует языческий плюрализм, уважение не только к своим, но и к чужим богам и обычаям, заимствования культов, уважение к злым духам, синкретизм.
Что же произошло? Почему божественные силы природы были вытеснены с «небес» Богами-Личностями, олицетворяющими абстрактный Высший Разум и Высшее Добро и Зло?