(Путевые очерки) светлой памяти Леонида Алексеевича Кулика,
первооткрывателя тунгусского метеорита.
На свете есть тысячи таежных троп. Они тянутся На сотни верст, петляя в таежной чащобе, по сваленным стволам перекидываясь через каменистые речки, пропадая в болотах, обходя сучковатый лесной бурелом.
Охотники говорят, что таежные тропы не зарастают годами. Бывает так, что на иную и год, и два не ступает нога человека, — только сохатый порою протрусит на водопой, да выйдет на нее бурый медведь. Но тропа жива, хотя, может быть, давно уже нет в живых проложившего ее; она все так же вьется между деревьев, взбирается на скалистые кручи, смело спускается по крутым обрывам.
Люди найдут эту тропу. Это будут охотники, или рыбаки, или геологи. Они выйдут на нее, продолжая свой трудный маршрут и, разгоняя костром ранние лесные сумерки, добрым словом вспомнят смелого человека, впервые проложившего ее.
На свете много таежных троп. Среди них есть одна, о которой знает каждый культурный человек. Тридцать два года назад ее прорубил большой, бесстрашный человек, один из тех, чьими трудами наука нашей страны стала тем, чем она есть.
Человека нет в живых. Он погиб на войне, не доведя до конца начатого дела.
Эта тропа называется Куликовой тропой.
Этого человека звали Леонид Алексеевич Кулик.
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Утро 30 июля 1908 года было ясным и безоблачным. В городах и селах, разбросанных на бескрайних просторах Центральной Сибири, люди занимались своим обычным, будничным трудом. Рано поутру выехали на сенокос ангарские и кежминские крестьяне. Вблизи Канска набирал скорость то варный состав. машинист которого не подозревал, что ему суждено войти в историю астрономии. Охотники эвенки собирались к выходу на охоту. Рыбаки вытягивали сети со Дна мелкой, но капризной Катанги.
Вдруг где-то на юго-востоке, при совершенно ясном небосводе, загремел гром. Потом он стал усиливаться, послышались как бы залпы тяжелых орудий. Люди, в памяти которых еще свежи были грозные воспоминания русско-японской войны, заметались по улицам сел и деревень, решив, что на них снова «пошел войной японец».
Еще через несколько секунд высоко в небе появился огромный огненный предмет в виде бревна или цилиндра, летевший с большой скоростью. За ним тянулся дымный след, в небе были видны при этом полосы голубоватого пламени. Грохот нарастал, становился чудовищным. Животные ревели и метались, люди падали в ужасе на землю, прятались, наиболее суеверные ожидали «конца света». Все это длилось несколько секунд, затем огненное тело скрылось за горизонтом на северо-западе, и в этом месте небосклон осветился ослепительно яркой вспышкой. Раздался неописуемой силы громовой удар, началось землетрясение, отзвуки которого ощущались даже на Байкале. На Ангаре «воду гнало валом», во многих населенных пунктах на Лене жители слышали «как бы артиллерийскую канонаду». Взрывная волна дважды обогнула земной шар и была зарегистрирована многими сейсмическими станциями Европы и Америки.
Вечером того же 30 июня жители населенных пунктов от Енисея до побережья Атлантического океана были изумлены новым необычным природным явлением: исчезла ночь. Ночи не было. Сумерки, наступившие с заходом солнца, длились до самого утра. Небосвод равномерно светился серебристым, ровным, иногда слегка зеленоватым светом. Свечение неба было настолько интенсивным, что можно было свободно читать мелкий шрифт и даже фотографировать без вспышки магния. Астрономы были вынуждены прерывать свои наблюдения.
Такая же белая ночь была и 1 июля, и в последующие дни, но интенсивность свечения неба постепенно ослабевала.
Необычайное событие привлекло внимание прессы. В газетах, выходивших в Томске, Красноярске, появились сообщения о пролете болида. Корреспонденции носили подчас совершенно фантастический характер. Так, в одной из них утверждалось, что метеорит упал недалеко от железнодорожного полотна близ Канска, что из-за этого был остановлен товарный поезд и что пассажиры с изумлением толпились вокруг метеорита, имевшего, будто бы, объем в шесть кубических сажен, Все это было, разумеется, чистейшей газетной «уткой», исключая того, что действительно на одном из участков железной дороги был остановлен товарный поезд: грохот от пролетевшего метеорита был так ужасен, что машинист затормозил состав, решив, что в кем что-то взорвалось.
Было совершенно очевидным, что в эти дни человечество столкнулось с явлением, которому трудно подобрать аналогию. Знаменитый географ и путешественник Фритиоф Нансен прямо говорил о том, что падение Тунгусского метеорита является крупнейшим событием в истории Земли с момента открытия Америки. Казалось, что будут немедленно приняты все меры к изучению этого исключительно интересного феномена.
Но косность а тупость в царской России были настолько дремучи, что их невозможно было прошибить даже с помощью метеорита.
Достаточно сказать, что, когда профессор Обручев, бывший тогда деканом Томского технологического института, направил енисейскому генерал-губернатору письмо с просьбой организовать проверку слухов о падении метеорита, то дело это было поручено... полицейскому исправнику.
Поистине, такое могло быть только в царской России.
Шли годы. Место падения метеорита зарастало молодой порослью берез и лиственниц. Утихли слухи, связанные с этим событием. Казалось, что тайне «тунгусского дива» суждено остаться забытой навеки. Этого, однако, не случилось. В первые же годы Советской власти, когда в молодой Советской республике не отзвучали еще выстрелы гражданской войны, когда города и села были охвачены невиданной в истории нашей Родины разрухой, Советское правительство нашло возможным изыскать средства для финансирования первой метеоритной экспедиции Российской Академии наук. Экспедицию возглавил Леонид Алексеевич Кулик.
Сделав более 20 тысяч километров по лицу нашей необъятной Родины, метеоритная экспедиция натолкнулась на полузабытые следы катастрофы 30 июня 1908 года. Неясные, полуфантастические слухи, отрывочные сообщения, собранные в районах Томска и Красноярска, заставили выдвинуть предположения о том, что Тунгусский метеорит был одним из самых крупных, когда-либо падавших на Землю. Изучение его было признано делом первостепенной важности. У колыбели решения тунгусской загадки стояли такие люди, как Вернадский, Ферсман, О. Ю. Шмидт.
В 1927 году Л. А. Кулику удалось добраться до фактории Вановары, населенного пункта, который, по слухам, был расположен невдалеке от места падения метеорита. Впрочем, назвать Вановару населенным пунктом можно было тогда лишь при наличии изрядной доли фантазии. «Фактория эта прижата непроходимой тайгой к самому берегу Подкаменной Тунгуски и состоит всего из трех изб», — так писал о Вановаре один из спутников Кулика в 1928 году. Попасть в район падения метеорита оказалось делом далеко не простым. Местное население — эвенки —были настолько испуганы необычайной катастрофой, что категорически отказывались провести ученого в этот район. Немалую роль в этом сыграли шаманы, усиленно спекулировавшие на факте падения метеорита. Один из местных шаманов, например, некий «Васька» утверждал, что огненный болид был не что иное, как он сам, Васька, летавший по небу для устрашения своей паствы. (Следует сказать, что такое «объяснение» не удовлетворило местных жителей даже в 1908 году, и Ваську жестоко осмеяли).
Среди местного населения была широко распространена легенда о том, что в тайгу сошел с неба огненный бог Агды в наказание за людские грехи. Ходить в это место считалось делом предосудительным и опасным.
Несмотря на все трудности, Леонид Алексеевич Кулик все же добрался до района предполагаемого падения метеорита, преодолевая разлив бурных таежных рек, топкие болота, непроходимый многокилометровый бурелом. Ученый и его спутники не раз рисковали своей жизнью. Кулик, не желая подвергать риску остальных участников экспедиции, всегда бывал в самом опасном месте. Когда нужно было преодолеть пороги на разлившейся по-весеннему бурной реке Чамбе, Кулик сам сел за руль. За это он едва не поплатился жизнью. Лодку перевернуло, а сам он остался жив лишь благодаря счастливой случайности.
Спустя еще несколько суток пути караван экспедиции подошел к месту, где в лесную красавицу Хушму вливает свои воды Чургим — «Огненный ручей», образовавшийся, по преданию, после взрыва метеорита. Кругом простирались голые холмы, склоны которых были покрыты поваленным лесом. Л. А. Кулик решил сделать экскурсию на север с целью установить направление вывала леса. С большим трудом прорубаясь через завалы, спустя несколько суток он вышел в большую котловину, со всех сторон окруженную невысокими холмами. Обойдя ее со всех сторон, ученый убедился, что вывал леса носит радиальный характер, причем центр круга примерно совпадает с центром котловины. Л. А. Кулик поднялся на самую высокую гору, усеченный конус которой ограничивал впадину с севера. Низко нависало холодное северное небо. Дул пронзительный сырой ветер. Горизонт тонул в серой дымке туч. У подножия горы начиналось болото, на сероватобуром фоне которого виднелись округлые, точно блюдца, заполненные водой, углубления. Их было больше десятка. Дальше на юг виднелась огромная топь с большими пространствами чистой воды.
Обдумав результаты экскурсии, Л. А. Кулик пришел к выводу, что им найден центр катастрофы. Здесь, в этой впадине, и нашел свой конец гость из космоса: на это указывают радиально поваленные деревья. Круглые болота и озерки — это не что иное, как метеоритные кратеры, образовавшиеся в результате ударов частей метеорита о заболоченную почву. Именно здесь, на дне этих кратеров, и надо искать остатки гигантского тела, пронесшегося над просторами Центральной Сибири 30 июня 1907 года. Так думал Кулик в 1927 году.
Эти предположения и выводы и были доложены Куликом в Академии наук СССР. Доклад, однако, вызвал большие возражения. Далеко не все ученые были убеждены в том, что «метеоритные кратеры» являются таковыми. Раздавались голоса о том, что такого рода воронки являются естественным следствием болотообразования в условиях вечной мерзлоты. Были люди, которые даже сомневались в том, что гигантский бурелом связан действительно с падением метеорита. Некоторые приписывали это опустошительному циклону или лесному пожару.
Тем не менее, программа работ, намеченных Куликом, получила подтверждение. В поддержку Кулика выступили академики Ферсман и Вернадский.
Вскоре в районе предполагаемого центра катастрофы закипела работа: сюда прибыла новая экспедиция Л. А. Кулика. Гатили болота. Прорубали многокилометровые просеки для триагуляционной съемки. Устанавливали астропункты на вершинах гор. Строили избы и лабазы. По глухой тайге, без малого за семьсот верст, с Тайшета и Кежмы вьюками перебрасывали многопудовые буровые установки. Вокруг предполагаемых метеоритных кратеров закладывались первые буровые скважины. Работать приходилось вручную, бурить было невероятно трудно, иногда за сутки бур углублялся в грунт на каких-то 1,5 — 2 сантиметра. Люди не выдерживали чудовищной нагрузки, многие заболевали, обмораживались.
Больше всех рисковал жизнью сам руководитель экспедиции. С той минуты, как он впервые вступил в центр катастрофы, в его жизни было немало опасных моментов. Однажды ему пришлось остаться в районе работ на длительное время совсем одному, так как все его спутники, изморенные болезнями и непосильным трудом, вынуждены были вернуться в Вановару. Вдобавок ко всему, в округе хищничали кулацкие банды, среди членов которых существовало убеждение, что Кулик и его товарищи ищут золото. Был случай, когда в ученого стреляли. Однако все это не пугало энтузиастов науки. Хуже было то, что поиски не приносили желаемых плодов.
Еще в самом начале работ некоторые члены экспедиции (Е. Л. Кринов) высказывали убеждение, что поиски находятся на неправильном пути. Они считали, что, не будучи специалистом - болотоведом, Л. А. Кулик принял за метеоритные воронки обычные ямы, образующиеся нередко в зоне вечной мерзлоты. Однако попытки убедить Л. А. Кулика в необходимости перенесения поисков в район Южного болота привели к острому конфликту среди членов экспедиции: в отстаивании своих научных взглядов Кулик был не просто непримирим, а фанатичен. «Инакомыслящим» пришлось уехать из экспедиции, а работа продолжалась в прежнем направлении.
Однако у теории Е. Л. Кринова есть уязвимые места, по которым достаточно метко бьют его научные противники. Именно тот раздраженный тон, каким автор теории реагирует на ее критику, свидетельствует о том, что в данной точке зрения имеются бреши.
Действительно, с точки зрения Е. Л. Кринова трудно объяснить факт наличия так называемого «телеграфного леса» в самом центре катастрофы. Как мы уже говорили в начале своего рассказа, в результате Тунгусской катастрофы, центром которой в настоящее время считается Большая котловина, лес оказался разваленным по радиусам с центрам в Южном болоте. Если согласиться с Е. Л. Криновым и принять Южное болото за место образования метеоритного кратера, то надо было бы ожидать, что наибольшие разрушения (повал деревьев, ожог их ■и т. д.) нужно ожидать именно в окружности Южного болота. Между тем, именно на склонах сопок, его окружающих, а также по его берегам лес стоит на корню, а радиальный вывал начинается значительно дальше. Само собой разумеется, это мертвый лес. Это высокие обожженные стволы, похожие на телеграфные столбы они мертвы, но все же они стоят. на многих из них уцелели даже сучья. Все это с трудом вяжется с представлением о Южном болоте, как о центре падения метеорита. Правда, автор теории пытается объяснить это так называемой «мертвой зоной», однако такое объяснение вносит лишь новый термин, не объясняя существа дела. Если, действительно, в районе непосредственной близости от центра подземных больших взрывов может наблюдаться такое явление, то нужно дать соответствующий математический расчет, а не ограничиваться общими фразами.
Пожалуй, самым убедительным для теории Е. Л. Кринова обстоятельством является отсутствие метеоритного кратера. По расчетам академика Фесенкова, в момент удара метеорита о Землю масса его грубо ориентировочно равнялась 50.000 тонн.
Совершенно очевидно, что удар такого тела должен привести к образованию огромного кратера, по размерам приближающегося к Аризонскому или к одному из австралийских. Между тем, ничего подобного в районе катастрофы мы не видим: глубина Южного болота, которое, по мнению Е. Л. Кринова, образовалось на месте кратера, измеряется не сотнями и даже не десятками метров, а как правило, не превышает 4—5 метров, лишь изредка достигая 8 метров. Попытка Е. Л. Кринова выйти из затруднительного положения ссылками на специфику вечномерзлой полосы неубедительны: если согласиться с автором, то следует допустить, что гигантский кратер был затянут илом и донными отложениями Южного болота за каких-нибудь 20—30 лет; между тем, хорошо известно, что рельеф местности в районе Большой котловины за последние 30 лет (с момента первой экспедиции Л. А. Кулика и по настоящее время) существенно не изменился. С нашей точки зрения, принимать Южное болото за метеоритный кратер оснований пока что нет.
В связи с этим возникают три серьезных вопроса:
1) падал ли в самом деле на Землю Тунгусский метеорит?
2) если он действительно падал, то в каком именно месте?
3) на правильном ли пути находятся поиски Тунгусского метеорита вообще?
Первый вопрос, звучащий весьма парадоксально, имеет тем не менее под собой определенную основу. В первые годы изучения Тунгусской загадки ряд крупных метеоритоведов, в том числе профессор Астапо, вич, не исключал возможности того, что метеорит не ударился о Землю, а пробив ее воздушную оболочку по касательной, ушел в мировое пространство. Разрушения, произведенные им, объясняются действием ударной баллистической волны, сопровождающей, как правило, пролет любого тела со сверхзвуковой скоростью. Если это действительно так, то отсутствие метеоритного кратера становится понятным. Однако математический расчет показывает, что возможность, допущенная выше, не является реальной; кроме того, тип вывала леса в районе, исследованном экспедицией Кулика, характерен не для баллистической, а для взрывной волны. Эти обстоятельства заставили некоторых членов экспедиции 1958 года прийти к заключению, что метеорит взорвался не при соприкосновении с Землей, а на некоторой высоте над ее поверхностью. Однако подобное заключение находится в противоречии со всеми данными «классической» метеоритики. Все наблюдавшиеся до сих пор метеориты — а наблюдали их многие сотни и тысячи — или сгорали в атмосфере, или, раскалываясь на части, выпадали отдельными кусками, или, наконец, врезались в толщу земной коры, образуя кратеры. Но никто еще не наблюдал случая, чтобы обычный каменный или железный метеорит взрывался в воздухе, производя опустошения, удивительно напоминающие взрыв ядерной бомбы.