На месте катастрофы
"Молодой ленинец", №16(1789) 7февраля 1964 г.

30 июня 1963 года. В небольшой аспирантской комнате университетского общежития много народа, рюкзаков и самого раз­личного и непонятного оборудования. Смущен­ная таким хаосом, девуш­ка-биолог с большим бу­кетом цветов не решается войти. Она пришла по­здравить этих людей с 55-й годовщиной ката­строфы. Это последний общий сбор, а завтра мно­гие уже уезжают в экспе­дицию. Наиболее много­численный отряд КСЭ от­правляется в район паде­ния Тунгусского метеори­та. Последние дни многое решают. Уже в Краснояр­ске мы узнаем из лако­ничных строк телеграмм, что по тем или иным при­чинам около 10 человек на Тунгуску поехать не смогут. Это означало, что и без того очень сжатую программу работ необхо­димо еще сократить.

Но вот оказались поза­ди все подготовительные работы — мы на тропе Кулика. Здесь все знакомо до мелочи, даже мно­голетние лужи имеют свои названия. Двадцать человек приступили к ра­боте в районе катастрофы.; На этот раз главной зада­чей экспедиции было изу­чение специфических по­вреждений ветвей деревь­ев, переживших катастро­фу 1908 года. Что же это за повреждения и почему изучению их КСЭ придает большое значение?

Еще в экспедиции 30-х годов Л. А. Кулик обратил внимание на своеобразный ожог деревьев. Обожжены были кончики ветвей, и складывалось впечатление, что это следы «лучистого ожога». Видимо, тунгусский взрыв сопровождался яркой вспышкой света. Оказы­вается, доля выделившейся световой энергии раз­лична при взрывах раз­личной природы, а изучение характера ожога и определение количества световой энергии может многое прояснить в при­роде самого взрыва.

Большинство следов ожога в настоящее время исчезло. Нужно было на­учиться находить их в слоях древесины и отли чать от повреждений иной природы. Каков район, охваченный ожогом? Име­ется ли закономерность в направлениях поврежде­ний и нельзя ли по этим направлениям определить положение центра излу­чения? Каковы условия поглощения света атмос­ферой в этом районе?

Как и раньше, разбились на маленькие группки по два-три человека, определили район работы, ушли в маршруты. 31 ию­ля — общий сбор и пер­вые итоги. Вечером у костра разгораются яро­стные традиционные дис­куссии. Группа Ю. Кожев­никова, работавшая в рай­оне реки Хушмы, на­строена оппозиционно. «Не то», — говорит руководитель работы по ожогу А. Ильин, просматривая принесенные ими срезы веток. Еще во время экспедиции 1961 г. он вместе с Г. Зенкиным и Л. Шикаловым обнаружил типичные для этого района повреждения ветвей сверху. «А был ли мальчик?» — этим вопросом наши физики ставят под сомнение существование «лучистого ожо­га» вообще. Ленинград­ский химик В. Шнитке без лишних слов показывает спил, полученный его группой. «То, что надо», — замечает Ильин, а ос­тальные с интересом смотрят на маленький об­рубок и, может быть, не­сколько завидуют нашим новичкам. Зато ученику Александровской школы Олегу Шишкову есть чем гордиться. Именно он, прекрасно лазая по деревьям, спилил эту ветку.

Но дискуссию так про­сто не заглушить. «Нет, ты представь мне убеди­тельные доказательства того, что эти поврежде­ния не вызваны, скажем, перегревом от ударной волны, в которой темпера­тура резко повышена»,— горячится радиофизик А. Ковалевский. «А морозобой!» «А механиче­ские травмы!»—слышится со всех сторон.

На следующий день за­ново просматривались де­сятки спилов, заново оп­ределялся возраст повреж­дений, пока не убедились, что повреждение древеси­ны, имеющее название «прорость», в массовом количестве наблюдается в слое 1908 года, а в дру­гих слоях встречаются повреждения иного вида. Дневники заполнялись рядами цифр, скупыми, но точными записями.

Тут же, на торфянике вблизи изб Кулика, организован стационар по наблюдению за прозрачно­стью атмосферы и метеоусловиями. Их ведут оптик атмосферы и метеоро­лог. Решено было также провести здесь патрулирование серебристых облаков. И здесь первый взволнованный крик «Об­лака!» (всем понятно, какие) исходил от Олега Шишкова, никогда раньше их не видевшего.

Кроме того, в этом году было продолжено также изучение вывала леса. Не­обходимо было в некото­рых районах уточнить границы вывала. Особен­но трудно это осущест­вить на обширных горах, где вывал 1908 года поч­ти полностью уничтожен, но в изобилии имеется позднейший бурелом. А в некоторых районах необходимо было выяснить и сам характер вывала и его связь с рельефом. Постепенно заполнялись белые пятна на карте вывала, основного Свидетеля катастрофы.

Лето подходит к концу, но общая картина ожога восстанавливается медленно и с трудом. Оказалось, что многие обожженные ветки были затем обломлены воздушной ударной волной, другие были повреждены так, что засохли и разрушились. Сам район, в котором обнаружены эти повреждения, не получил какой-либо правильной формы. Получены спилы ветвей с 60 переживших катастрофу деревьев, но, оказывается, лишь четверть из них имеет характерные повреждения. Уже после экспедиции часть образцов была передана на анализ ленинградскому, фитопатологу И. И. Журавлеву. Его мнение таково, что наиболее вероят­ной причиной образования таких поражений мог быть мгновенный «лучистый ожог» и обугливание тонких концов веток под действием световой энер­гии взрыва. «Чтобы окон­чательно установить это, — говорит Журавлев, —. необходимо, во-первых, проверить, не грибковая ли это болезнь, что, по-мо­ему, маловероятно, и, во-вторых, посмотреть, нет ли в местах поражений обугленных частиц ветки, С этим должны справиться наши химики».

Камеральная обработка продолжается.

Рубрику «КСЭ подводит итоги года» ведут сотрудники нештатного отдела науки редакции Н. Васильев, Ю. Львов, В. Фаст, Д. Каргополов.

На месте катастрофы сделан спил ветки. Задача, которая стоит пе­ред Анатолием Ильиным, — определить возраст повреждения и его при­надлежность к взрыву 1908 года.