Алена Бояркина. Является одним из самых стойких и заслуженных ветеранов КСЭ. Появилась она на этом горизонте одной из первых, когда еще самого этого термина не существовало, и продолжает быть достаточно активной вплоть до сегодняшнего дня. Получилось так, что в первой экспедиции она не смогла участвовать, зато превзошла, по-видимому, всех как непременный участник всех последующих. Уже в КСЭ-2 она стала заметной всему космодранскому сообществу, энергично и с душой выполняя серию хозяйственных функций, а в последующем как постоянный и многолетний участник или руководитель самых разнообразных маршрутных групп.
Она занималась болотами и вывалом, пробами на шарики и палеомагниткой, опросами очевидцев и обследованием других возможных мест падения ТМ. В маршруте это надежный спутник, хорошо знающий тайгу и ее подвохи. В городе как специалист по вычислительной математике, она на полную катушку задействована в обработке собранных материалов. И там и тут она всегда на высоте. Сейчас ее самая большая забота заключается в том, чтобы без пропусков составить списки всех участников экспедиций с 1959 по 1998 г.
У нас с ней было, да и есть, много общих дел. И по делам маршрутным, и по городским, связанным с обработкой и обмозговыванием всего полученного. И не только тунгусского. Однажды попросил я ее помочь в обработке энцефалографических данных, рассчитать коэффициенты корреляции и кросскорреляции двух синхронно снятых кривых. Спросил я ее, сколько шагов можно сделать вправо-влево при расчете кросскорреляционной функции. Она тогда работала на весьма мощной машине и сказала – сколько хочешь, каждый шаг удлиняет расчет на секунды. Я и замахнулся на десяток шагов в обе стороны. А она тем временем перешла работать на другое место и другую машину. Считает неделю, месяц (все ведь это делается сверх основной работы и, конечно, бесплатно). При встрече все жалуется, что машина не может так долго работать, как нужно, идут сбои. «Вот если бы ты задал не десять шагов, а поменьше, то все можно было бы рассчитать за один присест». Я ей говорю, что десяток шагов было взято с огромной перестраховкой, так как достаточно трех-четырех. «Но ведь ты же говорила, что каждый шаг удлиняет расчеты на секунды». Поясняет, что это было сказано о работе с той машиной, а у этой мала оперативная память, и приходится постоянно обращаться в магнитную. «Я же ведь тебе сказала, что сейчас работаю на «Минске», а не на «М-220». Для меня же они были тогда все на одно лицо. Опростоволосился.
Помню еще, как в 1964 г. пришли мы небольшой группой отпраздновать ее день рождения на озеро по западной просеке, километрах в 10 от центра. День, как всегда, работали, на этот раз по вывалу и мутантам, а вечером организовали маленький праздничный ужин. Подарили мы ей тогда мелкокалиберную винтовку и озеро, которое теперь на всех картах 25-тысячного масштаба так и называется «Аленино озеро». Многие ли имеют персональные озера?!
Долгое время работала Алена в контакте с Колей Васильевым и Юрой Львовым по программе «Город», анализируя аэрозольные загрязнения торфов вокруг Томска. Изюминка работы состояла в том, что можно было четко и однозначно определить, когда и какие загрязняющие природу предприятия (включая оборонные!) начали работать в городе и даже их примерное расположение. По итогам этой работы Алена написала обобщающий труд и пыталась представить его в качестве кандидатской диссертации. Тем более, что и по глубине, и по объему это была почти докторская. Но не получилось. Для столичных светил это было как нож острый. «Что это, где-то на периферии, в Томске выходит работа, до которой мы, ведущие специалисты, не додумались?!» Начались проволочки, а затем уже их коллега защищает диссертацию примерно по такой же теме.
|
|
|
|
|
"Это не наши, просто туристы из университета". Однажды утром, чуть подкрасив губы, |
Вильгельм Фаст. Появился на пятницах в период подготовки второй экспедиции. Замкнутый, нелюдимый, он еще с раннего детства прошел все ступени ссыльного переселенца из республики немцев Поволжья. Пересылки, комендатуры, гласный и негласный надзор. Во времена хрущевской оттепели удалось поступить в Томский университет на мехмат, который он тогда уже заканчивал и поступал в аспирантуру. Сначала его использовали как переводчика с немецкого, затем как математика-расчетчика. А в экспедицию он поехал как магнитометрист.
В КСЭ Вильгельм оттаял. Дух всеобщего равенства ему пришелся по душе. Включившись в работу с 1960 г., он ни на минуту не прерывал ее, хотя были в его жизни непростые моменты. В КСЭ-2 он вскоре перешел с магнитометрии на работы по вывалу и настолько увлекся ими, что занимается этими исследованиями вплоть до сегодняшнего дня.
Зимой, после экспедиции, он собрал все материалы по вывалу, начал их обрабатывать и, на основе детального анализа, предложил вести полевую работу, используя предложенные им планшеты. В соответствии с принципом КСЭ «инициатива наказуема» уже в экспедиции 1961 г. Вильгельм возглавил все работы по исследованию вывала леса и, несмотря на ряд расхождений во мнениях с К.П. Флоренским, вел ее весь сезон и еще более трех десятков лет.
В 1971 г. он защитил кандидатскую диссертацию по анализу параметров Тунгусского вывала и является сейчас наиболее крупным специалистом в этом вопросе. Но сказав это, нужно сказать и другое. Вильгельм, как математик, считал и считает, что его миссия заканчивается на уровне строгого математического описания всей статистической картины вывала, со всеми ее тонкостями и деталями, но не его дело пытаться определить причину и параметры действующего начала, вызвавшего сам вывал.
Помню, как еще в середине шестидесятых годов предложил я ему использовать метод пересечения векторов или линий, продолжающих направление повала стволов. Метод, который мог бы дать (и, как выяснилось впоследствии, в работах Виктора Гольдина и Дмитрия Демина действительно дал) дополнительную информацию о характере распространения ударной волны. Он отказался, мотивируя тем, что метод наименьших квадратов, использованный им, предложен великим Гауссом, и не сопоставим по фундаментальности с чьими-то соображениями.
В дальнейшем Фаст стал активным правозащитником, руководителем или одним из руководителей Томского «Мемориала». Хорошо был знаком с Любарским, встречался с Солженициным. Потом стал активно поддерживать деятельность Православной Церкви. Вначале священником стал его брат, затем по этому же пути пошел сын и дочери, мужья которых стали священнослужителями.
|
|
|
Александр Ковалевский. Фигура в КСЭ также хорошо известная. Приглашен он был зимой 1959/ 60 г. как специалист-геофизик для анализа данных по геомагнитному эффекту. История возникновения интереса к этому явлению уже описана в разделе о Журавлеве. Магнитограммы из многих стран были получены, а он как специалист должен был дать им описание и интерпретацию. Так появилась наша первая публикация в журнале «Физика». В летнюю экспедицию он поехал уже как специалист-магнитометрист, чтобы более совершенными приборами повторить куликовскую съемку.
В поле он выехал наголо остриженным, из-за чего уже в поезде милиция заинтересовалась его документами. Тем более, что в полевой форме он был действительно весьма похож на бежавшего преступника. Весь его облик и характер достаточно полно отражены в емких стихах, абсолютно недоступных пониманию посторонних, но вызвавших, в свое время, очень бурную реакцию членов КСЭ.
А Ковалевский, маг и гений
Грибных супов и прочих ух,
Путем волшебств и сновидений
Макрогаласов вызвал дух.
Но чтоб, под видом забулдыги,
Опять сотрудник не схватил,
Макрогалас его снабдил
Куском увесистой булыги.
Здесь что ни словосочетание, то новая история. Попробую рассказать хотя бы основные. Первые строчки. Пришел Саша на Пристань с новичками, которые по дороге спрашивали про грибы сыроежки. Он авторитетно им сообщал, что сыроежки можно есть сырыми. Набрали они их некоторое количество, сели отдохнуть. Саша взял гриб, макнул в соль – и в рот. Жевнул раза два – и бегом к реке. Рот полоскать, так как сырые сыроежки достаточно горькие. Поскольку он ребят не предупредил о своей ошибке, они тоже повторили его подвиг, но кое-что высказали в его адрес. Тогда он предложил им сварить все грибы, среди которых были не только сыроежки. Более того, в Хушме плавала уйма мальков, которых он тоже предложил поймать и сварить как уху, вместе с грибами. Так и сделали. Получилось абсолютно несъедобное варево, о котором все соучастники подробно рассказали при возвращении на Избы.
Теперь о макрогаласах. Появилась в печати гипотеза о том, что ТМ есть не что иное, как «черная дыра». Ковалевский здесь же написал другую гипотезу, согласно которой в макрогалактическом пространстве наша галактика может рассматриваться как совокупность элементарных частиц, где Солнце, например, выполняет функции ядра атома, планеты выступают в роли электронов и т.д. Живут там макрогаласы и проводят свои эксперименты по расщеплению атомов потоком элементарных частиц, одной из которых и является ТМ.
История с «забулдыгой и сотрудником», тоже не выдуманная. После экспедиции 60 года возвращался Ковалевский вместе с Галей Колобковой. Видок после почти двухмесячных полевых работ у них был не ахти какой, тем более у Саши с его наголо остриженной головой. Решили они в ожидании поезда зайти в ресторан и перекусить по-цивильному. Не успели заказать, как подходит к ним некий гражданин и требует у Саши предъявить документы. Саша, весьма независимо, требует от спрашивающего документы на право проверять таковые у других. Гражданин ругается, но предъявляет удостоверение начальника уголовного розыска города Минусинска. Саша показывет ему свое аспирантское удостоверение, где он был снят с волосами, при пиджаке и галстуке.
Милицейский начальник удовлетворенно крякнул и безапелляционно заявляет: «Значит, еще одного обчистили. Пройдемте». – И тут же в сопровождении милиционера препроводил Сашу в комнату милиции, сказав коротко: «Нашел». Там выяснилось, что обвиняют Сашу в грабежах и убийстве невинных минусинских граждан. И речь идет не о том, виновен он или нет, что уже бесспорно, а о способе доставки его в Минусинск.
Саша пытается объяснить про экспедицию. Его даже не слушают. Тут заскакивает Галя Колобкова и возмущенно доказывает, что арестовывать Сашу никак нельзя, поскольку у него уже все кандидатские экзамены сданы. Чем ей этот аргумент понравился, сказать трудно, но и он не произвел ожидаемого эффекта.
Зашел начальник отделения. Ему докладывают, что задержали опасного бандита-рецидивиста. Саша тоже к нему с разъяснениями. Послушал его начальник, посмотрел аспирантское удостоверение, задал пару вопросов и говорит своему минусинскому коллеге: «Ошибочка вышла, извиняться придется». На что тот, прищелкнув каблуками, тут же сказал: «Извините», – и отпустил Сашу на все четыре стороны.
Ну а насчет увесистой булыги уже говорилось, когда они со Львовым попытались разыграть Виктора Журавлева.
Про Сашу Ковалевского можно тоже писать многое и много. Был он в КСЭ-2 и позднее. Занимался магнитометрией и ожогом, много сил потратил на приведение в товарный вид всех показаний очевидцев. Пытался расшифровывать геомагнитный и поляриметрический эффекты 1908 г. Но наибольшую известность в нашей среде он получил как диссидент, получивший и отсидевший положенный срок. Удобно поэтому на конкретном примере рассмотреть сложную и многоплановую систему связей и взаимозависимостей двух самостоятельных организаций – КСЭ и КГБ.